Королевский артиллерийский завод Ла-Кавады

После нескольких лет тяжбы с сеньорией Бискайей, где изначально предполагалось его строительство, Жан Курциус, промышленник из Льежа, поставщик испанской армии во Фландрии, устанавливает завод в Льерганесе.

Первоначально, в 1616 году, он использует литейную мастерскую Ла-Веги, строит кузницу, горн, угольный бункер и внешнее ограждение заводского комплекса в Льерганесе. 9 июля 1622 года Королевским приказом подтверждается заключение щедрого договора, по которому Курциусу гарантируется монополия на производство множества разных изделий. На заработки стекаются из Фландрии многочисленные литейные мастера. Выбор местоположения завода обуславливается обилием лесов (способность которых поставлять древесину кажется, в тот момент, неиссякаемой), мощный и постоянный поток воды от шести до восьми месяцев в году в русле Мьеры (в настоящее время этот поток ослаб, в значительной степени от обезлесения верхов долины, вызванного самой деятельностью завода), наличие поблизости каменоломен, которые поставляют огнеупорный камень, песок и глину для литейных форм, близость верфей Камарго, порта Сантандер на побережье Кантабрийского моря, железных рудников[8], песчаных и глиняных карьеров, а также изобилие рабочей силы в окрестностях. С самого начала заводы Льерганеса и Ла-Кавады работают на шесть основных типов клиентов: испанский военно-морской флот, наземную армию, крепости, расположенные на полуострове и в колониях, судовладельцев торгового флота и корсаров, а также на экспорт, но только не в «страны неверных и других врагов Короны, а только в дружеские и союзные страны, предпочитая всегда друзей, вассалов и верных подданных»[9].

В 1618 году начинается строительство двух доменных печей[10] — Сан-Франсиско и Санто-Доминго. Печи достигают 6,30 метров в высоту и 11 метров в глубину; в этот же год начинаются испытания с прибытием 40 литейных мастеров с семьями из Фландрии[11]. Стоимость этих работ и содержание фламандцев обходятся Курциусу в 100 000 дукатов и он просит Государственный совет поторопиться с оформлением Привилегии на изготовление железной артиллерии, боеприпасов и других изделий. В 1622 году приходит подтверждение в виде Королевского приказа. Но задержка заказов и критическое положение его дел во Фландрии приводит Курциуса к банкротству. В 1628 г. он вынужден уступить свои права в пользу консорциума, созданного счетоводом Сальседо Арангуреном, Жаном де Кроем, Шарлем Бодеканом и Жоржем де Бандом, смекалистым и талантливым люксембуржским бизнесменом. После смерти почти разорённого Курциуса, де Банд вытесняет своих партнёров, берёт в свои руки управление компанией и принимает решение о строительстве нового объекта в Ла-Каваде 43°21′07″ с. ш. 3°42′28″ з. д..

Железная руда для пушечного завода добывалась на рудниках Эраса, Соморростро и горы Висмайи. На изображении — бывший открытый рудник на горе Висмайе (Энтрамбасагуас). Добыча минерала обнажила интересные карстовые формы известняковой породы.

Рост спроса побуждает расширение проекта и строительство нового завода под названием Санта-Барбара в местечке Ла-Кавада (в наши дни — населённый пункт), в районе Риотуэрто[12]. На этом месте, в пяти километрах от Льерганеса, будут построены между 1635 и 1637 первые две доменные печи (ещё две будут построены позже) — Сан-Хосе и Санта-Тереса—, оснащённые новейшими технологиями[13]. С этого момента все объекты комплекса, расположенные в Льерганесе, Вальделасоне и Тихеро, рудники и лесоугодья начинают именоваться «Артиллерийский завод Ла-Кавады». Под управлением Де Банда также возводится капелла и сооружается пристань Тихеро, откуда артиллерийские орудия отгружаются в замок Сан-Фелипе (Сантандер).

Производство заводов достигает больших объёмов в период 1635—1640 гг. в результате активного спроса на орудия со стороны испанской монархии (Филиппа IV), стремящейся удержать статус европейской державы и сохранить контроль над морскими путями во Фландрию. В эти годы отливается итого 939 крупнокалиберных пушек, 195 000 снарядов, 4 010 бомб и около 8 500 гранат.

Спрос на пушки со стороны Армады падает после поражения в морском сражении у Даунса и восстаний в Каталонии и Португалии. Основные производительные мощности завода перенаправляются тогда с артиллерийских орудий на боеприпасы и порох. Ввиду необходимости располагать другой фабрикой ближе к Руссильону — театру французско-испанского конфликта, Жорж де Банд строит другой объект в сеньории Молина[14].

Процесс отливки пушек из железа проходил беспрерывно с мая по октябрь и состоял в следующем. Из верхней части доменной печи, которая находилась на том же уровне, что угольный бункер, загружалась капсула. Сначала подавался только древесный уголь, а через несколько дней, когда достигалась необходимая температура, чередовались подачи угля и железного минерала (A). Углерод древесного угля отбирал кислород у железного минерала, который оседал на дно в силу своей плотности. В нижней части располагались фурмы, нагнетающие воздух с помощью больших гидравлических мехов (B). Поданный воздух способствовал оксигенации и горению. В тигеле печи открывалось отверстие, через которое передельный чугун переливался в яму, в которой располагалась форма пушки (C). Над этим отверстием, но ниже фурм, открывался другой проем, через который выходил менее плотный, чем железо, шлак (D).

Одно из орудий 48 калибра, восстановленных для Музея Королевского артиллерийского завода в Ла-Каваде

Королевская Армада предпочитала крупнокалиберные пушки, так как испанские судна практиковали т. н. войну по-испански — подходили к врагу на короткое расстояние и расстреливали его из крупнокалиберных орудий ближнего боя, которые наносили сильный урон. Напротив, другие ВМС Европы (как, например, Королевский военно-морской флот Великобритании) использовали артиллерию для поражения вражеских кораблей на больших расстояниях, для чего лучше подходили менее эффективные пушки более мелкого калибра, но с большей досягаемостью выстрела.

После смерти разбогатевшего Де Банда в 1643 году его жена Мариана де Брито берёт на себя управление заводом, на котором в тот момент работают фламандские мастера (около 70 семей осевших в районе) и достигается очень высокий уровень производительности. Состояние Жоржа де Банда привлекает внимание государства. Историк Алькала-Самора пишет, что после расследования и рассмотрения этого вопроса со стороны высокопоставленных чиновников, государство требует от вдовы Де Банда выплату повышенных процентов, якобы за невыполнение договора при передаче орудий во Фландрию в 1631 г., в результате чего имущество люксембуржца конфискуется и Мариане де Брито приходится выкупать завод Ла-Кавады на аукционе.

С этого момента начинается явная стагнация завода, вызванная свертыванием военной политики испанской монархии и сокращением рентабельности объектов в результате государственного вмешательства. Мариана де Брито оказывается не в состоянии производить по новым ценам и, по окончании договора на поставки, Диего де Ноха-и-Кастильо становится поставщиком в Льерганесе, а донья Мариана — в Ла-Каваде. Низкий спрос со стороны государства в некоторой мере компенсируется закупками орудий со стороны Голландии (воюющей в то время с Англией) и частных заказчиков. Тем не менее, кризисы и остановки производства будут регулярным явлением вплоть до 1716 года.

В 1661 году управление фабрикой берут на себя сыновья Марианы де Брито (скончавшейся в 1673 году) — Хуан и Хосе де Оливаресы. Позже Хуан останется на заводе Ла-Кавады, а Хосе будет заведовать в Кордуэнте. После кончины Диего де Нохи его место займет его внук Педро де Эльгера Альварадо. Таким образом Нохи и Оливаресы управляют заводами Льерганеса и Ла-Кавады, соответственно. Заказы делятся почти поровну (производства Льерганеса незначительно превышает производство Ла-Кавады). В этот период основные технологические нововведения касаются снарядов для наземных орудий — в битвах и при осадах начинается массовое применение мортир и бомб. Эта ситуация стабилизируется вплоть до 1715 года.

С 1716 по 1800 г. заводы испытывают сильный рост в результате интенсификации торговли на атлантическом направлении и расширения испанской Армады, охраняющей судна, пересекающие океан. В этот период в Испании будут построены 103 линейных корабля, оснащённые более чем 6 900 пушками. В 1773 году испанская Армада располагает 60 линкорами, на которые загружено более 6 000 артиллерийских орудий. Тем не менее, за период 1761—1805 потери в морских битвах достигают 49 судов. Наступает эпоха расцвета чугунных пушек[15] и легкие и безопасные орудия Льерганеса и Ла-Кавады достигнут всемирной известности. Их пушки, скудно декорированные, тем не менее, редко взрываются при длительном, беспрерывном использовании, а если и взрываются, то перед этим «предупреждают» — в них появляются трещины и распадаются детали, в отличие от других орудий, которые взрывались внезапно и тем самым представляли немалую опасность для расчёта.[16]

В этот период заводами Льерганеса и Ла-Кавады управляет внук Марианы де Брито — Николас-Хавьер де Оливарес. При нём производство восстанавливается до уровня времен Хорхе де Бланда. Заводы получают объемный заказ на отливку труб для фонтанов Аранхуэса и Сан-Ильдефонсо. В 1738 году сын Николаса-Хавьера, Хоакин, берёт на себя обязательства по заводским поставкам и в 1742 г. ему присваивается титул маркиза Вильякастельского. В этот период поставщики и работники заводов получают ряд привилегий и прерогатив, что вызывает трения с местным населением[17]. Строятся новая доменная и первая отражательная печи, благодаря чему производство достигает максимального уровня за всю историю заводов. В период 1756—1759 с фабрик выходят 800 орудий и инженерных деталей, а также 400 000 снарядов[18]. В 1759 году скончается Хоакин и заводы Льерганеса и Ла-Кавады перейдут к его дочери Марие-Тересе-дель-Пилар, которая заключит брак с графом де Мурильо.

Мемориальная арка Карла III в Ла-Каваде служила входом в заводской комплекс. Фотография 1890 года, когда объект уже находился вне эксплуатации.

С восхождением Карла III на трон в 1759 году отзываются привилегии маркиза Вильякастельского, литейные цеха оказываются конфискованы и экспроприированы, и получают статус Королевского завода в 1763 году. На пост директора назначается подполковник Висенте Чинер. Мария-Тереса-дель-Пилар и граф Мурильо получают от монарха немаловажную компенсацию — свыше пяти миллионов реалов.

Недостаток маневренности ставших государственными Королевских заводов по сравнению с их частными конкурентами, затрудняет их развитие, как в области управления, так и в производстве и внедрении нововведений. Объём производства доменных печей сокращается, а технические новинки, появившиеся в других странах (например, в Англии) усугубляют положение.

Артиллерийский корпус Армии экспериментируют в Ла-Каваде с новыми технологиями твердой плавки с помощью глиняных форм и последующего обтачивания, но это пагубно отражается на качестве орудий и приводит к большому количеству браков. После того, как в конце 1771 года в Ферроле взрываются две пушки, отлитые в Ла-Каваде, со всеми орудиями твёрдой плавки проводятся испытания с плачевным результатом — из полутора тысяч пушек 80 % взрываются или растрескиваются[19]. В совокупности, все это приводит к финансовым затруднениям.

Эти инциденты вызывают беспокойство Государственного секретариата ВМС, так как судна Армады оказываются обезоружены. Расследование показывает, что в потере качества виновата не новый плавильный метод, а использованная железная руда и токарная технология.

Производство завода достигло около 23 000 пушек. Большинство из этих орудий предназначались на береговые батареи империи и в Королевскую Армаду. Многие корабли строились прямо на верфи Гарнисо, куда отгружалась большая часть пушек. Орудие на снимке стояло на защите форта Сан-Карлоса в Сантонье

Объемы, востребованные испанским флотом (десять тысяч орудий в период 1764—1793) не достигаются и производство ограничивается 6 000 единиц. Для того, чтобы выполнить свою программу по вооружению ВМС, Испании приходится закупать у Англии[20], вплоть до войны с этой страной в 1778 г. В 1790 строится шестая доменная печь с целью сокращения дефицита, а также для укрепления крепостей в колониях. Ла-Кавада начинает отливать карронады[21].

В 1781 году управление заводом Ла-Кавады поручается министерству морского флота и под руководством его нового директора Антонио Вальдеса-и-Фернандеса Басана возобновляется производство по старым плавительным методам времен маркизов Вильякастельских. Результаты не замедляют себя ждать. В 1783 году комплекс обносится стеной, а на входе сооружается триумфальная арка, которая сохранилась до наших дней в Ла-Каваде.

С 1787 года в печах возобновляется отливка предметов для частной промышленности — щитов, деталей для оборудования, труб, инструментов дорожного строительства и т. д. В тот же год инженер морского флота Фернандо Касадо де Торрес знакомится с австрийским инженером Вольфгангом де Муча в Вене. Это знакомство в значительной степени определит будущее завода Ла-Кавады. Встречи Касадо де Торре и де Муча в Австрии носят тайный, по сути военно-шпионский характер и завершаются предложением сотрудничества со стороны Королевства Испании. Таким образом, в 1790 году, получив положительный ответ на вышеуказанное предложение и следуя королевским указаниям, продиктованным новым министром морского флота Антонио Вальдесом, посол в Венеции Симон де Касас провожает Вольфганга де Муха в Испанию. В Ла-Каваде, проверив состояние объекта, австриец берется за организацию системы лесосплава по реке Мьера. Через сложную систему дамб и распределительных устройств лес доставляется до завода. На это строительство, невиданных доселе в Испании масштабов, уходят большие финансовые ресурсы. Тем не менее, проект реализуется лишь частично и остается в эксплуатации всего несколько лет. Причин тому несколько, но в частности следует учитывать его высокую стоимость, противостояние населения и завышенную оценку лесопропускной способности системы[22]. В 1792 в печах Льерганеса производятся масштабные ремонтные работы.

Фернандо Касадо де Торрес-э-Ирала. (Морской музей (Мадрид).

Упадок морского флота после поражения в Трафальгарском сражении отражается на судьбе завода, который входит в кризис перепроизводства и в последние годы XVIII века испытывает стремительное падение производительности в результате сочетания трёх факторов — недостатка спроса со стороны Королевского флота, нехватки денежных ресурсов и дефицита угля.

Около 1688 г. появляются новые линкоры, приспособленные к плаванию в Карибском море, Индийском и Тихом океанах, призванные достичь тактического и стратегического превосходства в этих водах. На изображении — четырехпалубный Сантисима-Тринидад, со 140 пушками на борту, крупнейшее судно своего времени, которое было захвачено в Трафальгарском сражении и затоплено после боя. Испанская морская артиллерия и боеприпасы для неё производились в большинстве своём на объектах, расположенных в Льерганесе и Ла-Каваде.

Испанский военно-морской флот испытывает стремительное сокращение числа судов в результате столкновений с Британской империей. Согласно Хосе Алькале-Саморе[23], в 1796 году испанские ВМС располагали 77 линкорами, в 1800 — 66, в 1806 — 39, в 1814 — 21, в 1823 — 7, а в 1830 — 3.

Чтобы восполнить недостаток угля, монарх фиксирует цены, по которым леса должны поступать на заводы, и разрешает управлению руководить починкой путей. Злоупотребление этими привилегиями подрывает доверие местного населения и вызывает закрытие многих кузниц в районе. В 1754 году, с целью обеспечить поставку леса, маркиз Вильякастельский принимает решение расширить радиус ограничений на лесную эксплуатацию до 5 лиг. Поиски древесного угля ведутся настолько отчаянно, что леса начинают завозить даже из Эспиносы-де-лос-Монтерос[24], для чего в 1796 г. строится Лунадский скат, длиной 2400 метров, на строительство которого уходит 2000 буков[25]. Как уже было указано, эта система недолго продержалась в эксплуатации — известно, что в 1800 году она уже не действовала[26].

Другая из принятых мер состояла в запрете на вырубку горных лесов[27] для жителей окрестностей под угрозой суровых наказаний. В книге Хосе Алькалы-Саморы Historia de una empresa siderúrgica española: Los Altos Hornos de Liérganes y La Cavada, 1622—1834 приводится случай, зарегистрированный ночью 27 мая 1784:[28]

Двое бедных крестьян, Антонио Куэста и Мануэль Гутьеррес, подожгли кустарник для того, чтобы выманить лиса, который перед этим убил им две овцы. Вследствие, несмотря на все их попытки погасить его, сгорел и дуб. Суд Ла-Кавады, изъяв предварительно у них простыню и прочее их имущество, приговорил к двум годам каторги в Африке и предупредил, что в следующий раз наказание составит 10 лет. Вмешался Мадрид, приговор был смягчен и заменен ссылкой на такой же срок, с запретом приближаться на расстояние ближе шести лиг к своему месту жительства, учитывая, что не было умысла и преднамеренности в деяниях несчастных крестьянах, а только лишь стремление избавить от угрозы свой скот — единственное их средство пропитания.

Хосе-Бонифасио Санчес, тем не менее, в своей книге Historia y Guía Geológica y Minera de Cantabria указывает на то, что, помимо крестьянской нищеты, необходимо помнить и о традиционном выжигании леса, которое практиковали земледельцы и животноводы. С другой стороны, он также рассказывает о существовании материальных поощрений за древонасаждение, которые, согласно свидетельству Мельчора де Ховельяноса никому никогда не выплачивались[29].

Как бы то ни было, эти запреты на вырубку леса и добычу дров в горах становятся причиной жалоб населения, которое видит в них ограничение своих средств к существованию[30]. Со временем эта политика повлекла за собой обезлесение восточных гор Кантабрии и Бургоса, особенно после конфискации заводов монархом и издания Указа морского министерства 1741 года.

В 1795 году закрывается, 160 лет спустя с момента его запуска, завод в Льерганесе — последние его орудия будут служить на войне с Францией. Инженер флота и директор завода Ла-Кавады Фернандо Касадо де Торрес получает приказ разработать замену древесного угля в Ла-Каваде каменным. С этой целью он проводит ряд испытаний и наблюдений, которые по его плану должны будут позволить эксплуатацию близлежащих шахт Пенагоса. Из поездки в Германию он привезет с собой в 1790 году Франсиско Стивенара, врача с широкими знаниями в области эксплуатации угольных шахт[31]. Тем не менее, каменный уголь не даёт в Ла-Каваде желаемых результатов и завод возвращается к древесному углю. С 1800 г. производят лишь две из четырёх доменных печей, в значительной степени из-за недостатка сырья[32]. В годы, предшествующие наполеоновскому нашествию, с 1806 по 1808, объём производства ненадолго возрастает. Производительность завода остается, тем не менее, низкой.

В результате разливов 1801 и 1834 гг. уровень реки Мьера становится выше моста Реаль-Ситио, который служит входом на территорию завода.[33]

Французское нашествие начинается со Страны Басков и Наварры. Заводы Ла-Кавады и Льерганеса становятся, таким образом, стратегически важной точкой. После взятия Сантандера наполеоновскими войсками 23 июня 1808 года, заводы остаются без особого внимания, так как французы не намерены выделять достаточно крупный гарнизон для обеспечения работы в литейных цехах, а на верность рабочих им нельзя было полагаться. С другой стороны, производство заводов не могло принести большой пользы французскому флоту, уже понесшему на тот момент значительные потери. К тому же приоритетом для имперской армии Наполеона было завоевание северного берега в целях предотвращения высадки англичан.

Война за независимость повергла регион в голод и нужду, рабочие перестали получать зарплату, молодых забрали в армию. Производительность завода значительно сократилась. С другой стороны, доказано, что Ла-Кавада встала на сторону короля Фердинанда VII и подпольно поставляла оружие как герилье, так и регулярным войскам.

После Войны за независимость, в 1818 году, возобновляется литейное производство, но с очень плохими результатами. Прибытие к власти либералов и поддержка муниципалитетов затрудняет добычу угля для Ла-Кавады, которая до этого ограничивала местное лесопользование и развитие сельского хозяйства.

Тем не менее, после восстановления абсолютной власти Фердинанда VII, завод не смог возобновить конкурентоспособное производство. В результате, многие рабочие стали искать другую работу.

Попытка приватизировать Королевский завод Ла-Кавады со стороны правительства Фердинанда VII не привлекла иностранных капиталов, более заинтересованных в астурийских горнорудных регионах. В 1831 году назначается профессор Грегорио Гонсалес Асаола на пост временного директора объекта Ла-Кавады. Профессор, знаток современной европейской промышленности, основанной на горной добыче угля, характеризует как бесперспективные старые королевские объекты.

Вечером 19 августа 1834 года река Мьера выходит из берегов и рушит плотины, которые приводили в движение оборудование Ла-Кавады. Власти отказываются от их починки. На протяжении всего года объект подвергается набегам карлистов. Эти два происшествия ставят последнюю точку в истории завода, который закрое свои двери в 1835 году, выпустив за свои более чем 200 лет существования 26 000 пушек, сотни тысяч снарядов разного калибра и тысячи деталей для гражданских нужд[34].

На изображении, 1926 года, заброшенная пушка на берегу реки Мьеры, около развалин завода.

После того, как объект в 1830-е годы был покинут, «местные жители быстро растащили всё, что смогли из его зданий и цехов, в том числе, с наивным намерением предотвратить его восстановление».[35]. Уже в 1850 году Паскуаль Мадос, в своём Географическо-статистическо-историческом словаре Испании и её заморских владений, следующим образом описывал Ла-Каваду:

Нет слов для того, чтобы описать разруху, которая постигла это место в последние годы.[...] Его знаменитые плотины, каналы и прочие строения снесло течение, огромные колеса машин и все инструменты исчезли, множество заготовок махагона, кедра и дуба, от которых ломились склады и мастерские, оказались заброшены или были разворованы, а около 2000 железных пушек всех калибров и бесчисленное количество снарядов и многое другое были переправлены в Сантандер и другие места назначения. На месте только остались машинные залы, жилища, особняк, церквушка, часовня, часы которой стоят, и несколько железных столов для игр, отдыха и т. д., которые разбросаны по всему комплексу. [...] На сегодняшний день в особняке проживает гарнизон, состоящий из 11 артиллеристов, сержанта, инвалида и счетовода..

В 1881 году от завода практически не оставалось ни следа[36].