Кёртис, Иэн

На июльском концерте Sex Pistols в 1976 году Кёртис встречает трёх своих школьных друзей: Бернарда Самнера, Питера Хука и Тэрри Мэйсона, которые сообщают Кёртису о своём намерении создать группу, и тот рассказывает о желании поступить аналогичным образом. Первоначально группа стала называть себя «Warsaw», вдохновлённая песней «Warszawa» Дэвида Боуи с его альбома Low, но впоследствии решила сменить своё название, чтобы избежать путаницы с уже существующей тогда лондонской группой «Warsaw Pakt». Новое название «Joy Division» было взято из романа «Дом Кукол» 1955 года, в котором так назывался публичный дом для нацистских солдат, состоящий из узниц концлагерей, во время Второй Мировой войны. Кёртис стал вокалистом и автором всех текстов песен (изредка аккомпанируя себе на гитаре), а также полноправным лидером группы:

По природе своей Иэн был слишком для своего времени незлоблив. Он мог иногда вести себя агрессивно, но внутренней озлобленности в нём не было. Он шёл навстречу людям. Видел, что кто-то расстроен или растерян, тут же спешил расспросить и чем-то помочь. Для нас же с Бернардом (Самнером) он стал настоящим учителем. Давал нам читать Берроуза и Керуака, слушать Kraftwerk и The Doors. Он был удивительным воспитателем. А когда кто-нибудь начинал ныть от нескончаемых неудач, непременно пытался приободрить: «Да брось ты, прорвёмся!»[3]

Мрачные, погребальные тексты Кёртиса создали Joy Division репутацию беспросветно депрессивной группы. Низкий, безучастный голос Кёртиса контрастировал с его выступлениями на сцене, на которой певец словно погружался в транс, сопровождая пение неистовыми, роботоподобными телодвижениями, также напоминающими конвульсии эпилептика. Эпилепсией Кёртис действительно страдал, хотя участники группы узнали об этом не сразу.

…Всё переменилось вечером 27 декабря 1978 года после концерта в лондонском Hope & Anchor. По пути домой с Иэном случился эпилептический припадок, и я четыре часа просидел с ним, удерживая язык. Весь ужас состоял в том, что он постоянно корил себя, ощущал себя обузой. Очень старался продолжать как ни в чём ни бывало, и мы были благодарны ему за это, но… Может быть, нам следовало бы более внятно выражать свою благодарность. Но упоминать болезнь было никак нельзя, это усугубило бы положение. Оставалось отделываться пустыми фразами — а это было ещё хуже. Бросишь ему: «Да ладно, все нормально!» — он тут же и выкинет такую штуку, которая тут же докажет обратное. В этом смысле он был сам себе худшим врагом.

— Питер Хук [3]

Болезнь прогрессировала по мере деятельности группы. Под конец припадки случались во время выступлений.

Вдова Кёртиса утверждала, что в октябре 1979 года Кёртис начал вести роман с бельгийской журналисткой и музыкальным промоутером по имени Анник Оноре, с которой он впервые встретился на концерте в Брюсселе. Сообщается, что, несмотря на то, что он уже много лет демонстрировал несколько контролирующее отношение в своих отношениях (в том числе его активное сведение к минимуму любой возможности для его жены вступить в контакт с другими мужчинами), Кёртис был поглощен виной из-за того, что он состоит в браке и у него есть дочь, но в то же время все ещё жаждал быть с Анник. Однажды в 1980 году Кёртис попросил Бернарда Самнера принять от его имени решение о том, следует ли ему остаться с женой или установить более глубокие отношения с Анник, хотя Самнер отказался принять это решение от имени Кёртиса. Сама Анник Оноре заявила в интервью в 2010 году, что, хотя она и Кёртис проводили длительные периоды времени в компании друг друга, их отношения были платоническими.