Жёлтая опасность

Народы Европы, охраняйте свои священные блага. Рисунок Германа Кнакфуса по эскизу кайзера Вильгельма II. 1895

Французский публицист Поль Леруа Болье (1843—1916), который впервые выразил свои опасения по поводу «пробуждения Востока» — усиления таких стран, как Китай, и особенно Японии. Зародившись во Франции, термин, однако, получил наибольшее распространение в империалистических кругах таких государств, как Германия, Британская империя, США, и которые имели самые разнообразные интересы на Востоке. Впоследствии это выражение часто повторял германский император Вильгельм II, благодаря которому оно и вошло в общественно-политическую лексику европейских стран и приобрело ксенофобский, джингоистский оттенок.

Русский религиозный философ Владимир Соловьёв связывал приближение апокалипсиса с «восточной опасностью», «жёлтой угрозой» — гря­ду­щим, по его мнению, вторжением японо-китайско-тибетской орды в Россию и Европу. В 1894 году он написал известное стихотворение «Панмонголизм»[1].

В конце XIX — начале XX века народы Дальнего Востока стали рассматриваться в контексте расовых теорий как «жёлтые», противостоящие «белым»[2].

Историк Виктор Дятлов отмечает, что в начале XX века «жёлтая опасность» была одной из двух «великих ксенофобий» вместе с теорией еврейского заговора. При этом две эти фобии могли сливаться в одну теорию мирового заговора. Так, ультраправый российский политик Владимир Пуришкевич заявлял, что евреи сознательно саботируют борьбу с надвигающейся «жёлтой опасностью», дабы подорвать мощь России, а Михаил Меньшиков заявлял, что евреев и китайцев объединяет «экономический паразитизм» и «древнее притязание Азии владеть нами»[3].

В настоящее время этот термин стал снова использоваться в связи с развитием «азиатских тигров» и, прежде всего, Китайской Народной Республики.

Предпосылки для возрастания роли Китая были созданы реформами Дэна Сяопина в конце 1970-х — начале 1980-х годов, которые разрешили частное предпринимательство и открыли границы страны, при этом проводя строго протекционистскую внешнеэкономическую политику. В связи с этими некоторые публицисты и аналитики уже в 1990-х годах стали говорить о «китайской угрозе» в различных областях[4][5][6][7][8].

В настоящее время синдром «жёлтой опасности» актуализируется в России. При этом сам термин практически выходит из реального употребления, чаще употребляется термин «китайская экспансия». Если на рубеже XIX—XX веков китайцы рассматривались как представители «жёлтой расы», в настоящее время распространено представление об экспансии, которую осуществляет и мобилизует КНР. Встречаются неподтверждённые серьёзными подсчетами и данными пограничных служб оценки численности китайцев в России от сотен тысяч до 5—6 миллионов человек в связи с якобы массовой нелегальной их миграцией в РФ. Также с начала 1990-х годов формируется миф о местах компактного расселения китайцев на Дальнем Востоке[9].

При оценке потенциальных демографических проблем, которые могут возникнуть при увеличении численности китайцев в РФ, А. Храмчихин рекомендует учесть то, что правительство КНР уже имеет опыт успешного «демографического наступления»: так, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе в 1953 г. доля китайцев была 5 %, а в 2010-х годах она возросла до 40 %[10]. При оценке численности китайцев в РФ не учитывает тех, кто пересёк границу (РФ — КНР) нелегально. Более того, граница РФ с Казахстаном практически не контролируется; а ситуацию с миграцией китайцев в Казахстан характеризует тот факт, что лишь 5 % китайцев приезжает туда по трудовым контрактам.

Миграция китайцев в РФ выгодна правительству КНР, и оно стимулирует, поддерживает и организовывает её (с. 47[10]). Президент Академии общественных наук провинции Хэйлунцзян считает, что Россия нуждается в миллионах китайских рабочих рук и что следует принять меры для создания в РФ общественного мнения, соответствующего осуществлению такой миграции. По неподтверждённым данным правительство КНР выплачивает денежные премии своим мигрантам, женившимся на россиянках (а при рождении детей премия увеличивается).

Существует альтернативная точка зрения. Например, в[11] автор анализирует ущемление интересов РФ в российско-китайских отношениях (описанное в[12]) и (без серьёзной аргументации) делает вывод, что, несмотря на некоторые проблемы, у стратегического партнёрства есть благоприятные перспективы. Вопрос демографической экспансии в статье не упомянут.

Существует альтернативная точка зрения[13]. Н. Михалков отказался воплотить её в предложенном ему плане сценария фильма, но подробно рассказал о нём в телепередаче: вместо постепенного экономического и демографического освоения малозаселённого Дальнего Востока имеются условия, позволяющие армии КНР быстро захватить сопредельные территории[14]. Данная им низкая оценка способности российской армии защитить Дальний Восток соответствует мнению эксперта[15].

По состоянию на 2019 год китайская угроза для России маловероятна — из-за более высокого и быстрого роста зарплат в Китае, уровня жизни, продолжительности жизни, лучшего инвестиционного климата, лучших экономических показателей и возможностей как для работников, так и для работодателей. В ближайшие годы скорее для Китая, чем для России, будет расти опасность всё большей иммиграции населения по экономическим причинам из стран Восточной Европы в целом и из России в частности, как уже происходящая растущая экономическая миграция граждан России в другие страны Азии: Японию, Южную Корею, Гонконг, Тайвань, Сингапур, Малайзию[16][17][18][19][20][21][22].

• Острая сила
• Синофобия
• Акт об исключении китайцев
• Бойня в Рок-Спрингсе