Чоглоков, Николай Наумович

По отцу происходил из захудалой ветви благородного рода Чоглоковых, мать же его была немка «простого» звания. Какой-то случай помог ему попасть в кадетский корпус. Он был примечен как один из лучших танцоров[2] и взят к императорскому двору. По другим сведениям, старший сын Бирона взял его к себе в конную гвардию ординарцем[3].

При дворе этот бедный дворянин обратил на себя внимание Марии Симоновны Гендриковой, двоюродной сестры Елизаветы Петровны, с восшествием на престол которой началась его карьера. В 1742 году он был уже в чине камергера и кавалером орденов Белого орла и Данеброга[4]. В июле месяце того же года состоялось его обручение с графиней Гендриковой, а в августе с великим торжеством была отпразднована его свадьба.

В 1746 году Чоглоков ездил с почётным поручением в Вену. После удаления впавшего в немилость воспитателя престолонаследника Петра Фёдоровича, князя В. А. Репнина, заступил на его место.

Инструкция Н.Н. Чоглокову о наблюдении за поведением, обучением и манерами Петра Феодоровича. РГАДА. Составлена 10 мая 1746 года канцлером Бестужевым по приказанию императрицы.

По приказанию императрицы А. П. Бестужев составил для Чеглокова инструкцию о наблюдении за поведением, обучением и манерам Петра Фёдоровича (датирована 10 мая 1746 г.). Ему предписывалось находиться при великом князе и княгине «неотступно, помогать делом и советом, охранять от всех неприятных приключений и непристойных предприятий», напротив того употреблять всевозможнейшее попечение и старание «к споспешествованию совершенства истинного удовольствия, сущей чести и благополучия» их императорских высочеств.

На лицо, приставленное к великому князю, помимо забот о здоровье, возлагалось следить и руководить поведением великого князя в церкви, в обществе, дома, во время занятий и отдыха, оберегать даже его супружеское и семейное счастье и быть, таким образом, фактически гувернёром взрослого человека. Никто из придворных не смел обратиться с чем бы то ни было непосредственно к самому великому князю без ведома и разрешения на то его обер-гофмейстера.

Должность представителя императрицы при малом (ораниенбаумском) дворе престолонаследника была не совсем по плечу 29-летнему придворному. «Довольно ограниченный, нетактичный, с громадным самомнением, не блиставший ни умственными, ни нравственными качествами, страстный охотник, картёжник и волокита, он совсем не годился для такой роли»[5].

Для начала Чоглоков удалил от великого князя и княгини всех доверенных лиц и любимых слуг, старался отделить их от внешнего мира высокой стеной, но дальше этого не пошёл и даже на великого князя не имел практически никакого влияния. Недальновидный и гордый, Чоглоков восстановил против себя всех. Обоих супругов очень часто поминает недобрым словам в своих записках Екатерина II[6]:

Местопребывание «молодого двора» на гравюре середины XVIII века.
Ведать этим двором было поручено чете Чоглоковых.

Молодые люди скоро отыскали способы обмануть бдительность Чоглоковых. Как повествует Екатерина, камерфрау Крузе «доставляла великому князю игрушки, куклы и другия детские забавы, которыя он любил до страсти: днём их прятали в мою кровать и под неё. Великий князь ложился первый после ужина и, как только мы были в постели, Крузе запирала дверь на ключ, и тогда великий князь играл до часу или двух ночи»[6].

При «большом» дворе репутация Чоглокова пала, когда стало известно о ребёнке, которого ждёт от него фрейлина Кошелева. Елизавета считала, что человек столь ветреного нрава едва ли может служить должным образцом для её племянника. Он был оставлен при малом дворе только благодаря ходатайству своей жены, вымолившей ему прощение. «Куча детей, какую они имели, — свидетельствует Екатерина, — послужила к тому, чтобы восстановить их согласие, которое между тем не стало с тех пор более искренним; разъединённые по любви, они были связаны по интересу»[6].

Чоглоков после этого пользовался уже далеко не тем почётом, как раньше. Он выезжал на охоту вместе с великим князем, при этом уверял окружающих, что это его сука (именем Цирцея) брала всех зайцев, которых ловили. «Вообще Чоглоков воображал, что всё, что ему принадлежало, было редкой красоты или редкой доброты: его жена, дети, слуги, дом, стол, лошади, собаки», — замечает по этому поводу Екатерина[6].

Воспитатель великого князя умер в Москве 25 апреля (6 мая) 1754 года в возрасте 36 лет от сухой колики. В то же самое время заболела и его супруга.

Екатерина Рославлева, дочь

Женат с 1742 года на графине Марье Симоновне Гендриковой (1723-56). Овдовев, вышла замуж за А. И. Глебова, но умерла всего через полтора месяца после свадьбы. У супругов Чоглоковых родились четыре сына и четыре дочери:

• Екатерина (1748—1794), фрейлина, жена генерал-поручика Николая Ивановича Рославлева[7].
• Елизавета (1748—1771), фрейлина, жена гвардии капитан-поручика Сергея Андреевича Раевского[8].
• Софья (1750—1775), фрейлина, жена генерал-майора Бориса Загряжского, владельца усадьбы Ярополец[9].
• Вера (1752—1800)[10], фрейлина, пользовалась вниманием великого князя Павла Петровича, по воле императрицы, чтобы удалить её от двора, была выдана замуж за графа Антона Сергеевича Миниха[11]; их дочь была за графом И. И. Морковым. Скончалась от чахотки в Петербурге, похоронена в Александро-Невской лавре.

Все достигшие зрелости сыновья Чоглоковых — троюродные братья Петра III — в царствование его супруги, не терпевшей эту семью, подверглись гонениям по обвинению в разных преступлениях:

• Наум (1743—1798), подполковник, обвинён в намерении сместить командующего и создать для себя государство на Кавказе, лишён дворянства и сослан на вечное поселение в Сибирь[12].
• Симон (1744—1762), поручик конной гвардии.
• Николай (1749 - после 1798), офицер, владелец мызы Колтуши, заключён в Шлиссельбургскую крепость за намерение убить ревельского коменданта[13][14]; у него было 8 детей[15]; в их числе — сын Павел.
• Самуил (1751—1792), лейб-гвардии фурьер, в 16 лет за «поносные слова» против императрицы Екатерины бит розгами, позднее разжалован в солдаты и сослан на поселение в Мангазею[16][17].

• Чоглоков, Николай Наумович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб., 1905. — Т. 22: Чаадаев — Швитков. — С. 435—436.