Фиески, Жозеф

Machine infernale, Музей истории Франции (2012)

Надлежащих полностью законопослушному гражданину занятий он по-прежнему не имел. В 1835 году задумал и осуществил покушение на жизнь Луи-Филиппа. В день 28 июля 1835 года, когда Луи-Филипп возвращался по бульвару Тампль с военного парада, из одного дома раздался страшный залп адской машины, состоявшей из 24 ружейных стволов. Король и один из его сыновей были лишь слегка оцарапаны, но 12 человек из свиты (в том числе маршал Мортье) были убиты и множество людей ранены. Король сохранил полное самообладание. Сам Фиески, раненый тем же взрывом, спасся по верёвке из заднего окна, но благодаря оставленному им кровавому следу был скоро настигнут, арестован и через несколько дней во всем сознался.[1]

Вместе с 4 сообщниками был предан суду пэров и осуждён в январе 1836 г. Политическим преступлением в психологическом смысле деяние Фиески назвать нельзя вследствие полного отсутствия у Фиески каких бы то ни было общественных идеалов или стремлений; он столь же мало был республиканцем, как и бонапартистом или легитимистом, хотя за деньги готов был одинаково служить всем режимам; вместе с тем и для чувства личной мести к Луи-Филиппу или к режиму Июльской монархии у Фиески не было достаточных оснований. Он не высказывал и анархических идей, был религиозным человеком и соблюдал церковные обряды.[1]

Во время процесса из каждого его слова, даже из каждого его жеста сквозило его страшное тщеславие; на суде он говорил о своей великой любви к родине, о пользе, принесённой его покушением, — и вместе с тем о своём раскаянии и глубоком уважении к личности Луи-Филиппа. Антропологическая школа уголовного права не раз возвращалась к личности Фиески, видя в его асимметрическом лице, в некоторых телесных недостатках и всем его поведении доказательство прирожденности его преступного темперамента.[1]

Из сообщников Фиески мелочной лавочник Пепен и седельник (изготовитель сёдел) Морей были республиканцами, ненавидевшими режим Луи-Филиппа; из них первый, по словам Фиески, дал деньги на осуществление предприятия, а второй дал идею; с их стороны покушение могло иметь политический характер. Однако оба они на следствии и на суде, а первый из них даже и на эшафоте упорно отрицали всякое участие в деле Фиески; их адвокаты доказывали, что показания Фиески полны противоречий, что по всей видимости у Фиески были сообщники, которых он не называет, и что оговор Пепена и Морея мог быть просто актом личной мести; никаких доказательств их виновности, кроме не заслуживающих доверия показаний Фиески, приведено не было. Тем не менее все трое были приговорены к смертной казни и гильотинированы в феврале 1836 г.[1]

Правительство воспользовалось покушением Фиески, чтобы провести несколько реакционных мероприятий по отношению к печати и суду присяжных и т. д.[1]