CSS Manassas

Основным вооружением «Манассаса» являлся железный таран, смонтированный в его носовой части. Треугольной формы таранный бивень был частью конструкции броневого панциря, и опирался на толстую деревянную переборку. Предполагалось, что в сражении «Манассас» будет идти полным ходом на неприятеля и таранить его, пробивая борт и создавая подводную пробоину; выпуклый броневой панцирь, создающий хорошие условия для рикошета снарядов, мог защитить его от обстрела с ближней дистанции.

Артиллерийское вооружение «Манассаса» играло вспомогательную роль. Он был снаряжён единственной 64-фунтовой гладкоствольной пушкой Дальгрена[6], установленной под панцирем в носовой части, и стрелявшей через прикрытый броневым навесом порт. Манёвр огнём практически отсутствовал; орудие смотрело прямо вперёд, что совпадало с тактической ролью корабля как тарана. Основной задачей орудия было давать выстрелы в упор непосредственно перед таранным ударом, чтобы дезорганизовать неприятеля.

Броневой панцирь «Манассаса» был собран из кованых железных плит толщиной в 35 миллиметров. Он опирался на деревянный каркас толщиной 200 миллиметров. Выпуклая форма увеличивала снарядостойкость, обеспечивая броне большой уклон; так как панцирь был шире корпуса корабля, зазор между ним и бортом был заполнен толстыми досками и служил как для повышения плавучести, так и для защиты от возможных таранных ударов со стороны врага.

Маленькие размеры и низкий силуэт «Манассаса» делали его сложной мишенью для орудий того времени — особенно по ночам. Его выпуклая броня, хотя и была довольно тонкой, могла эффективно отражать попадания снарядов, выпущенных с небольшой дистанции, так как таковые приходились бы под очень острым углом.

Силовая установка «Манассаса» оставалась такой же, как и у исходного буксира. Две паровые машины неизвестного типа работали на единственный винт[7]. И раньше не отличавшийся особой ходкостью, корабль был сильно перегружен весом брони, и его скорость на практике не превышала 4 узлов; таким образом, его возможности как тарана были сильно ограничены.

«Манассас» таранит «Ричмонд»; первое применение броненосца против другого корабля

12 октября 1861 года, броненосный таран спустился вниз по реке в сопровождении шести небольших канонерок, собираясь атаковать блокадную эскадру северян. Южане опасались, что федеральный флот в устье Миссисипи готовится к прорыву вверх по реке, и собирались упредить его. Федеральная эскадра, состоявшая из винтового корвета «Ричмонд», парусных шлюпов «Винсеннес» и «Преббл» и колесной канонерки «Морская Ведьма», обладала почти абсолютным превосходством в огневой мощи над конфедератами; ввиду этого южане рассчитывали на ночную атаку с использованием «Манассаса» и буксируемых канонерскими лодками брандеров.

Из-за некомпетентности командира северной эскадры, капитана Джона Поупа, федералисты не выставили пикетов и позволили захватить себя врасплох; дозорные на борту «Преббл» обнаружили «Манассас» лишь менее чем в двухстах метрах. Подняв тревогу, федеральный шлюп обстрелял таран, но очень низкий силуэт неприятеля не позволил артиллеристам добиться попаданий. Дав полный ход, и прикрываясь импровизированной дымовой завесой из труб, «Манассас» направился к флагманскому кораблю «Ричмонд», и таранил его. Удар вышел скользящим; из-за очень маленькой скорости «Манассаса» федеральный корвет получил лишь незначительные повреждения. На «Манассасе» от удара вышел из строя один двигатель, и, потеряв всякую возможность дальнейшего участия в бою, таран медленно отступил. Федеральные корабли в неразберихе обменивались залпами с конфедеративными канонерками; при этом один из снарядов случайно задел отступающий «Манассас» и сбил одну из его труб.

Столкновение завершилось в обстановке общей ночной суматохи; ни один человек с обеих сторон не был убит или даже ранен. С моральной точки зрения, федеральный флот считал эту бескровную битву крупным поражением — располагая абсолютным превосходством в огневой мощи, северяне были захвачены врасплох, и не нанесли неприятелю никакого значимого вреда. С технической точки зрения, южане не сумели нанести северному флоту никакого значимого ущерба; наиболее же пострадавшим кораблём оказался сам «Манассас». Федеральный флот был так впечатлён этим «футуристическим» кораблём, что на некоторое время в нём воцарилась настоящая «таранная лихорадка», и опасения ночных таранных атак приобрели почти характер паранойи.

Весной 1862 года федеральный флот под командованием адмирала Дэвида Глазго Фаррагута приступил к овладению Новым Орлеаном. Путь к нему по реке защищали расположенные по берегам форты Джексон и Сен-Филип; между фортами в реке было устроено заграждение, за которым базировался федеральный флот. Несмотря на то, что позиция южан выглядела достаточно сильной, Фаррагут считал, что сумеет осуществить успешный прорыв; он должен был торопиться, так как имел сведения о постройке в Новом Орлеане двух новых сильных броненосцев, с которыми его деревянные корабли не могли бы справиться.

Оборона южан под Новым Орлеаном выглядела достаточно эффективной, но на практике страдала от отсутствия координации. Форты находились под командованием армии; боевые корабли (включая «Манассас») находились под командованием конфедеративного флота; ещё несколько канонерок принадлежали Вспомогательному Флоту штата Луизиана, и подчинялись только правительству штата, и имелось ещё несколько таранных пароходов флота «речной обороны», которые подчинялись армейскому ополчению штата. Единого командования не было, как и единого взгляда на ситуацию. Хотя укрепления южан были достаточно сильны, они были укомплектованы лишь небольшим числом тяжёлых орудий. Единственным наличным броненосцем был «Манассас»; присланный за несколько дней до сражения крупный броненосец CSS Louisiana был не достроен, не способен двигаться и мог играть роль только плавучей батареи.

Ночью 24 апреля 1862 года, после недели предварительной бомбардировки, флот северян пошёл на прорыв. Успешно преодолев повреждённые разливом реки заграждения, корабли северян с относительно небольшими потерями прорвались мимо фортов. Конфедеративный флот, из-за отсутствия единого командования, не успел вмешаться в критический момент, и подошёл к месту сражения лишь тогда, когда федеральные корабли уже вышли из-под огня фортов. При этом в возникшей неразберихе, попытавшийся выдвинуться вперёд «Манассас» был принят артиллеристами фортов за неприятеля и обстрелян, после чего вынужден был отойти.

Успешно пройдя мимо фортов, федеральные корабли вступили в бой с конфедеративными эскадрами. «Манассас» попытался таранить винтовой шлюп северян «Пенсакола», но тот уклонился от тарана и всадил в него полный бортовой залп. Вслед за этим из-за нехватки скорости, «Манассас» оказался под сосредоточенным огнём всей федеральной эскадры, которая, проходя выше по реке, поочерёдно обстреливала таран. С трудом развернувшись, «Манассас» атаковал пароходофрегат «Миссисипи», выстрелил в неё из своего орудия и таранил, но лишь скользнул по корпусу федерального корабля.

Последней жертвой «Манассаса» оказался винтовой корвет «Бруклин», как раз выходивший из-под огня фортов. Разогнавшись, «Манассас» таранил «Бруклин», выстрелив в упор из своего единственного орудия. В этот раз таранный удар был нанесён под нужным углом; однако таран пробил борт «Бруклина» напротив заполненной угольной ямы, и пробоина оказалась не опасной. Выстрел «Манассаса», произведённый в упор, был остановлен мешками с песком вокруг котла «Бруклина», после чего таран отступил.

Несмотря на все старания конфедератов, им не удалось остановить прорыв федерального флота. Прорвавшиеся корабли северян быстро разделались с канонерскими лодками южан. «Манассас», единственный оставшийся на ходу из всей конфедеративной эскадры, двинулся следом за поднимавшимся по реке флотом северян, рассчитывая атаковать при удаче, но был замечен; немедленно после «Миссисипи» яростно бросилась на него. Увернувшись с большим трудом от удара, «Манассас» вылетел на мель. Машина его окончательно вышла из строя, и, не имея возможности сойти с мели, «Манассас» был оставлен экипажем и сожжён. Его уничтожение весьма огорчило командора Портера, который рассчитывал захватить этот корабль как «инженерную диковину».