Восстание масс

В «Восстании масс» Ортега-и-Гассет даёт определение понятию «масса». «Масса — всякий и каждый, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, как и все, и не только не удручён, но доволен собственной неотличимостью[3]». «Масса — это те, кто плывет по течению и лишён ориентиров. Поэтому массовый человек не созидает, даже если возможности и силы его огромны[4]». Автор сравнивает «массового человека» с избалованным ребёнком с врождённой неблагодарностью ко всему, что смогло облегчить ему жизнь[5].

При этом «массе» Ортега противопоставляет «избранное меньшинство». Избранные, по мнению автора, «не те, кто кичливо ставит себя выше, но те, кто требует от себя больше, даже если требование к себе непосильно[3]». «Избранные — единственные, кто зовёт, а не просто отзывается, кто живёт жизнью напряжённой и неустанно упражняется в этом[6]».

Ортега-и-Гассет отмечает изменение роли «массы» в обществе, он пишет, что «сегодня массы достигли жизненного уровня, подобного тому, который прежде казался предназначенным лишь для немногих, массы вышли из повиновения, не подчиняются никакому меньшинству, не следуют за ним и не только не считаются с ним, но и вытесняют его и сами его замещают[7]», но при этом они остаются массой. Проблема состоит в том, что «заурядные души, не обманываясь насчёт собственной заурядности, безбоязненно утверждают своё право на неё и навязывают её всем и всюду[8]». «Масса не желает уживаться ни с кем, кроме себя[9]».

Испанский философ считает, что в хорошо организованном обществе «масса» не будет действовать сама по себе, и он описывает её роль таким образом:

«Она существует для того, чтобы её вели, наставляли и представительствовали за неё, пока она не перестанет быть массой или, по крайней мере, не начнёт к этому стремиться. Но сама по себе осуществлять это она неспособна. Ей необходимо следовать чему-то высшему, исходящему от избранных меньшинств. Это не частный вывод из ряда наблюдений и догадок, а закон социальной „физики“ под стать Ньютоновым по своей непреложности[10]».

— Хосе Ортега-и-Гассет. «Восстание масс»

Хосе Ортега-и-Гассет описывает современную эпоху как эпоху небывалых возможностей. В мире всего стало больше: «всего, что можно придумать, пожелать, создать, разрушить, найти, употребить или отвергнуть[11]». Значительно выросли и уровень жизни людей, и выбор товаров.«Трудно вообразить вещь, которой не было бы на прилавках, и наоборот – невозможно вообразить все, что там есть[11]». Философ не отрицает, что современную жизнь невозможно называть упадочной, но при этом он указывает и на обратную сторону медали.

«Головокружительный рост означает всё новые и новые толпы, которые с таким ускорением извергаются на поверхность истории, что не успевают пропитаться традиционной культурой. И, в результате, современный средний европеец душевно здоровей и крепче своих предшественников, но и душевно беднее. Оттого он порой смахивает на дикаря, внезапно забредшего в мир вековой цивилизации[12]».

— Хосе Ортега-и-Гассет. «Восстание масс»

В главе «Высота времени», описывая современную эпоху, Ортега пишет: «Жестокий разрыв настоящего с прошлым – главный признак нашей эпохи, и похоже, что он-то и вносит смятение в сегодняшнюю жизнь[13]». Он отмечает, что современная эпоха не оглядывается на прошлое, так как позади не видит ничего образцового, хотя сама эпоха еще незрела.

«Мы чувствуем, что внезапно стали одинокими, что мертвые умерли всерьёз, навсегда и больше не могут нам помочь. Следы духовной традиции стёрлись. Все примеры, образцы, эталоны бесполезны. Все проблемы, будь то в искусстве, науке или политике, мы должны решать только в настоящем, без участия прошлого[13]».

— Хосе Ортега-и-Гассет. «Восстание масс»

Таким образом, современная эпоха оказалась «между двумя формациями исторической власти — той, что была, и той, что назревает[14]».

Автор также пишет о специализации в науке как о проблеме современного мира. Ортега считает, что современные учёные перестают быть людьми науки в полном смысле этого слова. «С каждым новым поколением, сужая поле деятельности, учёные теряют связь с остальной наукой, с целостным истолкованием мира — единственным, что достойно называться наукой, культурой, европейской цивилизацией[15]». «Прогресс неумолимо ведёт к небывало узкой специализации, а специализация — к ухудшению самой науки[16]».

«Мир сегодня глубоко деморализован, и один из симптомов этого — разнузданный бунт масс[17]». Согласно философу, «с Европой происходит что-то странное и нездоровое. Европейские заповеди утратили силу, а других пока что не видно[18]». Для того, чтобы описать этот феномен, автор приводит в качестве примера ситуацию:

Цыган пришёл на исповедь, но проницательный падре сперва осведомляется, учил ли он когда заповеди Божьи. «Хотел было, — отвечает цыган, — да прослышал, будто их отменят[19]».

— Хосе Ортега-и-Гассет. «Восстание масс»

То же самое происходит с европейскими заповедями, по мнению Ортеги. Хосе Ортега-и-Гассет делает вывод, что «Европа утратила нравственность, и прежнюю массовый человек отверг не ради новой, а ради того, чтобы не придерживаться никакой[20]». Массовый человек, согласно автору, «попросту лишён морали[21]».

Отдельная глава книги посвящена теме государства как «наихудшей из опасностей». Ортега пишет, что «массовый человек гордится государством и знает, что именно оно гарантирует ему жизнь, но не сознаёт, что это творение человеческих рук, что оно создано определёнными людьми и держится на определённых человеческих ценностях, которые сегодня есть, а завтра могут улетучиться. Но если в жизни страны возникнут какие-либо проблемы, массовый человек постарается, чтобы власти немедленно вмешались и взяли заботу на себя, употребив на это все свои неограниченные средства[22]». Опасность, считает автор, кроется в «полностью огосударствленной жизни, экспансии власти, поглощении государством всякой социальной самостоятельности[23]». Также Ортега отмечает, что «не кровь и язык создают национальное государство — наоборот, это оно уравнивает состав эритроцитов и артикуляцию звуков[24]». Философ также утверждает, что государственные границы являются преградой для политической, экономической и культурной жизни Европы:

«Впервые споткнувшись о национальные границы, европеец ощущает, насколько его экономические, политические, интеллектуальные запросы — то есть его жизненные возможности, жизненный размах — несоизмеримы с тем коллективным телом, в котором они томятся[25]».

— Хосе Ортега-и-Гассет. «Восстание масс»

Философ рассматривает национальную принадлежность европейцев как бремя. «Те единства, что до сих пор именовались нациями, приблизительно век назад достигли своего апогея. С ними нечего больше делать, кроме одного — преодолеть их[26]».