Ямамото, Кадзиро

Родившийся в самом сердце японской столицы — увеселительном и торговом районе Гиндза, Кадзиро был поглощён новыми пьесами, фильмами и операми с самого детства[2]. Его отец был генеральным директором табачной компании Tengu Tobacco Company и определил отпрыска учиться на финансовом факультете университета Кэйо[3]. Однако, юноша в возрасте восемнадцати лет бросил[4] университет в 1920 году и присоединился к театральной компании[3]. Дебютировал в качестве актёра под псевдонимом Нобукай Хирата в 1921 году в постановке «Сон в летнюю ночь» Уильяма Шекспира, где его партнёршей была также только начинающая Ёсико Окада[4][2]. Отец и мать Кадзиро решительно выступили против его выбора профессии, что привело к семейному разладу и юноша ушёл из дома. Тем не менее, родители при его уходе дали сыну приличную сумму денег на личные нужды, которые он благополучно использовал, вложив их в создание кинокомпании Mumei eiga kyōkai, став одним из её соучредителей[4][5].

Дебютировал в кино в качестве актёра в 1922 году, исполнив главную роль в первом фильме этой компании, короткометражке «Будущий великий актёр». В том же 1922 году перешёл в кинокомпанию «Никкацу», где подвязался в качестве помощника режиссёра и начал писать сценарии. После знаменитого землетрясения Канто, когда были разрушены многие токийские киностудии, Кадзиро Ямамото перешёл в компанию Hayakawa puro (расположенную в регионе Кансай)[5], где дебютировал в режиссуре, поставив фильм «Пламя на перекрёстке» (1924) с Токихико Окадой в главной роли[2].

Ещё в самом начале своей карьеры Кадзиро Ямамото подружился с продюсером Ивао Мори[2]. Работа в Кансае вновь сводит их вместе и Ивао Мори приглашает начинающего кинематографиста Ямамото занять место начальника сценарного отдела киотского отделения студии «Никкацу»[2]. Естественно, молодой и трудолюбивый Кадзиро Ямамото, не только руководил отделом, но и сам принимал активное участие в разработке сценариев. С 1926 по 1932 годы он приложил руку к сценариям для фильмов таких режиссёров, как Кэндзи Мидзогути, Тому Утида и Томотака Тадзака[1]. С 1932 года вернулся к режиссуре и за полтора года напряжённой работы поставил около десятка кинолент[6].

В 1934 году всё тот же Ивао Мори переманил Ямамото в новую кинокомпанию P.C.L. (Photo Chemical Laboratories — раннее название студии «Тохо»)[2]. Эта компания в те годы специализировалась на адаптациях литературных произведений; его две версии романов Сосэки Нацумэ, «Мальчуган» (1935) и «Ваш покорный слуга кот» (1936) были несколько академическими по стилю, но раскрыли талант к лёгкой комедии и социальной сатире[1]. Довольно широкий комический штрих был очевиден во многочисленных фильмах режиссёра середины 1930-х годов, созданных для нарождающейся звезды экрана, комика Энокэна (прозвище Кэнъити Эномото), делавшего пародии на знаменитых героев-самураев. К числу лучших в этой серии комедийных лент относят «Энокэн: Захоронение желудей» (1935) и «Энокэн: Карманник Кинта» (1937)[2][1], сочетающие модную по тем временам городскую стилистику с музыкальными шутками, которые позволяют максимально использовать физические навыки Энокэна. В жанре мелодрамы он снял такие популярные хиты проката тех лет, как «Целомудрие мужа» (1937), фильм в двух частях рассказывающий о последствиях внебрачной связи мужа с лучшей подругой его жены и «Любовь Тодзюро» (1938), историческая драма из эпохи Эдо, относящаяся к театральной тематике, где главный герой, актёр кабуки находит вдохновение для своей роли в воспоминаниях о юношеской любви.

Однако сегодня среди его фильмов того периода наиболее известны[1] два реалистичных повествования о жизни в северной Японии, в обоих этих лентах снялась ещё совсем юная Хидэко Такаминэ: «Уроки литературы» (1938), где храбрый и честный талантливый подросток в исполнении Такаминэ, переживает трудности нищего существования её семьи в годы великой депрессии 1930-х; а фильм «Лошадь» (1941) показывает трогательную историю о девушке, воспитывающей жеребёнка, — эта драматичная история была снята в полудокументальной манере в течение четырёх сезонов, и режиссёр здесь экспериментировал с изображением. В титрах фильма числятся четыре кинооператора. Для каждого из четырёх времён года был выбран отдельный оператор. Фильм имел большой успех и был высоко оценен кинокритиками[2]. По результатам голосования критиков журнала «Кинэма Дзюмпо» кинолента заняла почётное 2-е место в десятке номинантов при выборе лучшего фильма 1941 года[7]. Это был последний из пяти фильмов Ямамото, в работе которых принимал участие в качестве ассистента режиссёра знаменитый в последующие годы Акира Куросава. Ямамото сразу выделил Куросаву из тех новобранцев, что были отобраны студией для работы ассистентами, обучал его старательно и строго, помогая проявить и организационные, и живописные, и литературные способности. И Куросава всегда очень тепло отзывался о своём наставнике[8].

С началом Второй мировой войны концентрация кинопромышленности и контроль над производством фильмов служили политической задаче, а именно — мобилизации всего общества для военных целей. В 1942 году, в самый разгар войны в рамках «национальной политики» Ямамото становится постановщиком военно-пропагандистской картины «Война на море от Гавайских островов до Малайи». В фильме показана история японского юноши, который поступил в военно-морское училище. Подробно рассказывается о системе обучения тех, кому уготовано стать пушечным мясом в предстоящей войне. После завершения учёбы молодой человек попадает на авианосец и участвует в нападении на Перл-Харбор. Завершается фильм сражением за Малайский архипелаг. Ямамото нанял известного мастера Эйдзи Цубурая в качестве режиссера спецэффектов, который со своей группой помощников под открытым небом создали огромную модель Перл-Харбора, построили в натуральную величину линкор и базу в Татияма, в префектуре Тиба, и воспроизвели с поразительной точностью все детали нападения на американскую базу[9]. Ямамото вложил в постановку все свое мастерство и сделал его одним из лучших фильмов в своем роде. Кинофильм вышел на экраны японских кинотеатров в первую годовщину нападения на Перл-Харбор. Снятый с грандиозным по тем временам бюджетом в 770 000 иен, на рекламу было израсходовано ещё 150 000 иен (в то время как смета обычного фильма составляла 40 000 иен). Фильм отвечал настроениям японского народа, пережившего чрезвычайное время. Он собрал 10 млн. зрителей и долго не сходил с экрана[10]. В довершение ко всему критиками журнала «Кинэма Дзюмпо» был назван лучшим фильмом 1942 года[7]. «Война на море от Гавайских островов до Малайи» вышла на экраны повторным прокатом в середине 1960-х годов и вновь имела большой успех. Сейчас любой японец скажет, что этот фильм пропагандировал милитаризм. Но в те годы, многие честные молодые люди, вдохновлённые фильмом, шли в специальные учебные отряды военно-морского флота и затем, погибая, топили американские корабли. Фильм идеализировал и войну и смерть. Не учитывая того, что кинолента способствовала подъёму боевого духа в стране, невозможно дать ему правильную историческую оценку[10].

После успеха «Войны на море от Гавайских островов до Малайи», Кадзиро Ямамото снял ещё два военных фильма: «Отряд соколов Като» (1944) — байопик о лётчике-асе, героическом командире эскадрильи, который погиб на фронте в Бирме в 1942 году; «Атака торпедоносцев» (1944), где показана южно-тихоокеанская битва, в которой японские пилоты гибнут, торпедируя американские авианосцы. Эти фильмы прославляли безграничное мужество японских солдат, их повиновение и железную дисциплину. Режиссёр мастерски пользовался трюковыми съёмками и вёл действие, держа зрителя в напряжении. Его новая военная продукция ничем, однако, не напоминала его предшествующих фильмов, которые свидетельствовали о том, что он талантливый и тонкий режиссёр.

После окончания Второй мировой войны Кадзиро Ямамото как и многие другие кинематографисты, которые в военные годы обращались к фильмам, снятым в русле «национальной политики», изменил курс и начал ставить фильмы, посвящённые теме пацифизма. Американские оккупационные власти отстранили президентов и некоторых руководителей кинокомпаний, но не стали ставить под сомнение ответственность кинорежиссёров[11]. Вместо этого их призвали немедленно приступить к работе и ставить фильмы, пропагандирующие демократию, и японские кинематографисты послушно ответили на этот призыв. Разочарование у кинематографистов вызвал лишь запрет на постановку исторических драм (традиционных для японского кино дзидайгэки), поскольку американцы считали, что фильмы этого жанра проникнуты милитаризмом. Никто не выступал против попытки новой власти заменить идеи милитаризма, войны и феодализма принципами демократии. Так Ямамото оказался на съёмочной площадке пропагандистского фильма, уже конечно иной тональности, — агитирующего за идеи профсоюзного движения, «Люди, творящие завтра» (1946, снятого по заказу профсоюза работников «Тохо»[12]), где его сорежиссёрами были бывший ассистент Акира Куросава и дебютант Хидэо Сэкигава. Хотя фильм вышел не во всём удавшийся, Куросава вообще от него отрёкся[13], тем не менее левая критика фильм поддержала, так как в фильме провозглашалась идея солидарности трудящихся.

В дальнейшем Ямамото возвращается к постановкам комедий с участием комика Энокэна («Время новых дураков», 1947 и др.). В одной из небольших ролей комедии «Время новых дураков» дебютировал на экране будущая звезда японского кинематографа Тосиро Мифунэ, который впоследствии неизменно говорил о Кадзиро Ямамото как о своём учителе. В это время на студии «Тохо» шла длительная забастовка и компанию покинуло большое количество актёров. Руководство «Тохо» организовало конкурс «Новые лица», чтобы найти юные дарования. Мифунэ стоял среди толпы молодых людей, мрачно насупившись и даже не пытался произвести хорошее впечатление. Тогда он вёл себя крайне агрессивно. Видимо, он пытался развязностью прикрыть смущение. Дерзость на этот раз помогла. Мрачный и невежливый красавец резко выделялся в толпе покорно ожидающих решения своей судьбы. На него и обратил внимание Кадзиро Ямамото, бывший председателем отборочного жюри, а заодно и подыскивавший себе актёра для новой постановки. Во время съёмок режиссёру очень понравился молодой дебютант и он порекомендовал его режиссёру Сэнкити Танигути, готовившемуся тогда к постановке фильма «По ту сторону серебряного хребта», где Мифунэ исполнил роль гангстера Эйдзимы[14].

В 1948 году на паях с продюсером Содзиро Мотоки Ямамото становится соучредителем кинокомпании Eiga Geijutsu Kyōkai и делает такие интересные работы, как «Дитя ветра» (1949) о тяжёлой жизни семьи, оставшейся без кормильца, которого забрали на войну и «Весенний флирт» (1949) — адаптация пьесы французского автора Марселя Паньоля, действие которой перенесено в Японию начала XX века[4].

В 1953 году Кадзиро Ямамото был постановщиком первого цветного фильма кинокомпании «Тохо» «Девушки среди цветов» (др. назв. «Девушки в саду»), однако эта работа не стала новаторской как в карьере самого режиссёра, так и для студии, решившей блеснуть красками отечественного изобретения Fujicolor. Как и первая цветная картина компании «Сётику» «Кармен возвращается на родину», эта лента показывает контрасты между городской и сельской Японией послевоенного времени[15].

Хотя Ямамото продолжал работать ещё полтора десятилетия, уйдя из кинематографа в 1967 году, его работы позднего периода уже не имели былого успеха и не привлекали внимания как критики, так и публики, но он продолжал писать много сценариев для других режиссёров. С 1967 года, оставив кино, Ямамото занял должность директора центра подготовки актёров при студии «Тохо», работая над обучением подрастающего поколения.

Своими учениками Кадзиро Ямамото считали такие мастера экрана, как режиссёры Акира Куросава, Сэнкити Танигути, Исиро Хонда, Мотоёси Ода, Хидэо Сэкигава и Сэйдзи Маруяма, а также актёры Тосиро Мифунэ, Кэнъити Эномото, Хидэко Такаминэ, Хидзуру Такатихо, Сусуму Куробэ и др.

В дополнение к своей режиссёрской карьере, Ямамото славился отменным кулинаром и опубликовал несколько книг по кулинарии.

В сентябре 1974 года Кадзиро Ямамото умер от атеросклероза в возрасте 72 лет. Похоронен на муниципальном кладбище Тама, расположенном в самом центре Токио.