Массовое убийство на Хинтеркайфеке

Считается, что усадьба была построена около 1863 года; первое упоминание о ней датируется 1869 годом. Название «Хинтеркайфек» было неофициальным и использовалось для обозначения отдалённой части посёлка Кайфек, расположенной примерно в 1 километре к северу от основной части (ещё двух усадеб) и скрытой в лесу. Префикс «Хинтер» — часть многих немецких топонимов, которая переводится как «позади». Посёлок был частью города Вангена, включённого в 1971 году в состав Вайдхофена. Андреас Грубер (род. 1858) и Цецилия (род. 1849, урождённая Занхютер, нем. Sanhüter) стали владельцами усадьбы 14 апреля 1886 года. До этого усадьба принадлежала Йозефу Азаму (нем. Josef Asam), первому мужу Цецилии. От брака с ним у неё было несколько детей, из которых выжили сын Мартин (род. 1879) и дочь Цецилия (род.1881). После смерти Йозефа она вышла замуж за Андреаса Грубера. 6 февраля 1887 года у супругов родилась дочь Виктория. Она не была единственным ребёнком в семье, но лишь она дожила до взрослого возраста. Остальные же скончались в детстве из-за отсутствия должного ухода.

Семья Груберов была довольно обеспеченной и в то же время пользовалась дурной славой среди односельчан. Андреас отличался тяжёлым характером, он постоянно конфликтовал с соседями и нарывался на драки. Цецилия и Виктория часто становились жертвами домашнего насилия с его стороны. Виктория росла тихой и спокойной, пела в церковном хоре местной приходской церкви Святого Венделина. Когда ей исполнилось 16 лет, Андреас стал вступать с дочерью в половую связь, наиболее вероятно, путём принуждения. Цецилия-старшая никак не пыталась этому помешать[1]. Груберы жили почти отшельниками на своём хуторе: в холодное время года они сами выполняли все дела по хозяйству, а рабочих нанимали только в сезон посевных работ и сбора урожая. Прислуга из-за нрава Андреаса в усадьбе долго не задерживалась. С местными Груберы контактировали только в случае крайней необходимости, из-за чего об инцесте никто не знал.

3 апреля 1914 года Виктория вышла замуж за Карла Габриэля (род. 16 декабря 1888 года). Осталось неизвестным, знал ли Карл об отношениях, связывающих Викторию с отцом, как и его мотивы вступления в брак. Груберы были более зажиточными, чем семья Габриэлей, и существовали предположения, что Карл видел в девушке лишь богатую невесту с крупным приданым в виде хутора и не питал к ней романтических чувств. 11 марта 1914 года, за месяц до свадьбы, все права на владения усадьбой Андреас и Цецилия переписали на дочь. После заключения брака Хинтеркайфек стал принадлежать на 3/4 Виктории и на 1/4 Карлу. Дети Цецилии от первого брака получили денежную компенсацию — сын Мартин 100 марок, дочь Цецилия 650 марок. Впоследствии Мартин был призван на фронт в 1915 году и погиб спустя год. Цецилия в 1902 году вышла замуж за Йозефа Штаррингера. Она получила половину наследства после убийства и скончалась в 1953 году.

Через несколько недель супружеской жизни Карл по неизвестным причинам покинул Хинтеркайфек и вернулся к родителям в посёлок Лааг в районе Нойбург-Шробенхаузен. В 1952 году один из наёмных рабочих Георг Сигл заявил, что Карл ушёл, узнав об интимных отношениях между женой и тестем. Не установлено, планировал ли он развестись с Викторией, но когда спустя 4 месяца 14 августа он был записан волонтёром в военную книгу, то в качестве домашнего адреса указал родительский дом в Лааге. 8 декабря 1914 года в составе 13-го резервного пехотного полка Карл Габриэль был отправлен на фронт во Францию и спустя 4 дня, 12 декабря погиб в битве при Аррасе. Он был похоронен в братской могиле на военном кладбище в Сен-Лоран-Бланжи. Спустя месяц после его смерти, 9 января 1915 года, Виктория родила дочь, названную тоже Цецилией, отцом которой посмертно был записан Карл. По закону 1/4 прав Карла на владение Хинтеркайфеком перешли по наследству к его дочери.

Правда об инцесте всплыла, когда Виктория призналась во всём на исповеди у местного священника Михаэля Хааса, который, не выдержав, нарушил тайну исповеди. 28 мая 1915 года, после закрытого судебного процесса, проведённого областным судом Нойберга, Андреаса за кровосмешение приговорили к году каторжных работ на основании показаний нескольких свидетелей. Виктория была приговорена только к 1 месяцу тюрьмы[1]. Когда Грубер отбыл наказание и вернулся домой, всё возобновилось.

В 1918 году у соседа Груберов и уважаемого в посёлке человека Лоренца Шлиттенбауэра (род. 17 августа 1874 года) умерла неофициальная жена. Через две недели после её похорон Лоренц вступил в своём сарае в интимную связь с Викторией. Сам Лоренц позже утверждал, что это Виктория его соблазнила. Через некоторое время выяснилось, что Виктория беременна. Отцом ребёнка могли быть как и Андреас, так и Лоренц (по словам последнего, у него было пять подобных половых контактов с Викторией), из-за чего возникла крайне тяжёлая ситуация: если бы ребёнок Виктории официально не имел отца, то это фактически доказывало бы, что он появился на свет в результате инцеста Виктории с Андреасом. Шлиттенбауэра же могли обвинить в прелюбодеянии, что сильно осуждалось сельским обществом того времени. Впрочем, Лоренц симпатизировал Виктории, и, поскольку ему на ферме действительно была нужна новая хозяйка, он пришёл к Андреасу просить руки его дочери. Хотя это была довольно взаимовыгодная для обеих сторон сделка (пусть даже Лоренц и не считал, что ребёнок его), Андреас категорически отказался выдавать Викторию за Лоренца замуж. По словам Шлиттенбауэра, отказ Грубер мотивировал тем, что «сам сможет приласкать свою дочь». Ходили слухи, что Виктория вступила в интимную связь с соседом, только чтобы у ребёнка был официальный отец[1].

9 июля 1919 года Виктория родила сына, Йозефа Габриэля; официально он так и не имел отца. В качестве опекуна был записан Андреас, арестованный 13 и оправданный (сняты все обвинения) 29 сентября: Виктория уговорила Лоренца признать отцовство. Шлиттенбауэр согласился, хотя это поставило его в крайне тяжёлое положение: признавая Йозефа, но в то же время не будучи женатым на Виктории, он в итоге обязывался выплачивать алименты на содержание сына вплоть до совершеннолетия. Сам Йозеф родился крайне болезненным и сильно отставал в физическом развитии: за два года он почти не вытянулся в росте и умещался в люльке для новорождённых. Многие односельчане сочли это доказательством кровосмешения.

Место убийства выглядело крайне странно и необычно: несмотря на насильственную смерть хозяев, в доме царил порядок; следы от взлома, борьбы или кражи отсутствовали. Тогда, в 1922 году, полиция Мюнхена не составила детального акта осмотра места происшествия — все наблюдения описали поверхностно.

Было очевидно, что убийство произошло не с целью ограбления. Андреас Грубер не доверял банкам и хранил все свои сбережения в усадьбе в различных тайниках (во время обыска там обнаружились даже довоенная валюта и просроченные векселя), о чём знали все местные. Сумма сбережений размером в 1880 золотых марок была найдена нетронутой вместе с кипой облигаций в копилке Андреаса на видном месте в комоде. Там же находилась шкатулка с немногочисленными золотыми украшениями. В детской прямо на кровати лежал нетронутым открытый кошелёк. Тем не менее, в полицейских отчётах именно ограбление было названо самой вероятной причиной убийства, потому как никто не знал, сколько именно денег хранил Андреас. Полиция предположила, что какую-то часть нападавший всё же забрал с собой. Осмотр проходил поздно вечером и из-за этого получился беглым. Следующий начался 5 апреля, примерно в 6 часов утра.

Осмотр тел показал, что преступление произошло тогда, когда семья готовилась ко сну. Андреас был одет лишь в кальсоны и исподнюю рубашку, Цецилия-младшая — в ночную сорочку, лишь Виктория с матерью имели на себе повседневную одежду. Мария Баумгартнер также была одета в верхнюю одежду, рядом с её телом нашли нераспакованную сумку с личными вещами. Все шестеро были убиты на том же месте, где их и нашли. Ряд кровавых брызг и человеческих следов вёл из сарая в дом, на кухню, затем в комнату горничной и в детскую. Полиция в дальнейшем установила на основе следов, что преступник носил грубые мужские ботинки, и что именно он оставлял кровавые брызги при передвижении.

На следующий день в усадьбу прибыли два кинолога с поисковыми собаками. Собаки нашли след преступника в доме, но возле кромки леса потеряли его. Обыск местности вокруг результатов не дал. Шпиц Груберов был найден привязанным в конюшне: он был жив, но слегка избит. Скот также был заперт в своём помещении; чтобы животные не кричали от голода, преступник рассыпал по полу корм, но навоз не убирал.

Дальнейший осмотр нежилых помещений усадьбы показал, что преступник жил в Хинтеркайфеке несколько суток после убийства, а возможно, обитал там и накануне. Ему сыграл на руку тот факт, что вся усадьба представляла собой одно сплошное здание: жилые и нежилые помещения сообщались между собой, что позволяло беспрепятственно попадать из одной комнаты в другую, не выходя при этом во двор. Это объясняло, почему преступник не был замечен соседями. На чердаке в северной части дома — над помещением с двигателем, который 4 апреля ремонтировал Альберт Хофнер, — были найдены следы временного проживания человека: солома была примята и утрамбована, везде валялись объедки и мусор. Пол на чердаке был частично разобран, и в конюшню свисала, привязанная тугим крепким узлом к стропилу, толстая верёвка, способная выдержать человека, — злоумышленник вполне мог использовать её для быстрого перехода с чердака в сарай. Кусок такой же верёвки был найден в подсобном помещении возле амбара.

6 апреля из Нойберга в усадьбу прибыли судмедэксперт Иоганн Баптист Аумюллер и помощник по правовым вопросам Генрих Ней. На импровизированном операционном столе под открытым небом они провели вскрытие тел, результаты аутопсии были следующими:

• Цецилия Габриэль (7 лет): череп разбит накрест несколькими ударами острым тяжёлым предметом. На шее несколько преданных^{[неизвестный термин]} поперечных ран, вызывающих обильное кровотечение. На щеке справа от носа — странное круглое ранение, оставленное неизвестным предметом. Подбородок разбит тупым твёрдым орудием. На шее кровавые следы от детских пальчиков, оставленные, очевидно, самой Цецилией в попытке зажать кровоточащие раны. В руке крепко зажат пучок вырванных волос, которые, как позже было установлено, принадлежали Виктории. Аумюллер пришёл к выводу, что в течение какого-то времени после получения ран девочка ещё была жива и вполне могла выжить, если бы вовремя получила соответствующую помощь.
• Цецилия Грубер (72 года): череп имеет множественные переломы и 7 ран от острого тяжёлого предмета на правой стороне.
• Виктория Габриэль (35 лет): правая сторона лица разбита тупым предметом, на черепе найдено 9 крестообразных ран. На шее — следы удушения.
• Мария Баумагртнер (44 года): на затылке — глубокие (4 сантиметра) следы ран от крестовых ударов. По височной части головы (с правой стороны) был нанесён массивный удар.
• Йозеф (2 года): два сильнейших рубящих удара в височную область головы.
• Андреас Грубер (63 года): правая половина лица полностью рассечена глубоким рубящим ударом.

Поскольку тела были свалены у порога сарая, а проход в сарай имел небольшую ширину, вряд ли дававшую возможность прохода через него сразу нескольких человек, полиция пришла к выводу, что убийца каким-то образом по одному заманил всех четверых в сарай. Экспертиза показала, что Мария и Йозеф были убиты самыми последними; возможно, они не входили в планы убийцы и были расценены им как лишние свидетели.

Сначала считалось, что преступление было совершено с помощью кирки Андреаса, найденной прислонённой к скотным яслям. Позже в своём заключении судебные криминалисты затруднились определить орудие убийства, поскольку посчитали, что некоторые раны (вроде разрезов на шее Цецилии) явно не были оставлены вышеупомянутой киркой. По их мнению, использовалось несколько приспособлений.

Расследование преступления возглавил 56-летний Георг Рейнгрубер. 7 апреля он, согласовав своё решение с Баварским Управлением министерства внутренних дел, отдал приказ опубликовать сведения о вознаграждении в 100 000 марок, которое готова была выплатить полиция за любые сведения о происшествии. Трупы обезглавили, а черепа отправили в Мюнхен, где они были переданы ясновидящим. Никаких данных, тем не менее, получить не удалось.

Среди основных подозреваемых значился Лоренц Шлиттенбауэр. Его мотивом могла быть месть за нанесённое оскорбление или нежелание выплачивать алименты. У него не было подтверждённого алиби на ночь с 31 марта по 1 апреля — по первоначальным показаниям, в тот вечер он сказал домочадцам, что будет ночевать в сарае, однако подтвердить, действительно ли он провёл там ночь, никто не мог. В 1930 году вторая жена Лоренца неожиданно поменяла показания и заявила, что ту ночь они провели вместе. В свою очередь, сам Шлиттенбауэр немного нарушил работу полиции: обнаружив убитых в сарае, Лоренц, как он позже пояснил полиции, поменял местоположение тел Андреаса и Виктории. Свои действия он объяснил испугом того, что среди тел мог лежать его сын Йозеф. Он подтвердил, что в процессе поиска перевернул тело Андреаса на спину. В результате осталось доподлинно неизвестным, в каком порядке тела были свалены в кучу, и, соответственно, было невозможно установить, в каком порядке жертвы были убиты. Мотивация действий Шлиттенбауэра вызывает сомнения: во-первых, хотя он и признал Йозефа, но явно не питал к нему нежных чувств; во-вторых, присутствовавший тогда в сарае с Лоренцом сосед Груберов Георг Зигл утверждал, что ему показалось, будто Шлиттенбауэр не был шокирован. Зигл заявил полиции, что действия Лоренца были очень уверенными, и что он намеренно передвинул тела. Впоследствии Зигл даже уговаривал сына Шлиттенбауэра дать показания против своего отца, за что Шлиттенбауэр подал на него жалобу в суд. Поскольку вина Лоренца в убийстве так никогда и не была доказана, суд взыскал с Зигла штраф за клевету в размере 40 марок. Лоренца несколько раз видели возле усадьбы уже после убийства.

Существовали сомнения касательно смерти Карла Габриэля, мужа Виктории (утверждалось, что он был убит во французских окопах в 1914 году): нередко случалось, что родственники получали уведомление о смерти солдата, а он впоследствии возвращался домой. Тело Габриэля не было найдено, но большинство его однополчан подтвердили, что видели момент его смерти, и писали об этом в докладах полиции.

Полиция также прорабатывала мотив ограбления и допросила нескольких жителей из окрестных селений, а также путешествующих ремесленников и бродяг. От этой теории отказались, когда в доме была найдена большая сумма денег. Считается, что нападавший оставался на ферме в течение нескольких дней — за это время он с лёгкостью мог найти и забрать все ценные вещи.

Инспектор Георг Райнгрубер и его коллеги из Мюнхенского департамента полиции приложили огромные усилия к расследованию убийств. За годы расследования были безрезультатно допрошены (последний раз — в 1986 году) 100 подозреваемых.

В 2007 году студенты Polizeifachhochschule (Полицейской академии) в Фюрстенфельдбруке получили задание вновь расследовать дело, теперь — с использованием современных методов. Они пришли к выводу, что невозможно полностью раскрыть преступление, так как прошло слишком много времени; из-за примитивности методов расследования того времени и Второй мировой войны были утеряны необходимые улики; все подозреваемые уже умерли. Тем не менее, студентам удалось установить главного подозреваемого. Его имя не было названо из уважения к его ныне живущим родственникам[1].

Обелиск жертвам убийства на кладбище Вайхофена. Внизу обелиска высечена цитата из Псалтири (9:13): «…Ибо Он взыскивает за кровь; помнит их, не забывает вопля угнетённых».

Коммуна Нойбург-Шробенхаузена решила проявить милосердие и похоронила убитых на собственные средства. Похороны состоялись 8 апреля 1922 года, отпевание (проводил Михаэль Хаас) и захоронение происходили на кладбище Вайдхофена. Все шестеро погибших были захоронены в одной могиле под общим обелиском. На прощании гробы были закрыты, что объясняется сильными увечьями тел и отделением их черепов для исследований в Мюнхене. Черепа впоследствии так и не вернули, и они были утеряны во время Второй мировой войны[2].

Недалеко от места, где была расположена ферма, был установлен крест-«мартерл»[3]. Усадьба была снесена в 1923 году.

Существует два фильма с названием «Хинтеркайфек»: Ганса Фегерта (1981) и Курта К. Хибера (1991). В 2009 году вышел мистический триллер Hinter Kaifeck (режиссёр — Эстер Гроненборн, продюсер — Моника Ребель; в главных ролях — Бенно Фюрман и Александра Мария Лара).

В 2006 году немецкая писательница Андреа Мария Шенкель написала роман «Tannöd», в котором рассказывается история Хинтеркайфека с изменёнными именами и названиями. Этим же делом, предположительно, был вдохновлён роман The Murdered House французского писателя Пьера Маньяна. В этой книге младшая жертва бойни выживает и возвращается на ферму взрослой, чтобы расследовать преступление.

Мюнхенский журналист Петер Лёйшнер написал две книги с названием Hinterkaifeck: Der Mordfall. Spuren eines mysteriösen Verbrechens («Хинтеркайфек: дело об убийстве. Следы загадочного преступления») — в 1979 и 1997 годах. Вторая книга является продолжением первой. В этих книгах Лёйшнер цитирует оригинальные полицейские документы.

В 2018 году делу был посвящен эпизод сериала Lore.

Обстоятельства убийства подробно описываются в главе 9 романа "Июнь" Дмитрия Быкова.

• Интервью, фотографии, карты и теории (нем.)