Фальмерайер, Якоб Филипп

Фальмерайер родился, седьмым из десяти детей, в деревне Вайлер-Пайрдорф в Тироле (ныне в составе города Бриксен) 10 декабря 1790 года. В это время регионом владела Австрийская империя, затем в 1805 году он стал частью Баварии, а в настоящее время находится в Италии. Родители Фальмерайера были мелкими фермерами. С семилетнего возраста Фальмерайер посещал местную школу в деревне Чёч и работал пастухом. В 1801 году семья переехала в Бриксен, где отец Фальмерайера нашёл работу наёмным рабочим. Фальмерайер поступил в «народную школу» (Volksschule), где он впечатлил своим талантом преподававших там священников. В 1803 году он продолжил образование в гимназии, которую закончил в 1809 году с дипломом в метафизике, математике и философии религии (Бриксенская гимназия сегодня носит имя Фальмерайера)[6]. После этого он оставил Тироль, охваченный антибаварским восстанием Андреаса Гофера, и уехал в Зальцбург. В Зальцбурге Фальмерайер нашёл работу домашним учителем, и поступил в Бенедиктинскую семинарию, где изучал классическую, современную и восточную филологию, литературу, историю, и философию. После лет учёбы он решил предоставить себе тишину и мир, необходимые для студенческой жизни, поступлением в аббатство монастыря Кремсмюнстер, но трудности поставленные на его пути баварскими чиновниками исключили исполнение этих намерений. В университете Ландсхута (сегодня Мюнхенский университет Людвига-Максимилиана), в который он перешёл 1812 году, он вначале посвятил себя юриспруденции, но вскоре обратил своё внимание исключительно на историю и классическую и восточную филологию. Его самые необходимые расходы покрывались стипендией от Баварской короны.

В конце 1813 года, когда Наполеоновские войны были ещё в разгаре, Фальмерайер решил искать славы в военной карьере и вступил в Баварскую пехоту как субалтерн. Он сражался с отличием при Ханау 30 октября 1813 года, и служил в ходе кампании во Франции. Он оставался в оккупационной армии на берегах Рейна до Битвы при Ватерлоо, провёл шесть месяцев в Орлеане как адъютант генерала von Spreti. 2 года гарнизонной жизни в Линдау (Бавария) Боденское озеро убедили его в том что его желание искать военной славы невыполнимо, и он посвятил себя вместо этого изучению современного греческого, персидского и турецкого языков. Оставив службу в 1818 году, он стал учителем латинского и греческого в гимназии Аугсбурга, где среди его учеников был молодой Наполеон III. В Аугсбурге его либеральные, анти-клерикальные склонности, которые он уже начал развивать в студенческие годы, выражали оппозицию растущему ультрамонтанству Баварского государства. В 1821 году Фальмерайер получил приглашение в Progymnasium в Ландсхуте, где он продолжил преподавать классические языки, в дополнение к церковному, немецкому, истории, и географии. Ландсхут в эти годы был большим университетским городом, и Фальмерайер использовал возможности его источников продолжая изучение истории и языков. В феврале 1823 года Фальмерайер проявил интерес к премии которую назначила Датская королевская академия наук с целью поощрить исследования в области истории Трапезундской империи. Это средневековое царство расположенное на южном берегу Чёрного моря, было известно в те годы только из разрозненных ссылок в византийских и турецких хрониках. Фальмерайер начал собирать дополнительные источники на разных языках, включая арабские и персидские, из библиотек со всей Европы, и переписывался с разными учёными, включая Сильвестр де Саси, Антуан Исаака и Carl Benedict Hase. В декабре того же года Фальмерайер представил свою рукопись в Датскую Академию, и в 1824 году был награждён премией. Однако работа Фальмерайера, «История Трапезунской империи» (Geschichte des Kaisertums von Trapezunt), не была опубликована до 1827 года. Фальмерайер попытался обратить свой успех в профессиональное продвижение в Баварскую систему образования. В конце 1824 года он получил звание профессора Ландсхутской Гимназии, но в ряде писем к королям Баварии, сначала Максимилиану I и затем, после его смерти, Людвигу I, Фальмерайер запрашивал дополнительные средства для своих исследований и место профессора в Университете Ландсхута. Эти запросы были отклонены, вероятно по причине либеральных политических взглядов Фальмерайера. В 1826 году Университет Ландсхута переехал в Мюнхен, столицу баварского государства, а мюнхенский Лицей переехал в Ландсхут. Фальмерайер получил звание профессора истории в Лицее. В академическом году 1826-27 он предложил курс лекций по Универсальной истории. Его первая лекция была отмечена, ещё раз, анти-клерикализмом и реформистско-либеральными политическими взглядами. Он вернулся к этим темам в своей последней лекции, в которой он представил своё видение объединённой Европы под «правлением общественной добродетели и законов.»[7] Эти лекции, вместе с его «непатриотическими» лекциями по Баварской истории, начали вызывать критицизм более консервативных элементов академического эстаблишмента. В 1827 году его Geschichte des Kaisertums von Trapezunt была наконец опубликована, и встречена всеобщим одобрением со стороны рецензентов, включая Нибур, Бартольд Георга и Carl Hase. Реакция Баварского эстаблишмента была несколько прохладнее, частично по причине предисловия к книге. Здесь Фальмерайер заявил что «закон природы», используемый для достижения земной власти священников, ведёт к «глубочайшей деградации человеческой расы.»[8]

После издания своего Трапезундского исследования, Фальмерайер обратил свою деятельность к другому греко-язычному региону Средневековья, к, Морее. В частности, основываясь только на имевшей место, но иногда мнимой[9], славянской топонимике Мореи, где ему однако удалось побывать только через 3 года, он развил свою теорию о том что древнее, «эллинское», население южных Балкан было истреблено во время Великого переселения народов славянами и заменено ими. Подобная идея была уже предложена британским путешественником William Martin Leake, но Фальмерайер превратил её в теорию, которую он пропагандировал с характерным рвением.

Первый том Фальмерайера под названием «История полуострова Морея в Средние века» (Geschichte der Halbinsel Morea während des Mittelalters) появился в 1830 году. В этом томе Фальмерайер, сопоставлял топонимику Мореи и знакомых ему славянских земель Австрии, таких как Чехия, и топонимику на картах России[10].

Выводы своего первого сравнительного анализа Фальмерайер с рвением защищал всю свою последующую жизнь фразой «у писателя были правильные взгляды, касательно этих вопросов, до того как он посетил Грецию и обнаружил весь необходимый материал». При этом Фальмерайер осознавал, что население Мореи продолжало говорить на греческом. Но его предположение что «если кто-то предпримет попытку собрать все славянские и славянского происхождения слова в языке жителей Мореи, урожай будет значительно большим нежели предполагают некоторые»[11] не оправдалось. Вскоре лингвисты Миклошич, Франц, Meyer и Vasmer пришли к заключению что «не наблюдается структурного влияния языка никакого завоевателя на греческий, кроме как на уровне простых лексических займов, но которые в данном случае не превышают 500 и из которых только 60 слов являются общими для всех греков и относятся в основном к сельскохозяйственной сфере». Чистота греческого языка и само его существование были одними из главных аргументов критиков теории Фальмерайера о истреблении древнего эллинизма славянами[12].

При этом современный греческий переводчик и комментатор Фальмерайера Константин Романос отмечает, что будет несколько ошибочным утверждать что Фальмерайер считал современных греков славянами. Тот факт что население Мореи по прежнему говорило на греческом Фальмерайер объяснил следующим образом : славяне истребили и вытеснили эллинов с 6-го по 9-й века. В конечном итоге, славяне, в свою очередь, были покорены или истреблены византийскими императорами, которые заселили Морею грекоязычными переселенцами с восточного берега Эгейского моря, но которых Фальмерайер не считал эллинами. К тому же они были носителями более варварской формы греческого языка «византийского, христианского греческого»[13].

Только что закончилась девятилетняя Освободительная война греков вызвавшая явление филэллинизма в интеллектуальных либеральных и революционных кругах Европы и обратное явление анти-эллинизма в консервативных кругах, где «Австрия Франца I и Меттерниха выделялась как самый тёмный и беспощадный враг Греции»[14].

Для консервативных кругов Европы «Священного Союза» Греческая революция являлась скандалом, создавшим новую реальность — греческое государство на территории султана.[15] Сам Фальмерайер писал что возрождение греческого государства являлось самым большим событием века[16]. Но своей декларацией в прологе первого тома, Фальмерайер сознательно и абсолютно поставил под сомнение все существовавшие каноны о новом эллинизме и сам a priori избрал для себя место врага возрождённого греческого государства и его идеологических предпосылок[17] «Оставляя в стороне острова и другие греческие земли» и «рассматривая Пелопоннес как материнскую землю и колыбель рода эллинов», Фальмерайер писал:

Род эллинов исчез из Европы. Естественная красота, интеллектуальный блеск, врождённая гармония и простота, искусство, состязание, город, деревня, великолепие колонн и храма — в действительности, даже имя пропало с поверхности греческого континента…. Ни единой капли чистой крови эллинов не течёт в венах христианского населения сегодняшней Греции[18].

Этот феномен был далее преподнесён как признак потенциала «Славянских» наций к подавлению «латинян» и «германцев», линия которую он позже будет развивать в своих политических работах. Далее он аргументировал что Великие державы, которые поддержали Освободительную войну греков, «опьянённые классикой» были введены в заблуждение касательно характера нового греческого государства. Работа Фальмерайера была глубоко идеологической, ведомой политическими мотивами и целями. По причине страха перед Российской экспансии в Средиземное море, он желал видеть сильную Османскую империю и обратился к Европейским силам оставить свой филэллинизм и подавить Освободительную борьбу греков против турок.[19]

Weihmann писал, что работа Фальмерайера являлась предупреждением к «витающим в облаках» европейским филэллинам о опасностях политического союза между греками и русскими, народами, которые были тесно связаны православной верой и — гипотетическим — общим славянским происхождением «.[20]:

История полуострова Морея (Geschichte der Halbinsel Morea) столкнула Фальмерайера с европейскими филэллинами в целом, и с баварским королём Людвигом I в частности Людвиг был, убеждённым филэллином который уже в 1829 году начал продвигать кандидатуру своего сына, Оттона, на греческий трон (Оттон стал королём Греции в 1832 году). Филэллинизм Людвига был в действительности основан на убеждении что Греческое восстание против османского ига представляет возвращение античной Эллинской добродетели.[21] Людвиг был раздражён Фальмерайером что привело к задержке подтверждения его избрания в Баварскую академию наук.

Рецензии учёных на работу Фальмерайера были сразу же негативными. Он был обвинён в филологических заблуждениях словенским лингвистом Копитар, Ерней Бартолом, и в неправильном толковании исторических источников историками Johann Zinkeisen и Carl Hopf. Идеи Фальмерайера вызвали свирепую реакцию многих учёных воссозданного греческого государства, но вызвали также исследования подтверждающие непрерывность в греческой историографии и связи между современными греками и древней греческой цивилизацией.»[19]

Надпись, оставленная Якобом Фальмерайером в Большом храме Рамсес IIа, Абу-Симбел, Египет

Расстроенный критической реакцией на его работу о Морее, Фальмерайер решил отправиться в путешествие за границу для сбора материала для задуманного второго тома. Случай представился сам собой, когда русский граф Остерман-Толстой, Александр Иванович прибыл в Мюнхен, в поисках знающего компаньона для путешествия на Восток. Фальмерайер получил годовой отпуск от своих преподавательских обязанностей, и в августе 1831 года отбыл из Мюнхена вместе с Остерман-Толстым. Путешественники отбыли сначала из Триеста в Александрию, планируя прибыть в Иерусалим на Рождество. Вместо этого они остались в Египте около года, и отбыли в Палестину летом 1832 года. В начале 1833 года они отправились морем в Константинополь через Кипр и Родос.

В ноябре 1833 года Фальмерайер наконец вступил на землю Мореи, где пробыл месяц после чего отправился севернее в Аттику. Здесь Фальмерайер был поражён преобладанием диалекта албанского языка во многих селениях области, что дало ему пищу для продолжения своей теории, теперь уже относительно Аттики. Но здесь Фальмерайер оказался в центре скандала. До этого он в своей теории использовал почти исключительно топонимику.

Единственный документ приведённый Фальмерайером и стал причиной скандала. Греческий археолог Питтакис, Кирьякос вручил ему в Афинах «Хронику монастыря Св. Анаргиров». Основываясь на «Хронике», Фальмерайер стал утверждать в своём втором томе что с эпохи Юстиниана Аттика обезлюдела на 400 лет и что остатки афинян выбрались на остров Саламин[22]. Но 400 лет оказались на поверку тремя годами. Греческий историк Папарригопулос, Константинос утверждал, что Фальмерайер сознательно подделал цифру, выстраивая свою теорию[23]. Скопетеас пишет, что цифра была подделана, чтобы вызвать интерес у Фальмерайера[24]. Велудис пишет, что именно Питтакис подделал цифру, чтобы дискредитировать Фальмерайера и представить его дилетантом[25][26].

После Аттики путешественники прибыли в Италию в феврале 1834 года, и вернулись в Мюнхен в августе того же года. По возвращении Фальмерайер обнаружил что Лицей Ландсхута переехал в Фрайзинг, и что его должность была ликвидирована. За этим преждевременным «уходом на пенсию» находились «известные убеждения (Фальмерайера), которые, в частности в религиозных вопросах, были несовместимы с профессией преподавателя.»[27] Вместо этого ему было предложено место Ordinarius члена Баварской академии, где его первая лекция была теперь о «албанизации» населения Аттики. Его лекция получила ответ с атакой на его теории от Friedrich Wilhelm Thiersch, что привело к их последующим спорам в Мюнхенских академических кругах, а также в широкой прессе.

Дискуссия имела остро выраженную политическую составляющую, где Thiersch представлял позицию «Idealpolitik», согласно которой Бавария должна поддержать греческое государство, и Фальмерайера пропагандирующего умывающую руки «Realpolitik.» Эта политическая полемика была спровоцирована ещё далее прологом ко второму тому Фальмерайерской Geschichte, изданной в 1836 году, в которой он писал, основываясь на массовом участии православных арнаутов в войне, что Греческая Освободительная война была «чисто албанской, а не эллинской революцией.»[28] 1839 год ознаменовал начало карьеры Фальмерайера как корреспондента Allgemeine Zeitung, в которой он продолжал писать до своей смерти. Вклад Фальмерайера в AZ включал эссе путешествий, рецензии книг, политическую колонку и фельетоны.

Вскоре Фальмерайер покинул страну снова, по причине политических неурядиц, и провёл наибольшую часть следующих четырёх лет в путешествиях, проведя зиму 1839—1840 года с графом Толстым в городе Женева. Между июлем 1840 года и июнем 1842 года Фальмерайер предпринял своё второе большое путешествие, отправившись из Регенсбурга и путешествуя вдоль Дуная и через Чёрное море в Трапезунд. После длительного пребывания в Трапезунде, Константинополе, Афоне полуострове Халкидики и остальной Македонии, и Афинах, он вернулся в Мюнхен через Триест и Венецию. Фальмерайер опубликовал ряд репортажей из этого путешествия в AZ, в которых он предоставил смесь политических наблюдений, повторные заявления и дальнейшее развитие своей Греческой теории, и «очаровательные описания Анатолийских и Турецких пейзажей которые сравнивают с лучшими образцами описаниями путешествий Reisebilder 19-го века.»[29]

В течение своего годового пребывания в Константинополе (с 10 октября 1841 года до 24 октября 1841 года), Фальмерайер начал пропагандировать европейскую поддержку Османской империи как оплота против возрастающего влияния Российской империи на Балканах.[30] Эти статьи были собраны и опубликованы в 1845 году под заголовком «Отрывки с Востока» (Fragmente aus dem Orient). Слава Фальмерайера как литератора основывается в основном на этой работе. По возвращении в Мюнхен Фальмерайер зачитал свой труд «О происхождении современных греков» на заседании Баварской академии наук. Академия отвергла его работу, и Фальмерайер был признан ответственным за клевету на греков в Европе.[31]

Анти-русские сентименты Фальмерайера ещё не были полностью развиты, и по его возвращению в Мюнхен в 1842 году, он получил дружескую помощь от русского поэта и дипломата Тютчева. Позже Нессельроде, Карл Васильевич и Бенкендорф, Александр Христофорович попытались использовать этот факт в поисках нового представителя русских интересов в Германии.

Филэллинизм связывающий прямой линией современных и древних греков но обходивший византийское средневековье давал Западу возможность отделять греков от остальных балканских народов и создавал предпосылки своего покровительства. Напротив теория Фальмерайера утверждавшая о славянском периоде в истории средневековой Греции создавала идеологическую поддержку российской политике в годы расцвета панславизма.[32]

Греческий тезис Фальмерайера вызвал интерес в русских кругах, и вероятно по этой причине Тютчев обратился к Фальмерайеру и предложил ему служить в роли журналистского рупора царской политики. Фальмерайер отказался, и предполагается что его растущая оппозиция русскому экспансионизму была вызвана этим столкновением.[33] Но Фальмерайер замалчивал тот вторичный с научной точки зрения, но важный политический, факт, что своей теорией о гипотетическом славянском прошлом Греции он предоставил идеологическое оружие «славянской экспансии», которой так боялся, и оружие, которое российская политика могла использовать при необходимости.[34].

В 1845 году, когда Fragmente были опубликованы, недоверие Фальмерайера к русским царям привело его к рассмотрению всемирно-исторического развития противоположного идеалистическим описаниям Гегеля и самого видного оппонента Фальмерайера Тирша. Вместо непрерывного прогресса в направлении свободы Фальмерайер воспринимал историю как фундаментульную полярность между «Востоком» и «Западом»:

Примерно восемнадцать эонов [греч. веков], вся история была результатом борьбы между двумя основными элементами, разделёнными с самого начала божественной силой : гибкий жизненный процесс с одной стороны, и бесформенный, неразвивающийся стасис (греч.позиция, положение) с другой. Символ первого — это вечный Рим, с Западом простирающимся за ним; символ второго — это Константинополь, с окостенелым Востоком … То, что славяне должны быть одним из двух мировых факторов, или если кто-то предпочитает, тенью сверкающего образа европейского гуманизма, и следовательно устройство планеты не допускает философскую реконструкцию без их согласия, является самой великой научной ересью нашего времени.[35]

Тирш ещё раз ответил на эту полемику в статье, также опубликованной в AZ, аргументируя тем, что воздвижение западно-европейских правителей на троны новых славянских государств на Балканах будет достаточным, чтобы предотвратить восстановление «новой Византийско-Эллинской мировой империи.»[36]

Эссе Фальмерайера в AZ вызвали внимание Баварского наследного принца Максимилиана, чьи политические взгляды были значительно более либеральными нежели его отца. Между 1844 и 1847 годами Фальмерайер служил Максимилиану как ментор, и время от времени как домашний учитель, по историческим и политическим вопросам.[37]

Его анализ Балканской политики, предоставленный Максимиллиану в 1844 году, сохранился.[38]

В мае 1847 года Фальмерайер предпринял своё третье и последнее восточное путешествие, отправившись из Мюнхена в Триест, откуда отбыл в Афины, где имел аудиенцию у короля Оттона. В июне он прибыл в Бююкдере, летнюю резиденцию константинопольской элиты, где пробыл 4 месяца. Здесь он был награждён турецким султаном, после чего отправился на юг, в Святые земли, через города Пруса и Смирна. В январе 1848 года он отбыл из Бейрута назад в Смирну, где и оставался до своего возвращения в Мюнхен. Заметки Фальмерайера в AZ с этого периода делают упор на прочность османского правления и реформистские тенденции в турецком правительстве, которые он противопоставлял «запущенному» состоянию Греческого королевства.[39]

Уже в 1847 году Людвиг I предпринял либеральную реформу Баварской системы образования, и 23 февраля, 1848 года, он назначил Якоба Фальмерайера профессором (Ordinarius) истории в Мюнхенский университет Людвига-Максимилиана, где он должен быть сменить недавно заболевшего Johann Joseph von Görres.[40]

Фальмерайер, ещё находившийся в Смирне, получил новости в марте, был полностью застигнут врасплох, и немедленно вернулся в Мюнхен.[41]

Однако Фальмерайер не успел преподать в университете. 25 апреля, до начала летнего семестра, он был избран как делегат от Баварии в Франкфуртское национальное собрание, продукт Революции 1848 года.[42]

В мае бывший ученик Фальмерайера Максимилиан II, король Баварии после отречения его отца, призвал Фальмерайера на службу как политического советника. В этой роли Фальмерайер служил до конца 1848 года.[43]

Поскольку парламентские дебаты обратились в августе к отношениям между церковью и государством, Фальмерайер принял бескомпромиссную анти-клерикальную позицию и его репутация среди левых депутатов возросла.[44]

В январе 1848 года он вновь поддержал крайне левое предложение, согласно которому новая, объединённая Германия должна была возглавляться демократически-избранным президентом.[45] Наконец в июне, он последовал за радикальным Rumpfparlament, который представлял последнюю попытку сохранить парламентские структуры установленные в 1848 году, в Штутгарте.[46]

Баварский режим запретил своим делегатам принимать участие в Штутгардском парламенте, и после его насильственного разгона 18 июня вюртембергскими войсками, Фальмерайер бежал в Швейцарию.[47]

В сентябре 1849 года его назначение на факультет Мюнхенского университета было отменено Максимилианом II.[48]

В декабре 1849 года баварским членам Штутгардского парламента была предоставлена амнистия, и в апреле 1850 года Фалмерайер вернулся в Мюнхен.[49]

Вскоре после возвращения Фальмерайера в Мюнхен, в ноябре 1850 года, мюнхенский профессор Johann Nepomuk von Ringseis произнёс «взрывоопасную» речь на сессии Баварской академии, где объявил о появлении в Баварии «философских левых воззрений», отмеченных либерализмом и атеизмом, которые рассматривали все религии как «патологическое состояние.» Фальмерайер был на этой лекции и увидел в ней возможность вернуться в общественную сферу. Его ответ был опубликован в январе в лейпцигском Blätter für literarische Unterhaltung, либеральном журнале, который основал Брокгауз, Фридрих Арнольд. Здесь он не только ответил на взгляды Ringseis, но далее выразил своё мнение о деятельности академических институтов, и пропагандировал «Право на Свободное исследование и Свободу слова.»[50] Он также сделал несколько замечаний касательно внешнего облика Ringseis.[51]

Надгробная плита Фальмерайера, Старое южное кладбище, Мюнхен.

Реакцией ультрамонтанистской партии в Мюнхене была организация атаки в прессе и в официальных кругах, с целью дискредитации Фальмерайера. В статье опубликованной в Tiroler Zeitung утверждалось, что в результате неуточнённого правонарушения в Афинах, Фальмерайер был наказан «рафанидосис», древним наказанием унижения, посредством вложения пучка редьки в анус.[52]

25 января, Peter Ernst von Lasaulx предложил создание комиссии для рассмотрения изгнания Фальмерайера из Академии; несмотря на энергичную защиту Фальмерайера со стороны Leonhard von Spengel, предложение прошло голосами 10 против 8. Комиссия была образована в марте, и хотя она отклонила изгнание Фальмерайера, она решила объявить официальное порицание, которое было опубликовано в AZ 12 марта.[53]

В последние десять лет своей жизни Фальмерайер продолжал публиковать политические и культурные статьи, в частности в журналах Donau и Deutsches Museum. С началом Крымской войны в 1854 году, активность Фальмерайера как корреспондента AZ вновь возросла.[54] В этом конфликте он поддерживал европейско-оттоманскую коалицию против России.[55] в то время как православная Греция, единственная из европейских государств, поддержала Россию[56][57].(см. Греция в годы Крымской войны). Фальмерайер вернулся также и к более академическим занятиям, посвятив в частности внимание серией публикаций средневековой истории Албании. Якоб Филипп Фальмерайер умер в Мюнхене 26 апреля 1861 года, в результате болезни сердца.[58] The last entry in his diary, written the previous evening, reads Fahle Sonne (meaning «pale sun»).[59]