Батырай, Омарла

Омарла (в переводе с даргинского языка - сын Омара) Батырай родился в селении Урахи Даргинского округа (ныне Сергокалинский район Республики Дагестан), по национальности даргинец. В период жизни поэта, в горах Дагестана не проводилась запись актов гражданского состояния, поэтому отсутствуют точные сведения о годах рождения и смерти поэта, однако большинство биографов склоняется к тому, что 1820—1902 годы являются наиболее вероятными годами жизни и смерти Батырая.

Родители поэта были узденями (сословие свободных людей). Отец поэта Омар отличался крепким здоровьем и мужеством. Он был человеком поэтически одарен­ным. Хорошая игра на чунгуре, знание многих народных пе­сен, легенд, сказок, общительность и жизнелюбие делали его любимцем народа[1]. Ряд обстоятельств вынудил Омара пойти служить нукером к местному хану. Служить нукером Омару пришлось недолго, в одной из схваток он был тяжело ранен, и вскоре умер от полученной раны.

О раннем детстве Батырая мало что известно. Вероятно, это было типичное детство крестьянского мальчика из горного аула. Современники поэта утверждают, что Батырай был неграмотен. Мать поэта Шамай хорошо знала народные песни и искусно исполняла их. Она не только пела, но и рассказывала детям сказки, стараясь привить им любовь к музыке. Маленький Батырай запоминал напевы, а затем повторял их на своем чунгуре (струнный музыкальный инструмент). Как поэт Батырай сформировался в начале сороковых годов 19-го века.

Батырай пользовался в народе большим уважением. Его приглашали для разрешения различных споров и он всегда оставался неподкупным и справедливым, отстаивал интересы народа, чем снискал любовь и уважение к себе. Батырай был не только хорошим поэтом, но прекрасным певцом-исполнителем. Рассказывают[1], что однажды Батырай повстречался в пути со знакомыми. Среди них был незнакомый Батыраю кумык. И когда последний узнал о способностях поэта, он иронически произнес: «Петь на родном языке всякий может, пусть ваш певец попробует спеть по-кумыкски».

Батырай запел. Песня его заполнила ущелье. Она не была ни кумыкской, ни даргинской: песня соединяла в себе мелодии двух соседних народов; жителей высоких гор — даргинцев и широких степей — кумыков. Она была могучая, звонкая, как горы, и широкая, раздольная, как степь. Батырай кончил петь. Слушатели долго молчали. Безмолвен был и кумык, боясь нарушить это торжественное молчание. И в этом молчании было признание.

Семьей Батырай обзавелся, когда ему уже было тридцать лет. Он много лет любил девушку по имени Аминат, но не мог жениться на ней, так как она была из богатой семьи и родители не хотели выдавать ее замуж за бедного крестьянина. Батырай был вынужден похитить девушку. По дороге он её очаровал своими песнями и она дала согласие стать его женой. Родители Аминат долго не признавали этот брак; после вмешательства друзей поэта они были вынуждены смириться. Она оказалась достойной и верной подругой поэта. У них родились два сына и две дочери.[1]

В поисках куска хлеба Батырай вдоль и поперек исходил даргинскую землю. Знакомство с жизнью, с самыми различными людьми по профессии и возрасту давало поэту богатейший материал для творчества. Поэт воочию убедился, какой тяжелой была жизнь народа и не мог молчать. Он умер в нищете примерно в 1910 году.[1] Вот что записал о последних днях Батырая, со слов стариков, лично знавших поэта, молодой даргинский писатель 3. Зульфукаров:

«Была страшная зима. Батырай лежал у очага, завернувшись в дырявую шубу, и печально смотрел на остывающий кизячий пепел. Промозглый холод надвигался на него из темных углов ветхой сакли. Батырай умирал. Умирал покинутый всеми. Даже неразлучный в частом горе и редкой радости чунгур был не с ним, чунгур висел на стене. Ослабевший Батырай не мог его достать. Непослушные губы едва шевелились. Батырай шептал свою последнюю песню:

К нему пришла сердобольная соседка. Долго сидела молча и наконец сказала:

— Ты долго прожил, но всю жизнь оставался бедным и несчастным. Я знаю почему. — Скажи, - с трудом прошептал Батырай,— скажи, я хочу узнать. —Ты всегда хулил Аллаха . Он гневался на тебя. Скажи хоть теперь: «Ля иляха илля ллях» и, может быть, Аллах простит тебя и попадешь в алжан(прим. рай).

Батырай отвел глаза. Он-то знал, почему всю жизнь был бедным и несчастным. Но не было у Батырая времени объяснить все это соседке, не было у него и сил. Он угасал.

—Сказать, что ли... сказать, что ли... — шептал Батырай, а потом усмехнулся и... умер. Усмешка так и застыла на его губах»[2].

Песня о любви:

[перевод 1]

Песня об обездоленной горянке:

[перевод 2]

Песня о тяжёлой доле женщины:

[перевод 3]

Ещё песня о любви:

[перевод 4]

Песня о бедняках:

[перевод 5]

О любимой женщине:

[перевод 6]

Его стихи не поддаются датировке, поэтому трудно прос­ледить процесс творческого развития поэта. В первых сборниках стихи Батырая расположены без со­блюдения хронологического порядка, так как его стихи собраны после Октябрьской революции, когда поэта уже не было в живых и установить хронологию можно только по тематике.

Впервые стихи Батырая были собраны С. М. Омаровым, им же был подготовлен к печати первый сборник изданный арабским шрифтом. В 1954 году Дагестанским книжным издательством был издан второй сборник песен Батырая на даргинском языке. Сборник и предисловие к нему были подготовлены Г. Османовым. Впервые на русском языке стихи Батырая были опубликованы в газете «Известия» с предисловием Эффенди Капиева. В журнале «Колхозник» за 1936 год были опубликованы две песни Батырая в переводе А. Шпирта. Они вышли также на страницах журналов «Звезда» и «Знамя». В 1947 году Дагестанской научно-исследовательской базой АН СССР был издан первый сборник его стихов на русском языке. Талантливые переводы стихов Батырая на русский язык Н. и Э. Капиевых сделали его творчество достоянием всесоюзного читателя. Этот сборник был переиздан вначале в Дагестане, а потом в Москве. Произведения Батырая вошли также в сборник «Дагестанские лирики».

Поэзией Батырая интересовались и деятели даргинской культуры Алибек Тахо-Годи и Башир Далгат. А. Тахо-Годи бережно хранил тетрадь, где им были собраны 47 песен Батырая. К сожалению, эта тетрадь бесследно была утеряна в 1937 году неизвестно, какие песни Батырая были им записаны. Из 47 песен нам известны только пять, и то в русском переводе (оригинал не сохранился). Две из них были переведены А. Шпиртом и опубликованы в журнале «Колхозник» за 1936 год, а три с подстрочными переводами Тахо-Годи сохранились в архиве Р. Фатуева и были опубликованы в газете «Дагестанская правда»[4][5][6][7][8][9][10][11][12][13][14].

1. Перевод (Э. Капиева):

   Я ношу в груди огонь,
   Гибель сеющий в лесах,
   Но когда, не знаю сам,
   Он испепелит меня.
   Разрушительницу гор —
   Бурю я ношу в глазах,
   Но когда, не знаю сам,
   В прах сметет она меня

2. Жена, похожая на ягненка,
   У старика с черствой бородой,
   И вправду ли ты стареешь,
   А я ведь все еще сохраняюсь,
   Все твердя о любви.
   Что родилась у меня в юношестве.
   Чтоб купив за богатство годы,
   Ты хоть потерпи
   Пока умрет ничтожный.
   Провести нам жизнь совместно.

3. Мне бывает очень жаль
   Златорунную овцу,
   Если волк ее настиг
   В Азаюнтской стороне

4. Так осматриваю я
   Каплю каждую с небес,
   Может упадет с дождем
   Талисман моей любви.
   Так считаю по весне
   Каждый стебель на полях,
   Может,выйдет из земли
   Фиолетовый цветок.

5. Солнце южное мое,
   Глянь в окошко хоть разок,
   Чтоб согреть своим огнем
   Неодетых бедняков.
   Двухнедельная луна.
   Выйди из дому хоть раз,
   Чтоб зажечь глаза слепых,
   Точно звезды, подо лбом.

6. Ножки я твои люблю,
   Так легко они идут,
   Словно конь трехлетний, ты!
   Я в глаза твои влюблен:
   Как горох у нас в горах,
   Так черны твои глаза
   Брови я твои люблю.
   Словцо надпись на клинке,
   Подо лбом они идут.