Колониальная война

Колониальные военные методы и тактика обычно рассматривались как второстепенные по сравнению с обычными войнами. Из-за этого акцента на более прямые конфликты имперские операции и развитие колониальных предприятий часто получали меньше внимания со стороны Вооруженных сил стран, ответственных за них.[7] Местные военные чиновники иногда разрабатывали и проводили свою собственную военную политику, свободную от столичных ограничений. В других случаях столичная политика осуществлялась по их усмотрению. Французские военачальники мало заботились о государственной политике, проводя свои кампании в западном Судане в 1870-х и 1880-х годах, в то время как немецкие солдаты в Африке часто действовали вопреки указаниям колониальной бюрократии. Колониальные войны часто обостряли отношения между гражданскими и военными чиновниками, которые боролись за контроль над политикой.[19]

Как и в случае тотальной войны, силы вторжения часто направляли действия против коренных некомбатантов и местной экономики.[1] Это включало поджоги деревень, кражу скота и систематическое уничтожение посевов, как это было совершено французами во время кампаний по умиротворению в Алжире и немцами в войнах гереро в Южной Африке.[20] В крайних случаях некоторые державы выступали за уничтожение неблагополучных народов, как это сделали немцы после конфликта гереро, который привел к геноциду гереро и нама.[21] Такие действия обычно предпринимались, когда у захватчика не было политических или военных целей для достижения (если не было центрального правительства для захвата или организованной армии для подчинения) в качестве средства подчинения местного населения.[22] Европейские державы придерживались общего мнения, что азиаты и африканцы «понимают только язык насилия», чтобы их подавить не иначе, как с помощью жестких мер. Они отказывались идти на уступки местным силам, опасаясь показаться слабыми.[23]

Вторгшиеся державы гораздо легче терпели поражение, когда туземные силы предпочитали вести партизанскую войну, а не вступать в генеральные сражения, такие как франко-малагасийские войны или Первой Индокитайской войне.[8] Лидеры коренных народов, такие как Абд аль-Кадир из Алжира, Махмаду Ламин из Сенегала и Самори Туре из империи Вассулу, смогли противостоять европейскому колониализму в течение многих лет после того, как игнорировали традиционные методы и вместо этого использовали партизанскую тактику.[24] На практике регулярные и нерегулярные формы войны обычно происходили в быстрой последовательности одна за другой.[10] Несколько традиционных сражений были выиграны силами коренных народов Азии и Африки с численным превосходством или элементом внезапности над колониальными державами, но со временем они столкнулись с ошеломляющими потерями и обескураживающими поражениями. Такие тенденции были отмечены подавлением немцами восстания Маджи-Маджи, поражением зулусов от рук британских войск в битве при Роркс-Дрифте и уничтожением кавалерии махдистов британскими пулемётами Максима в битве при Омдурмане.[24]

Великобритания и Франция разработали полевые инструкции для подготовки солдат к колониальной войне, тогда как в Германии не было определенной системы обучения своих войск принципам колониального развертывания.[25] Артиллерия использовалась колонизаторами главным образом как средство деморализации местных бойцов.[26]

Местные силы обычно состояли из пехотинцев.[6]

Смерть британского генерала Джеймса Вольфа в битве за Квебек 1759 года во время французско-индейской войны

Первые крупные колониальные войны в Северной Америке велись испанскими конкистадорами.[27]

Вплоть до американской войны за независимость, большинство колониальных конфликтов в Северной Америке, если они не были десантными операциями, происходили в дикой местности.[28] Большинство первых британских колонистов в регионе были фермерами и торговцами, а не профессиональными солдатами. При появлении колонии Виргиния они прошли военную подготовку и укрепили свои поселения. Однако вскоре от этой практики отказались, и была принята система милиции. Регулярное ополчение состояло из всех трудоспособных мужчин в возрасте от 16 до 60 лет, которые использовали свое собственное огнестрельное оружие и служили бесплатно. Обучение было минимальным и проводилось один раз в год, после чего ополченцы должны были продемонстрировать свое умение обращаться с оружием. В районах, подвергавшихся наибольшей угрозе со стороны коренных американцев, ополченцы размещали гарнизоны в нескольких укрепленных жилищах, хотя обычно они защищали свои собственные дома. Из этих ополченцев нанимались наемные «рейнджеры» для патрулирования пограничной линии и изредка проведения наступательных рейдов на индейские деревни.[29]

За исключением набегов во время франко-индейской войны, большинство ранних колониальных кампаний между колонизирующими державами в Северной Америке велось с целью обеспечения стратегических фортов. Целью почти всех действий против фортов было подвести артиллерию достаточно близко, чтобы пробить их стены. Таким образом, любая типичная атака включала в себя транспортировку пушки рабочей силой в сопровождении эскорта войск, которая затем использовалась для обеспечения безопасности скомпрометированного форта.[28]

На американской границе в Соединённых Штатах, опытные следопыты из числа коренных жителей использовались в качестве вспомогательных разведчиков для сбора разведданных о позициях и передвижениях враждебных коренных американцев. Большинство коренных американцев совершали частые нападения на войска и поселенцев Соединенных Штатов, часто на лошадях. Если бы их лагерь был обнаружен, их деятельность была бы нарушена, как правило, ранним утренним внезапным нападением. Следопыты обычно были местными или смешанной расы, хотя некоторые из них были белыми. Коренные жители часто были деморализованы, когда они видели, что другие коренные жители работают с силами Соединенных Штатов.[30]

Коренные индейские племена на Западе были культурно предрасположены к политической и военной независимости. В свою очередь, они изо всех сил пытались объединиться против белых поселенцев с востока и часто отвлекались от этого из-за собственных внутренних конфликтов. Некоторые отдельные племена даже не могли объединиться между собой. Тем не менее, некоторым удалось сформировать коалиции, такие как альянс между сиу, арапахо и шайеннами, который доминировал в северном регионе Великих равнин в середине девятнадцатого века. Тем не менее, все коренные народы находились в невыгодном экономическом и промышленном положении по сравнению с Соединёнными Штатами.[31]

Французское завоевание Алжира

Первые колониальные войны в Африке произошли между португальцами и различными прибрежными жителями, поскольку первые стремились расширить свою торговую империю на Азию. Несмотря на свои усилия, португальские конкистадоры смогли создать лишь ограниченные территориальные владения в регионах к югу от Сахары, столкнувшись с тропическими болезнями и организованным сопротивлением со стороны африканцев, вооруженных железным оружием. Их также было значительно меньше, и им было трудно заставить свои мушкеты работать во влажном климате.[32]

В 1600-х и 1700-х годах другие европейские державы, такие как Голландия, Англия и Франция, начали проявлять интерес к Африке как к средству поставки рабов в свои американские колонии. Постепенно они основали свои анклавы вдоль западноафриканского побережья, где могли вести активную торговлю с местными правителями. Такое положение дел сохранялось вплоть до начала 1800-х годов, поскольку мало кто из европейцев проявлял интерес к тому, чтобы претендовать на большие территории на континенте.[33]

Европейские колониальные кампании в Африке обычно проводились европейскими войсками при поддержке местных войск.[1] В то время как европейские солдаты были в целом более надежными, они были подвержены болезням в тропическом климате, к которым адаптировались местные африканцы, что делало более оптимальным (меньше денег приходилось тратить на лечение) для развертывания последних в условиях Африки к югу от Сахары. Таким образом, европейские формирования часто размещались на континенте в течение ограниченного периода времени, в то время как местные подразделения использовались для более длительных экспедиций.[34] Державы согласились с тем, что «африканские методы ведения войны» были «изначально жестокими». Такая логика использовалась для оправдания совершения зверств в условиях конфликта.[23]

Африканские народы были относительно разобщенными, что побудило европейские державы использовать стратегию разделяй и властвуй, обостряя внутреннюю напряженность и используя коллаборационизм.[12] В ответ на это африканские лидеры иногда создавали коалиции.[35] Генерал Тома Робер Бюжо руководил первым развертыванием мобильных колонн в колониальной войне в 1840 году, когда он приказал формированиям совершать набеги и грабить арабские поселения, чтобы помочь французам умиротворить Алжир, осознав, что местное гражданское население играет ключевую роль в военных действиях.[36]

К началу 20 века колониальные кампании в Африке становились все более «современными». Колониальные державы были вынуждены направить более крупные отряды войск для завоевания или подавления восстания, как британцы во Второй англо-бурской войне или итальянцы во время завоевания Ливии. Отчасти это было связано с тем, что во многих — но не во всех — странах технологический разрыв между европейскими армиями и местными силами значительно сократился, в основном из-за распространения скорострельных винтовок.[37] Большая часть этих изменений была вызвана эволюцией тактики и стратегии африканцев. Они отказались от генеральных сражений и взяли на вооружение методы партизанской войны. Таким образом, буры (в Южной Африке), гереро и нама (в немецкой Юго-Западной Африке), марокканцы и ливийцы добились значительного успеха в борьбе со своими противниками до того, как в конечном итоге потерпели поражение.[38]

Первая англо-сикхская война

Азия, как и Европа, была домом для нескольких могущественных империй. Между одиннадцатым и XV веками оба резко расширили свою коммерческую деятельность, особенно друг с другом. Однако, в отличие от Европы, военные возможности Азии развивались очень слабо. Большинство азиатских армий было сформировано местными правящими элитами из боевых классов людей, с которыми у них были личные связи. Они финансировались за счет грабежа, арендной платы и налогов. Однако уплата налогов часто подрывалась коррумпированными лицами в имперской бюрократии, которые присваивали средства для личного пользования[39].

Ситуация значительно изменилась с широким распространением пороха между XV и XVII веками, что привело к обновлению имперской власти в Китае и Японии. Основным оружием была пушка, способная пробивать укрепленные стены и прекращать осады. Однако, как только новая артиллерия была включена в состав имперских сил, стимулов для экспериментов с новыми военными технологиями или формами организации не было. Любые крупные кадровые перестановки, скорее всего, расстроили бы местные силовые структуры[40]. Из-за подавления кочевых степных налетчиков (с помощью мушкетов) и относительно ограниченного присутствия европейских торговцев не было большого внешнего давления, чтобы изменить их методы ведения войны[41]. Азиатские империи также начали испытывать внутренние разногласия. Конкуренция между местными элитами за налоговые поступления обременяла население, что в значительной степени способствовало краху Империи Великих Моголов в XVIII и XIX веках. Рост населения также напрягал фермеров и их детей, разжигая межрелигиозное насилие в Китае в 1770-х годах[42].

Тем временем европейские государства часто воевали друг с другом и разрабатывали новое оружие и тактику для сохранения военного превосходства. Строевая подготовка позволяла призывать и вербовать массы неквалифицированных людей, которые будут дисциплинированы при выполнении манёвров. Новые налоговые системы позволили финансировать постоянные армии и обеспечивать солдатам регулярную зарплату. Усиленные силовые структуры укрепляли контроль командиров и политических лидеров над своими силами, делая их эффективными даже тогда, когда они действовали вдали от мест расположения органов власти[41]. Промышленная революция ещё больше увеличила технологические возможности европейцев[42].

В конечном счете, устаревшие правительства и военные структуры Азии оказались неспособны соответствовать европейским учреждениям[42]. Европейское военное господство над Азией станет очевидным в Индии в XVIII веке и в Китае и Японии в XIX веке.[41]

Как и в Африке, европейские колониальные предприятия в Азии обычно поддерживались местными солдатами[1].

Иллюстрация местной полиции в Австралии в 1865 году

Конная полиция коренных жителей Квинсленда регулярно использовала местных следопытов против общин коренных австралийцев. Войска были расформированы в 1890-х годах после того, как все местное население было покорено.[30]

• Колониализм
• Инсургенты и контрпартизанская война