Кукаркин, Александр Викторович

Родился 18 октября 1916 года.

В 1940 году окончил Литературный институт имени А. М. Горького.

Начал печатается с 1942, является автором многих работ по зарубежному киноискусству.

В 1945 году окончил Высшую дипломатическую школу МИД СССР. В том же году вступил в КПСС.

В 1962 году защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата искусствоведения.

В 1975 году во Всесоюзном государственном институте кинематографии имени С. А. Герасимова защищал диссертацию на соискание учёной степени доктора искусствоведения по теме «Мировоззренческие основы современного буржуазно-массового киноискусства»[1]. В 1986 году там же защищал диссертацию на соискание учёной степени доктора искусствоведения по теме «Творческие методы буржуазного массового киноискусства: (Критический анализ)»[2].

Был старшим научным сотрудником Института философии АН СССР.

Перевёл на русский роман Эла Моргана «Великий человек»[3] и повесть «Скромный успех»[4].

на русском языке

на других языках

• The passing age, Moscow, 1980;
• Кукаркин А. В. Чарли Чаплин / Прев. от рус. В. Янков. — София: Наука и изкуство, 1963. — 355 с.

• Кукаркин А. В. Секрет успеха. (Заметки об американском художественном фильме «Нюрнбергский процесс») // Новое время. — 1963. — № 30.
• Кукаркин А. В. В ловушке жизни, или парадоксы Энтони Бёрджесса // Литературная газета. — 1976. — 31 марта. — № 13. — С. 14.

Кандидат филологических наук М. В. Окс отметила:

На фильм С. Кубрика советская критика откликнулась статьями в «Литературной газете» (А. Кукаркин «В ловушке жизни, или парадоксы Энтони Бёрджесса», 1976 г.; О. Битов «Часы опять бьют 13, или новые откровения Энтони Бёрджесса», 1979 г.).

Культуролог Н. Б. Кириллова отмечает:[5][6]

С технологией «вливания» информационного «вещества» в сознание потребителя советский читатель мог очень наглядно познакомиться почти сорок лет назад, прочитав книгу А. В. Кукаркина «По ту сторону расцвета (Буржуазное общество: культура и идеология)», изданную у нас в начале 1970-х годов.
Особая впечатляющая сила этого фундаментального труда заключалась в том, что автор, старший научный сотрудник Института философии АН СССР, не только «интерпретировал» события и факты «потустороннего» мира (как делали практически все тогдашние наши «борцы с буржуазной идеологией»), но приводил обширные, часто на несколько страниц, выписки из «потусторонних» изданий. Для пущей наглядности они даже сверстаны издателями в две колонки, тогда как авторский текст идет во всю ширину страницы. То есть автор давал читателю возможность взглянуть на процессы, происходящие в области культуры на Западе, глазами наблюдателей, которые видели эти процессы изнутри и которых они непосредственно касались.
В длинном ряду атрибутов «массовой культуры» А. В. Кукаркин представил и «телекратию». Вот что, в частности, говорится о ней в книге:
«Сперва был только Супермен. Сегодня по экрану телевизора проносится уже целый эскадрон сверхотличных парней, творящих “добрые дела”. Они не только носятся быстрее пули, они поражают врага взглядом, подобным лучу лазера...
Среди многочисленных отпрысков “комиксной культуры” телевидения наиболее летаргичен “мальчик-телеэкранчик”. Он ничего не делает. Он лишь просто сидит и сосёт палец, тупо уставившись на экран.
Типичный ребенок эпохи телевидения, “мальчик-телеэкранчик” взращён электронной системой, заменившей няньку. Первым словом, которое он смог выговорить, было название разрекламированной по телевидению зубной пасты; первой фразой, которую он смог прочесть, было “Конец фильма”... По деревьям сам он не лазит: он смотрит, как это делает Тарзан. В трехлётнем возрасте он просиживает перед волшебным ящиком по пяти часов в неделю. Когда ему исполнится двенадцать, он будет сидеть перед телевизором еженедельно по двадцать пять часов, т. е. больше, чем он проводит с родителями, в школе или в церкви.
Не вырастет ли “мальчик-телеэкранчик” уродцем? Вопрос этот действительно волнует многих родителей. Понимая, конечно, что телевидение открывает перед юными зрителями новые источники опыта, они, однако, побаиваются, что в один прекрасный день “мальчик-телеэкранчик”, завязав полотенце вокруг шеи, попытается отправиться в полёт с крыши гаража, как “Финн — летучая мышь”, а если его обидят на площадке для детских игр, он ткнёт пальцами в глаза, как часто делают персонажи “Трёх марионеток”... Телевидение порождает поколение созерцателей... Многие родители, обеспокоенные слишком большой дозой насилия на экране, предсказывают появление поколения несовершеннолетних преступников <...>
Убийства, насилия и бесчеловечное отношение друг к другу — основная тема многих передач. Если бы вдруг завтра утром был принят закон, запрещающий такие программы, большинству телевизионных студий пришлось бы сократить время передач до двух часов в день. По-видимому, организаторы этих программ считают, что садистские оргии собирают наибольшую аудиторию. А в промежутках между убийствами показывают коммерческую рекламу... Нет ни малейшего сомнения в том, что кинофильмы, телевидение и комиксы проповедуют насилие и животные инстинкты. Нет ни малейшего сомнения, что существует прямая связь между резким увеличением количества садистских преступлений и новой волной садистских передач по радио и телевидению.
Телевидение не сможет приносить пользу обществу, пока оно не освободится от тлетворного влияния коммерческой рекламы. Но это произойдёт лишь тогда, когда телевидение будет поставлено под общественный контроль, а его программы будут составляться с учётом только общественных интересов».
В этой обширной (хотя и сильно сокращенной по от-ношению к книжному тексту) выписке нет ни слова от самого А. В. Кукаркина: только суждения, извлечённые из западных изданий 1960-х годов.
Как видите, «телекратия» всерьёз беспокоила западное, особенно американское, общество уже и сорок, и даже пятьдесят лет назад. Для нашего же закрытого и технически менее «продвинутого» общества она была тогда экзотикой, вроде «людей с песьими головами», которых якобы видели в заморских странах «калики перехожие». Эффект воздействия информации, которую предъявил советской общественности весьма эрудированный культуролог, в значительной степени снижался ещё и тем, что книга была издана Политиздатом и многими заведомо относилась к «агитпропу». Так или иначе, замечательная книга не вызвала того резонанса, на который могла бы рассчитывать, сосредотачивая общественное внимание на крайне опасных тенденциях, связанных с развитием медиакультуры.
Но прошло без малого сорок лет — и прочитайте её теперь (естественно, не обращая внимания на агитпроповский антураж): актуальность её не только не уменьшилась, но и возросла многократно. Прежде всего, потому, что былые «мальчики-телеэкранчики» в значительной своей части, если не в большинстве, переместились сегодня от телеэкрана к компьютеру, вошли в Интернет, и это не только отодвинуло границы открытой для них виртуальной реальности куда-то за горизонт, но и предоставило им безграничную свободу взаимодействия («интерактивного», как принято говорить) с этой «эрзац-средой», заменившей для них реальный мир.