Неизвестный Мао

Авторы считают, что Великий поход не был героическим усилием, как его описывает КПК, а роль Мао как лидера преувеличена. Официально он описывался как воодушевляющий командир, но во время марша он шёл в арьергарде, командуя небольшими по численности войсками. Почти все участники Похода его не любили, а его тактические и стратегические умения были слабы. Кроме того, в книге говорится о том, что Чан Кайши позволил коммунистам проследовать почти без сопротивления, так как его сын был в заложниках в Москве.

Коммунистическая верхушка рисует Мао привилегированным человеком, который всегда заботился о подчинённых, оберегая их от проблем. Несмотря на большое число жертв среди солдат, предположительно, высокие армейский чины в войне не погибли.

В книге говорится, что, в отличие от революционной мифологии, в реальности сражения на мосту Лудин не происходило и рассказы о героическом противостоянии являются лишь пропагандой. Чжан нашла свидетеля, Ли Сюжэня, сказавшего ей о том, что мост не поджигали, да и битвы на нём не было. Чжан утверждает, что, несмотря на заявления коммунистов, сражение пережили все бойцы авангарда. Кроме того, по военным картам и записям переговоров Гоминьдана видно, что охрана моста была снята до прихода коммунистов.

Несколько исторических работ, в том числе написанных вне КНР, описывают это сражение, хотя и не столь героическим. Г. Солсбери в «Долгом марше» и Шарлотта Солсбери в «Дневнике Великого похода» упоминают сражение за Лудин, но оба историка основывались на информации из вторых рук. В прочих работах с этой точкой зрения не согласны: китайская журналистка Сунь Шиюнь согласилась с тем, что официальные записи были искажены. Она интервьюировала кузнеца из той местности, который сказал: «Когда [гоминьдановские войска] увидели солдат, они запаниковали и бежали, а командование бежало задолго до того. Битвы особой не было». Архивы Чэнду поддерживают это утверждение[1].

В октябре 2005 года газета The Age написала, что не сумела разыскать свидетелей Чжан[2]. Кроме того, The Sydney Morning Herald нашёл 85-летнюю старуху, свидетельницу битвы, Ли Гусю, которой было 15 лет в момент сражения, которая утверждала, что битва имела место: «Сражение началось вечером. Со стороны красной армии было много убитых. Гоминьдан открыл огонь по надстройке моста, чтобы перебить цепи, и одна из них перебилась. После этого Красной армии потребовалось семь дней и семь ночей, чтобы захватить мост[3].

В речи, произнесённой в Стэнфордском университете, бывший советник по национальной безопасности США Збигнев Бжезинский упомянул беседу, которую имел с Дэн Сяопином. Дэн, по словам Бжезинского, улыбнулся и сказал: «Ну, так об этом говорят в пропаганде. Нужно было поднять боевой дух солдат. На деле там была очень простая операция»[4].

Одно из утверждений книги — Мао не просто терпел производство опиума, но и торговал им в обмен на финансирование армии. Согласно русским данным, найденным авторами, торговля шла с годовым оборотом в 60 миллионов долларов США. Она была остановлена только выросшей экономикой и выступавшими против неё высокими чинами.

Утверждается, что Мао причинял своим подчинённым ненужные страдания, подвергал их риску лишь затем, чтобы уничтожить своих оппонентов. Чжан Готао, соперник по Политбюро, был отправлен в 1936 с войском в безнадёжное сражение в пустыне Гоби. После этого Мао приказал казнить выживших.

Чжан и Холлидэй считают, что были и другие тайные способы борьбы с противниками, помимо террора (Пусть расцветают сто цветов) и операций вроде Культурной революции Мао дважды пытался отравить Ван Мина, другого конкурента, которому в итоге пришлось искать убежища в России.

Чжан и Холлидэй пишут, что, в отличие от официальных данных, где коммунистические силы вели трудную партизанскую войну против японских войск, в реальности сражения были редки. Мао были нужны люди для войны с Гоминьданом, и он злился, когда бойцы Красной армии нападали на японских военных.

Значимые фигуры Гоминьдана в книге объявлены тайными шпионами коммунистов, одним из них был Ху Цзуннань, генерал НРА. Сын Ху отверг эти обвинения, а конфликт с ним заставил издателей отменить выпуск книги на Тайване[5].

Мао обещал китайское подкрепление Ким Ир Сену (руководителю Северной Кореи) перед Корейской войной. Холлидэй исследовал этот вопрос в своей работе англ. Korea: The Unknown War.

Книгу начинает высказывание о том, что Мао ответственен за смерти 70 миллионов смертей в мирное время, больше, чем кто-либо другой в XX столетии. Чжан и Холлидэй утверждают, что Мао стремился к двукратному уменьшению численности населения для достижения военного и ядерного превосходства. Оценки погибших в период его правления разнятся, и оценка авторов одна из наиболее высоких. Синолог Стюарт Шрэм (англ. Stuart Schram) в отзыве отмечает, что «точные цифры… оцениваются информированными писателями в 40—70 миллионов»[6].

Китайские учёные соглашаются с тем, что голод во время Большого скачка привёл к десяткам миллионов смертей, Чжан и Холлидэй считают этот голод виновником половины всех 70 000 смертей. Официальные цифры Ху Яобана (1980) — 20 млн., а оценка Филипа Шорта в книге 2000 года «Mao: A Life» называет наиболее вероятным число жертв от 20 до 30 млн., а цифра авторов книги — 37,67 миллиона. Историк Стюарт Шрэм называет эти данные «вполне вероятно наиболее точными»[7]. Ян Цзишэн, член КПК и бывший корреспондент Синьхуа, приводит цифры в 36 миллионов[8]. В книге 2010 года англ. Mao's Great Famine: The History of China's Most Devastating Catastrophe, 1958-62, гонконгский историк Франк Дикёттер англ. Frank Dikötter, получивший доступ к недавно открытым китайским архивам, утверждает о 45 миллионах погибших, говоря, что Большой скачок — «одно из наиболее страшных убийств в человеческой истории»[9].

Профессор Рудольф Руммель опубликовал обновлённые данные по мировым демоцидам в 2005, сказав, что считает цифры Чжан и Холлидэя самыми точными, а также что он исправил свои данные согласно их отчётам[10].