Авиньонское общество

Когда Пернети́ бежал от инквизиции из Авиньона, он укрылся в Берлине; Фридрих II назначил его хранителем королевской библиотеки. Там он познакомился с другим французским библиотекарем Гитоном де Морво. Проникшись идеями шведа Сведенборга, они основали, вместе с польским графом, вносившим денежное участие, Т. Грабянкой (1740—1807), герметическое общество с масонскими обрядами. Их прозелитизм не нравился Фридриху; по его указу от 22 июня 1784 года общества, не разрешенные правительством, были распущены. В конце того года французские иллюминаты вернулись в отечество.[4]

Вернувшись в конце 1784 года в Авиньон, Пернети нашёл пристанище у богатого землевладельца маркиза Vaucroze в одном из своем поместий, а именно в Бедарриде, где был создан «храм на горе Фавор» (Temple du Mont Thabor) и оборудована алхимическая лаборатория.[4]

В Авиньоне братство поддерживало партию за политическую автономию Авиньона; во время республиканского террора скрывало подозрительных лиц и священников; кормило многие семейства, пострадавшие при разлитии Роны[2].

28 октября 1799 года царь братства — Грабянка, единственный оставшийся в живых из трёх основателей — закрыл храм, якобы за грехи его членов.

Грабянка переехал в российский Санкт-Петербург, воссоздал братство, действовавшее там с 1805 по 1807 годы как «Общество Грабянки» (другие названия: «Авиньонское общество Новый Израиль» и «Народ Божий»)[2].

Совет семи больше не объявлял новым членам свои основные догматы, но признавал своей целью второе и близкое пришествие Исуса Христа (Грабянка назначил конец мира на 1835 год); настаивал на прямом контакте с духовным миром и самим богом, обещал открытие всех таинств и секретных знаний. У Грабянки была также политическая цель достичь польского престола.[2]

В 1807-08 годах члены братства был задержаны властями. Следственное дело называлось «Дело о графе Грабянке, секретаре его (толкователе снов) французе Симонине (живет в Михайловском замке у полковника П. Ушакова, учителя великих князей Николая Павловича и Михаила Павловича), камердинере Франциске Леймане (живет у графини Жанет Тарновской в д. Сарвержиц близ города Кременца), обвиненных в принадлежности к тайному обществу людей Нового Израиля или Нового Иерусалима, известного во Франции под названием Авиньонского общества»[5].

Основные догматы учения были заимствованы из христианства, но с некоторыми изменениями; вместо троицы братья почитали божественную четверицу, дополненную девой Марией. Они верили в божественное основание братства и в непосредственное сообщение с божеством через пророчества, сны и видения; называли себя народом божьим и новым Израилем.[2]

Высшим лицом в братстве Грабянки, облечённым безусловной властью, был царь нового Израиля; он толковал изречения пророков, был выше закона, и прочие члены (fidéles sujets) не могли даже в мыслях осуждать царя. Его называли «возлюбленным первенцем Бога и Марии», «сыном ученицы Вышнего», «отцом премудрости, в котором живёт глас божий». Ему приписывали дар творить чудеса; при совершении обрядов служили ему на коленях; кланялись ему в землю; просили его благословения.[2]

За царём следовал совет семи, состоявший из первосвященника, великой матери, представлявшей Богородицу, великого пророка, толкователя снов, и ещё двух членов[2].

Братство имело свой календарь из 13 лунных месяцев. В последний из них великая матерь отправляла богослужение вместо первосвященника. До открытия храма богослужения проводились на возвышенных местах: на земле чертили фигуры, разводили огни, производились курения и произносились заклинания. С устройством храма — наподобие соломонова— в святилище допускались лишь главные лица, там находился престол с четырьмя крестами, по числу лиц четверицы, и светильник с семью свечами. В храме приносили жертву — хлеб и вино, причём служили католическую обедню и причащались. Водосвятие состояло в погружении креста и обмакивания пальца в сосуд с вином, изображавшим кровь Христа.[2]

С особым торжеством совершали обряд царской вечери. В такой день отпускали за особой обедней все грехи; вечером все садились за стол, царь изображал собой Иисуса; все были в стихирях и клобуках, первосвященник — в нарамнике. Царю прислуживали на коленях, ходили вокруг стола, прогоняли сатану, жгли фимиам, стоя с жезлами в руках и подпоясавшись; ели пасху— жареного ягнёнка, не оставляя ничего, а кости сжигали.[2]

Один из оракулов предписывал членам братства публично демонстрировать свою принадлежность к католической церкви, к которой они себя причисляли, но по сути осуждали. Члены секты не имели права служить какому-либо правительству. Деятельность общества также включала алхимию и сношение с духами.[2]