Гессий (IV век)

Римский храм в Луксоре.

Настоятель Белого монастыря в Верхнем Египте Шенуте (ум. ок. 466) является одним из самых почитаемых святых Коптской православной церкви. Помимо значительно вклада в развитие идей монашеского общежития, Шенуте запомнился своей борьбой с пережитками языческой религии. Из трудов Шенуте известно, что значительная часть его усилий в этом направлении была обращена против не называемого — специально, чтобы не увековечивать — по имени человека. Однако много раз Шенуте называет этого человека «нечестивейшим», «этим безумцем», «этим грешником», «врагом из Паноплиса» и так далее. Хотя нельзя утверждать достоверно, что речь во всех случаях идёт об одном и том же лице[10]. О нём известно, что это был богатый землевладелец из Паноплиса, ведший роскошный образ жизни и притеснявший бедных крестьян. Он был язычником, который открыто богохульствовал против Христа, отрицая его божественность. По предположению первого современного исследователя жизни и произведений Шенуте И. Ляйтпольдта (1903), в настоящее время не оспариваемому, это был упоминаемый только один раз в позднейшей биографии Шенуте Кесий или Гесий[11]. Не соглашаясь с мнением А. Кэмерона, американский коптолог Стефен Эммель полагает Гесия, с которым имел дело Шенуте, тождественным президу Фиваиды Флавию Элию Гессию. Учитывая, что нет серьёзных возражений против приписываемой египетскому архимандриту продолжительности жизни в 118 лет, это вполне возможно. Из современников Флавия Гессия, занимавшего тот же пост, хорошо известна биография Флавия Татиана, занимавшего этот пост в 367—370 годах. В отличие от Гессия, чья карьера не получила дальнейшего развития, Татиан достиг высокого поста префекта претория Востока. Возможно, однако, что будучи помещиком в Панополисе Гесий дожидался высокого назначения[12].

Взаимоотношения Шенуте и Гесия определялось не только тем, что монах вёл непримиримую борьбу с язычеством, но и его отношением к тайным язычникам, прежде всего высокопоставленным. Их Шенуте считал самыми опасными из всех, согласно «Житию Шенуте» (обширному корпусу текстов IV—VII веков), он их не удостаивал благословения и открыто обличал[13]. Труды Шенуте и его «Житие» дают следующую картину событий. Поместье Гесия находилось на противоположном берегу Нила от монастыря Шенуте. По какой-то причине Гесий посетил монастырь Шенуте и объявил, что хотя он раньше был язычником, это была ошибка молодости, и теперь всё в прошлом. Сомневаясь в истинности обращения в христианство своего соседа, Шенуте с двумя помощниками совершил тайный рейд в его дом (это описано в тексте известном как «Не потому, что лиса лает…»), обнаружил там идолов (по его словам — Мина (Пана[14]), традиционное божество Панополиса) и обвинил его в лицемерии. Через некоторое время Гесий пригласил Шенуте проверить свой дом, в котором на этот раз не было следов языческого культа, но Шенуте этим не убедился и произнёс торжественную речь, в которой выразил убеждённость в том, что в душе помещик по-прежнему язычник. Он совершил ещё один тайный набег на дом Гесия и вновь обнаружил там идолов, разорвал найденные папирусы и разбросал приготовленные жертвоприношения[15]. История умалчивает, чем завершилось это противостояние, но согласно первому биографу и ученику Шенуте Бесе, его учитель видел лицемера в преисподней с языком, привязанным к большому пальцу ноги, претерпевающим безжалостные мучения[16].

Описания Шенуте сложно интерпретировать однозначно, прежде всего из-за разрозненности корпуса его произведений и, соответственно, произвольности абсолютной и относительной хронологии событий. Часто этот сюжет рассматривается как отражение существовавшей в то время социоэкономической напряжённости между обедневшими слоями этнических египтян (коптов) и эллинистическими землевладельцами. Первые из них были преимущественно христианами, вторые часто были язычниками. В таком подходе предполагается, что Шенуте действовал на волне националистических выступлений «египтян» против «греков». C другой стороны, Шенуте претендовал на статус покровителя местных жителей, оспаривая этот статус у землевладельцев, в частности Гесия. В этом случае Гесий выступает как защитник традиционных ценностей, местных божеств и устроитель языческих празднеств и, преследуя Гесия, Шенуте ведёт в его лице борьбу с этими культами[17]. Однако, по мнению С. Эммеля, в такой картине сложно дать ответ на вопрос, зачем Гесию, если он являлся важной публичной фигурой и сторонником язычества, стремиться убедить Шенуте в искренности своего обращения в христианство, что в его доме нет идолов. В связи с этим Эммель склоняется к предположению о том, что Гесий был тайным язычником, и нет оснований предполагать, как это видится Д. Франкфуртеру, что он открыто практиковал языческие ритуалы. Приписываемые Гесию богохульные высказывания об отсутствии божественности у Иисуса могли быть повторением взглядов христианских еретических течений адопционистов или субордиционалистов. По предположению Эммеля, удалившийся в своё поместье Гесий оставил в прошлом язычество и, следуя духу времени, перешёл в христианство. К несчастью для него, по соседству с его поместьем оказался монастырь фанатичного противника тайных язычников, избравшего его в качестве своей жертвы[18]. На основе датировки различных текстов Шенуте предлагаются датировки этого конфликта, относя его либо к началу 400-годов, либо к 430-х годам[19].

Внимание современных исследователей к личности Гессия обусловлено тем, что его сопоставление с Шенуте позволяет построить конфликт, с помощью которого можно попытаться понять сельское общество позднеантичного Ближнего Востока. В противопоставлении себя Гессию Шенуте определяет свою общественную роль: один строит церкви и монастыри во славу Бога, другой особняки, бани и лодки в свою честь; провинциальное начальство обменивалось тёплыми визитами с Шенуте и не желало прислушиваться к жалобам Гессия на преследования со стороны фанатиков[20]. Во всех значимых отношениях Гессий выступает антагонистом Шенуте[21].

• Selected Discourses of Shenoute the Great: Community, Theology, and Social Conflict in Late Antique Egypt / Brakke, D., & Crislip, A. (Eds.).. — Cambridge : Cambridge University Press, 2015. — 326 p. — ISBN 9781139136846.
• Эпиграммы греческой антологии / Под ред. и с коммент. М. Гаспарова и Ю. Шульца. — М. : Терра, 1999. — 728 с. — (Памятники античной литературы). — ISBN 5-300-02422-8.