We choose to go to the Moon

Выступление Кеннеди в Конгрессе 25 мая 1961 года

Когда Джон Кеннеди стал президентом в январе 1961 года, многие американцы считали, что США проиграла космическую гонку СССР, который запустил первый искусственный спутник четырьмя годами ранее. Ситуация усугубилась 12 апреля 1961 года, когда Юрий Гагарин стал первым человеком в космосе, опередив американца Алана Шепарда, который спустя 23 дня совершил суборбитальный полёт. При этом полноценный космический (орбитальный) полёт всё ещё не был совершён — это произошло только в 1962 году, когда в космос отправился Джон Гленн. Кеннеди считал, что в этом случае США должны сделать шаг, который продемонстрирует их превосходство в космосе. После переговоров с НАСА, 25 мая 1961 года Кеннеди выступил перед Конгрессом, заявив что «Страна должна приложить все усилия, чтобы до конца десятилетия отправить человека на Луну и вернуть его живым на Землю»[1][2]. Этим решением Кеннеди положил начало программе Аполлон. Программа требовала расширения исследовательской группы НАСА и по этой причине в 1963 году был построен Космический центр в Хьюстоне.

12 сентября 1962 года Джон Кеннеди выступил с речью перед 35 тысячами человек на стадионе университета Райса. Ниже приведены самые яркие её отрывки.

Оригинальный текст (англ.)[показатьскрыть]

We set sail on this new sea because there is new knowledge to be gained, and new rights to be won, and they must be won and used for the progress of all people. For space science, like nuclear science and all technology, has no conscience of its own. Whether it will become a force for good or ill depends on man, and only if the United States occupies a position of pre-eminence can we help decide whether this new ocean will be a sea of peace or a new terrifying theater of war. I do not say that we should or will go unprotected against the hostile misuse of space any more than we go unprotected against the hostile use of land or sea, but I do say that space can be explored and mastered without feeding the fires of war, without repeating the mistakes that man has made in extending his writ around this globe of ours. There is no strife, no prejudice, no national conflict in outer space as yet. Its hazards are hostile to us all. Its conquest deserves the best of all mankind, and its opportunity for peaceful cooperation may never come again. But why, some say, the Moon? Why choose this as our goal? And they may well ask, why climb the highest mountain? Why, 35 years ago, fly the Atlantic? Why does Rice play Texas?[3]

We choose to go to the Moon! ... We choose to go to the Moon in this decade and do the other things, not because they are easy, but because they are hard; because that goal will serve to organize and measure the best of our energies and skills, because that challenge is one that we are willing to accept, one we are unwilling to postpone, and one we intend to win ...