Бальмаседа, Хосе Мануэль

Политическая программа президента была направлена на развитие страны через расширение инфраструктуры, строительство новых железных дорог, создание в городах работоспособной системы канализации, строительство школ, больниц, реорганизацию тюремной системы, введение общественных работ для сокращения безработицы. Индустриализация имела своей целью максимально освободить страну от британского доминирования и полуколониальной зависимости от добычи селитры. Эту отрасль, где доминировал английский капитал, он намеревался демонополизировать, чтобы «это преходящее богатство превратилось в стабильный источник доходов для всей страны"[4].

Президент призвал церковь прекратить бесцельную богословскую войну и «гармонизировать отношения» со светскими властями[2].

В идеологии Бальмаседа выступал за объединение либералов страны. Он расширил полномочия местных властей, увеличил электорат за счет отмены имущественного ценза, ограничил президентское право вето[2].

Бальмаседа активно начал реализовывать свои хозяйственные планы, выделив на поддержку общественных работ, строительство школ и колледжей около 10 млн. фунтов стерлингов[2].

6 млн было вложено в строительство железных дорог на юге. Бальмаседа ограничил монополию английской железнодорожной компании в Тарапаке и договорился с Германией о получении кредита, что положило конец британской кредитной монополии в Чили и стало единственным займом, взятым Чили в XIX веке не в Великобритании[2].

Большое внимание было уделено укреплению военно-морских сил, в которые влились три новых крейсера, два торпедоносца. Были укреплены порты Талькауано, Вальпараисо, Икике. По иронии судьбы, именно флот через пару лет составил костяк антипрезидентского заговора[2].

В1888 г. президент заявил, что намерен национализировать селитряные залежи, чтобы затем передать их в руки чилийских компаний, и отказался продавать англичанам государственные земли с залежами селитры[5].

К 1890 г. экспорт селитры давал казне Чили больше половины сборов. За несколько лет после окончания инспирированной британцами Второй тихоокеанской войны их капиталы в Чили возросли более чем втрое[6]. Англичане практически присвоили месторождения селитры. Поскольку при их экспроприации в 1875 г. правительство Перу, в юрисдикции которой находились копи, выплатило компенсацию английским владельцам государственными ценными бумагами, а война обесценила их стоимость на 90%, известный спекулянт, ставленник Ротшильдов Джон Томас Норт их скупил. По окончании войны чилийское правительство решило вернуть залежи селитры «законным хозяевам», которых к тому моменту представлял Норт и его соотечественники[7].

«Селитряное и гуанное проклятие», которое ранее вызвало разложение в разбогатевшей перуанской элите, настигло Чили: расцвела коррупция среди чиновников и военных, которые в интересах английских предпринимателей и банков создавали законодательные лазейки для беспрепятственного вывоза капиталов за рубеж[2].

Иностранные монополии, имевшие среди своих акционеров и клиентов парламентскую элиту страны, решили опереться на неё в борьбе против Бальмаседы. Чиновников и политиков, сконцентрированных в парламенте — Национальном Конгрессе — грубо подкупали[8].

Британские монополии с 1888 г. начали планировать государственный переворот. На их деньги на президента началась яростная атака в прессе и парламенте. Бальмаседу стандартно обвиняли в коррупции: раздаче выгодных госконтрактов приближенным[2].

Бальмаседа попытался укрепить свои позиции на парламентских выборах 1888 г. Однако его доверенные лица, получив мандаты, предали его и примкнули к оппозиции[2].

В 1889 году Бальмаседа оказался в трудном положении при формировании правительства. Для утверждения кандидатур министров требовалась поддержка большинства в сенате и палате депутатов. Но кандидатуры президента заведомо не могли пройти голосование в Конгрессе. Тогда Бальмаседа заявил, что Конституция дает ему право назначать министров единолично, без парламентского одобрения[2].

В свою очередь Конгресс ожидал только подходящей возможности утвердить свой приоритет над президентской властью. В 1890 году выяснилось, что президент Бальмаседа решил назначить своего близкого друга в качестве преемника. Это привело к конфронтации, и конгресс отказался утвердить бюджет на обеспечение деятельности правительства. Бальмаседа согласился сформировать кабинет министров с учетом мнения конгресса при условии утверждения бюджета. Однако этот кабинет ушел в отставку, когда министры поняли всю полноту конфликта между президентом и парламентом. Тогда Бальмаседа назначил кабинет министров без учета мнения конгресса во главе с Клаудио Викуньей, которого — что не было тайной — Бальмаседа рассматривал как своего преемника. Чтобы избежать противодействия своим действиям, президент воздержался от созыва внеочередной сессии парламента для обсуждения проекта бюджета на 1891 год.

1 января 1891 года Бальмаседа отказавшись созвать собрание Конгресса.

7 января 1891 г. вице-президент сената Вальдо Сильва и президент палаты депутатов Рамон Барроc Луко взошли на борт одного из кораблей чилийского военно-морского флота в Вальпараисо, назначили командующим эскадрой Хорхе Монтта и в своей прокламации объявили правительство Бальмаседы вне закона, после чего президент объявлял Монтта и его сторонников предателями и призвал к формированию армии для подавления мятежников[2].

Британские компании снабдили деньгами организаторов мятежа. В докладе посла США в Сантьяго указывалось: «Я могу упомянуть в качестве факта, представляющего особый интерес, то, что многие чилийцы относятся к Революции с симпатией, и во многих случаях, это происходит при активной поддержке англичан, находящихся в стране... Известно, что английские компании внесли значительные финансовые взносы в дело Революции. В частности, лидеры оппозиции открыто признали, что господин Джон Томас Норт выделил им сумму в 100 000 фунтов стерлингов на вооруженную борьбу с правительством»[9].

Армия встала на защиту президента, а военно-морские силы -- Конгресса. Им помог Британский королевский флот, блокировавший побережье. Лондонская пресса называла чилийского президента «самым мерзким в истории человечества диктатором» и «палачом»[2]. При этом чилийский корреспондент «London Times» М. Херви 23 мая 1891 г. писал: «Невозможно отрицать, что подстрекателями, закулисными махинаторами, финансовыми спонсорами так называемой «революции» были и остаются английские или англо-чилийские владельцы нитратных месторождений»[10].