Лисков, Альфред

Альфред Лисков родился в 1910 году в деревне Дренов близ Кольберга (ныне в Польше)[2]. Сын батрака и уборщицы[3]. Работал на мебельной фабрике в Кольберге. С 1930 года член Кольбергского отделения Коммунистической партии Германии[4]. По словам сотрудника Музея польского оружия, доктора истории Иеронима Крочиньского (польск. Hieronim Kroczyński)[5], Лисков глубоко верил в идеалы коммунизма и был талантливым поэтом, однако его стихи не печатались: «Уж больно смелые были идеи»[3].

В 1939 году был призван в армию. Служил ефрейтором в штабной роте 222-го полка 75-й пехотной дивизии[Комм. 2], накануне немецкого вторжения в СССР дислоцировавшейся севернее Сокаля[2]. 21 июня 1941 года, узнав о готовящемся нападении германской армии на СССР, покинул расположение своей части, переплыл Буг и около 21:00 сдался советским пограничникам 90-го пограничного отряда. На допросе сообщил о том, что на рассвете 22 июня немецкая армия перейдёт в наступление на всём протяжении советско-германской границы[7]. Из доклада начальника 90-го пограничного отряда майора М.С. Бычковского[8]:

21 июня в 21.00 на участке Сокальской комендатуры был задержан солдат, бежавший из германской армии, Лисков Альфред. Так как в комендатуре переводчика не было, я приказал коменданту участка капитану Бершадскому грузовой машиной доставить солдата в г. Владимир в штаб отряда.

В 0.30 22 июня 1941 г. солдат прибыл в г. Владимир-Волынск. Через переводчика примерно в 1 час ночи солдат Лисков показал, что 22 июня на рассвете немцы должны перейти границу. Об этом я немедленно доложил ответственному дежурному штаба войск бригадному комиссару Масловскому. Одновременно сообщил по телефону лично командующему 5-й армией генерал-майору Потапову, который к моему сообщению отнесся подозрительно, не приняв его во внимание. Я лично твердо также не был убежден в правдивости сообщения солдата Лискова, но все же вызвал комендантов участков и приказал усилить охрану госграницы, выставить специально слухачей к р. Буг и в случае переправы немцев через реку уничтожить их огнем. Одновременно приказал, если что-нибудь подозрительное будет замечено (движение какое-либо на сопредельной стороне), немедленно докладывать мне лично. Я находился все время в штабе. Коменданты участков в 1.00 22 июня доложили мне, что ничего подозрительного на сопредельной стороне не замечено, все спокойно. Ввиду того, что переводчики в отряде слабые, я вызвал из города учителя немецкого языка, отлично владеющего немецким языком, и Лисков вновь повторил то же самое, то есть что немцы готовятся наступать на СССР на рассвете 22 июня 1941 г. Назвал себя коммунистом и заявил, что прибыл специально предупредить по личной инициативе. Не закончив допроса солдата, услышал в направлении Устилуг (первая комендатура) сильный артиллерийский огонь. Я понял, что это немцы открыли огонь по нашей территории, что и подтвердил тут же допрашиваемый солдат. Немедленно стал вызывать по телефону коменданта, но связь была нарушена.

Из книги воспоминаний Г. К. Жукова «Воспоминания и размышления»[9]:

Примерно в 12 часов ночи 21 июня командующий Киевским округом М. П. Кирпонос, находившийся на своём командном пункте в Тарнополе, доложил по ВЧ, что, кроме перебежчика, о котором доложил генерал М. А. Пуркаев, в наших частях появился ещё один немецкий солдат — 222-го полка 74-й пехотной дивизии. Он переплыл реку, явился к пограничникам и сообщил, что в 4 часа утра немецкие войска перейдут в наступление.

После начала Великой Отечественной войны Лисков участвовал в советской пропагандистской кампании, его история публиковалась в газетах, листовках. Участвовал в агитационных поездках по СССР[1].

Стал членом Коминтерна, но вступил в конфликт с его руководителями (Димитровым, Мануильским, Тольятти), обвинив их в предательстве[10]. Известна критическая записка Лискова, озаглавленная «Что делает Коминтерн?», в которой он осудил советско-германские соглашения 1939 года[11]. В сентябре 1941 года Димитровым была создана комиссия под руководством Ульбрихта для рассмотрения деятельности Лискова. Результаты работы комиссии 26 сентября были направлены в НКВД. В октябре Лисков вместе с другими членами Коминтерна был эвакуирован в Уфу. 23 декабря Димитров вновь обратился к руководству НКВД, обвинив Лискова как фашиста и антисемита[12].

15 января 1942 года Лисков был арестован «за распространение клеветнических измышлений по адресу руководителей Коминтерна». Во время следствия «проявлял признаки психического расстройства», в результате был направлен в Центральный институт судебной психиатрии. 15 июля следствие в отношении Лискова прекратили, 29 июля 1942 года он был выписан и направлен в Новосибирск. Согласно сведениям из архива УФСБ по Башкирии, Лисков «бесследно исчез» из Новосибирска в конце 1943 или начале 1944 года[12]. Дальнейшая судьба неизвестна.

Отец Лискова погиб на фронте в начале Первой мировой войны. В Германии остались мать Альфреда, его сёстры[13], бывшая жена[3] и 11-летний сын Лотар[14].

В Германии Лисков поначалу считался погибшим при переправе через Буг. Однако в июле 1941 года рядом со сбитым советским самолётом были обнаружены листовки с его фотографией и призывом от его имени к немецким солдатам сдаваться в плен Красной армии[1]. В отношении перебежчика было заведено уголовное дело, его родственники и друзья подверглись допросам. Известно, что мать Лискова под давлением гестапо отреклась от сына в 1944 году[3].

• Бродский Е. А. Это известно немногим. — Красногорск (Моск. обл.): Мемор. музей нем. антифашистов, 1996. — 392 с.
• Лискоф Альфред. Рассказ немецкого солдата Альфреда Лискофа // «Известия» : газета. — 1941. — 27 июня (№ 150 (7526)). — С. 2.
• Сабитов Ирек. «Завтра — война!» // «Республика Башкортостан» : газета. — Уфа, 2014. — 20 июня (№ 121 (28106)). — С. 1—2.