Вахтангов, Евгений Багратионович

Родился 1 (13) февраля 1883 года во Владикавказе Терской области Российской империи (ныне республика Северная Осетия России), в доме на Армянской улице напротив Церкви Святого Григория Просветителя (по другим сведениям — в жилом доме на месте современного недействующего Дома быта на проспекте Мира, № 13[5]). Происходил из зажиточной патриархальной семьи табачного фабриканта Багратиона Сергеевича Вахтангова, армянина, и Ольги Васильевны Вахтанговой (в девичестве Лебедевой), русской. Был крещён спустя 19 дней как «Евгений, сын Багратиона», но после переезда в Москву его отчество стало писаться как Богратионович[6].

Учился во Владикавказской гимназии, увлекался танцами, игрой на мандолине, печатал статьи и рассказы в гимназической газете «Нус». С 1901 года участвовал в любительских драмкружках в качестве актёра и постановщика спектаклей. Особенно любил острохарактерные роли, в том числе женские[6]. В эти же годы выступал с рассказами и статьями о театре во владикавказской газете «Терек».

В 1903 году по окончании гимназии отец направил его для поступления в Рижский политехнический институт, где учился его двоюродный брат. Вахтангов тут же устроился актёром в местный драмкружок и в итоге провалил вступительные экзамены. После чего уехал к дяде Петру Васильевичу в Москву и поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета на естественный факультет, затем перевёлся на юридический (1904)[6][7]. Параллельно с учёбой продолжал играть в самодеятельности, в том числе в популярном у московской интеллигенции Михайловском драмкружке, организованном матерью Юрия Завадского[8][9]. Периодически ездил во Владикавказ, где ставил спектакли.

Во время событий 1905—1907 годов участвовал в студенческом революционном движении, состоял в ЦУО (Центральный университетский орган, организованный студентами-революционерами), выступал как агитатор на фабриках и заводах, распространял революционную литературу. Примыкал к фракции эсеров[6]. В письме Л. А. Сулержицкому 4 августа 1912 года писал[10]:

…Если я оставил все, что могло бы составить мое земное благополучие; если я ушел из семьи; если я ушел из университета, когда оставался только один экзамен, чтобы его окончить; если я решился почти на полуголодное существование (так, как было в начале года), то, значит, в душе моей есть наличность святого отношения к тому, ради чего я все это сделал.

В 1909 году Вахтангов, наконец, решился связать свою жизнь с театром и поступил в московскую театральную школу Александра Адашева. Его учителями были Леопольд Сулержицкий, Василий Лужский, Леонид Леонидов, Василий Качалов. Учился вместе с Серафимой Бирман, позже вспоминавшей их быт во время учёбы[11]:

Питались те, у кого не было семьи и денег, чёрным хлебом и консервами из мелочной лавки, помещавшейся наискосок от школы. Мне кажется, что болезнь, сведшая Вахтангова впоследствии в могилу, началась именно от этих самых «консервов». Лавка была плохая, коробки проржавленные, содержимое — на уксусной эссенции. Перекисшее... Не считаю, что новичок был красивым или эффектным, но внутренняя сила делала его примечательным. Черты лица Вахтангова были как бы до отказа пропитаны волевой энергией и какой-то стремительной мечтательностью. Он казался человеком, который настоит на своём.

Принимал участие в программах «Кабаре», организованных студентами школы с целью заработка: вначале в качестве актёра и пародиста, затем — автора, режиссёра и музыканта[6]. Зиму 1910—1911 годов провёл в Париже в качестве помощника Леопольда Сулержицкого, которого пригласили ставить «Синюю птицу» в театре Режан[12][13].

Весной 1911 года окончил школу и был принят в труппу МХТ. Как актёр был занят мало, взяв на себя обязанности проводника идей и разработки «системы» Константина Станиславского[13]. Принимал участие в работе 1-й Студии МХТ и других театров («Летучая мышь», «Бродячая собака», театр в Териоках) как режиссёр и педагог. Острота и отточенность сценической формы, возникающие в результате глубокого проникновения исполнителя в душевную жизнь персонажа, отчётливо проявились как в сыгранных ролях (Текльтон в «Сверчке на печи» Диккенса, 1914; Шут в «Двенадцатой ночи» Шекспира, 1919), так и в спектаклях, поставленных им в 1-й Студии МХТ: «Праздник мира» Гауптмана (1913) и «Потоп» Бергера (1919), где он играл роль Фрезера.

Евгений Вахтангов в роли Тэкльтона. Спектакль «Сверчок на печи». 1-я студия Художественного театра. 1914—1918

В 1913 году вместе с группой студентов основал и возглавил Студенческую студию, позже преобразованную в 3-ю студию МХТ[12]. Руководство МХТ не разрешало Вахтангову работать на стороне, и первое время студия существовала «подпольно»: ставили спектакли на съёмных квартирах, декорации изготавливали из мешковины. Только в 1917 году театр публично заявил о себе как Московская драматическая студия Вахтангова[14].

С необычайной активностью развернулась после революции режиссёрская и преподавательская деятельность Вахтангова. В 1919 году по предложению Ольги Каменевой он возглавил Режиссёрскую секцию при Театральном отделе (ТЕО) Наркомпроса[12]. Помимо работы в мхатовских и родственных им студиях (Оперная, Шаляпинская, Армянская студии, «Габима»), сотрудничал с Пролеткультом, Пролетарской студией, Пречистенскими рабочими курсами, Народным театром[13]. Намеченная ещё в «Потопе» тема античеловечности буржуазно-мещанского общества получила развитие в сатирических образах «Свадьбы» Чехова (1920) и «Чуда святого Антония» Метерлинка (2-я сценическая редакция, 1921), поставленных в его Студии.

Мотив гротескного изобличения мира власть имущих, противопоставленного жизнеутверждающему народному началу, своеобразно преломлялся в трагедийных постановках — «Эрик XIV» Стриндберга (1-я Студия МХТ, 1921), «Гадибук» Ан-ского (еврейская студия «Габима», 1922). Стремление Вахтангова к поискам «современных способов разрешить спектакль в форме, которая звучала бы театрально» нашло воплощение в его последней постановке «Принцесса Турандот» (3-я Студия МХТ, 1922), пронизанной духом светлого жизнеутверждения. Она была воспринята Станиславским, Владимиром Немировичем-Данченко и другими театральными деятелями как крупнейшая творческая победа, обогащающая искусство сцены, прокладывающая новые пути в театре.

Основополагающими для режиссёрского творчества Вахтангова были идеи неразрывного единства этического и эстетического назначения театра, единства художника и народа, острое чувство современности, определяющее неповторимую сценическую форму, отвечающее содержанию драматического произведения, его художественным особенностям. Эти принципы нашли своё продолжение и развитие у последователей и учеников Вахтангова — Рубена Симонова, Бориса Захавы, актёров Бориса Щукина, Иосифа Толчанова, Михаила Чехова и других.

С середины 1910-х годов Вахтангов страдал от болей в желудке. Осенью 1918 года он лёг на обследование в больницу Игнатьевой с подозрением на язву. В январе 1919 года врачи обнаружили у режиссёра рак желудка, но скрыли от него. Тогда же Вахтангову провели операцию — как ему сообщили, успешную[6]. В дальнейшем болезнь обострилась, и в 1922 году он уже не поднимался с постели. За несколько недель до премьеры спектакля «Принцесса Турандот» его навестил Станиславский.

Вахтангов умер 29 мая 1922 года[12]. 31 мая 1922 года был похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы.

Могила Вахтангова на Новодевичьем кладбище Москвы

• 
  Фото Евгения Вахтангова с автографом
• 
  Шарж Юрия Завадского (1913)
• 
  Вахтангов в роли Крафта (1914)