Третья ойратско-маньчжурская война

В 1745 году умер джунгарский хунтайджи Галдан-Цэрэн. У него в это время было три сына и несколько дочерей. Старшему сыну — Лама-Дорджи в год смерти отца исполнилось 19 лет, среднему — Цэван-Дорджи — 13, младшему — Цэван-Даши только минуло семь лет. Галдан-Цэрэн завещал трон среднему сыну, который в 1746 году и был провозглашен правителем под именем Аджа-Намжалу-хунтайджи, но ханствовал он недолго. В 1749 году в результате заговора он был свергнут с престола и убит, а правителем Джунгарии стал Лама-Дорджи, принявший титул Эрдэни-Лама-Батур-хунтайджи. Но и его правление не было длительным: титулованная ойратская знать не желала признавать его правителем — человека незнатного происхождения, побочного сына Галдан-Цэрэна, рожденного от наложницы. Возник новый заговор, имевший целью свержение Лама-Дорджи и возведение на ханский престол малолетнего Цэван-Даши. Заговор был раскрыт, его участники понесли суровое наказание.

Появился новый претендент на ханский престол — Дабачи (Даваци), происхождение которого давало ему преимущественное право на престолонаследие. Родовое владение Дабачи находилось в Тарбагатае, как и владение другого ойратского нойона — Амурсаны, с которым Дабачи был в тесной связи и дружбе. Первоначально Дабачи и Амурсана потерпели поражение в борьбе против Лама-Дорджи, и в 1751 году бежали к казахам. Через год они вернулись на родину и возобновили борьбу против Лама-Дорджи, который был ими убит в самом начале 1753 года. Повелителем ойратского ханства стал Дабачи. Однако ряд нойонов возвели на престол своего ставленника — Немеху-Джиргала, и в Джунгарии оказалось сразу два правителя. С помощью Амурсаны Дабачи низложил и убил конкурента.

Со времён окончания второй ойратско-маньчжурской войны Цинская империя внимательно наблюдала за ситуацией в Джунгарии. С ноября 1750 года ойраты начали перебегать из Джунгарии в Цинскую империю. Цинские власти щедро одаривали каждого перебежчика, предоставляя на первых порах налоговые и иные льготы, награждая представителей знати и чиновничества различными пышными титулами и званиями. Одновременно цинское правительство стало готовиться к новой войне, справедливо полагая, что при обострении внутренних противоречий Джунгарское ханство уже не сможет оказать эффективного сопротивления. В 1752 году подготовка к войне против ойратов усилилась. В Халхе был получен приказ о поголовной проверке и переписи всех без исключения мужчин, годных к военной службе, и их вооружения. На лето 1752 года в районе Эрдэни-Дзу был назначен смотр халхаских войск. Здесь была построена крепость, от стен которой до самой ойратской границы протянулась цепь постов и застав, где были использованы войска халхаских князей. С весны 1753 г. на джунгарскую границу стали подтягиваться новые части цинской армии, снабженные артиллерией, значительными запасами вооружения, снаряжения и продовольствия.

Осенью 1753 года в Китай из Джунгарии перебежало более 3 тысяч ойратских семейств во главе с двумя внуками Галдан-Цэрэна. Цинские власти ускорили подготовку к походу против Джунгарии. В армию, предназначавшуюся к вторжению в Джунгарское ханство, наряду с маньчжурскими воинами стали широко привлекаться китайцы (ханьцы), южные монголы и халха-монголы, которым предстояло сражаться под началом маньчжуров. Цинское правительство открыто готовилось использовать благоприятно складывавшуюся обстановку, вторгнуться в Джунгарию и навсегда покончить с государством ойратских феодалов. На этот раз оно рассчитывало справиться с этой задачей собственными силами, поэтому не искало союзников на Волге и не просило помощи России.

Вскоре после воцарения Дабачи он рассорился с Амурсаной. Амурсана в 1754 году проиграл сражение, и бежал через Телецкое озеро, Кобдо и Улангом в Халху, где явился к цинским властям и заявил о своем желании служить Цинской династии. Его отправили в Пекин. При дворе Амурсану встретили с большой радостью. Цинская династия увидела в Амурсане удобное орудие в борьбе за осуществление своей заветной цели — уничтожение Джунгарского ханства.

Даваци

Зима 1754 года в Цинской империи была заполнена грандиозными мобилизациями с целью завершить подготовку к вторжению в Джунгарию до начала весны 1755 года. Цинское командование решило посадить на лошадей всех воинов, что вызвало новую волну массовых принудительных реквизиций конского состава. Власти, не задумываясь, отбирали лошадей и верблюдов у пограничников, охранявших русско-китайскую границу в Забайкалье, останавливали купеческие караваны в пути, отнимали у них лошадей и верблюдов, бросая купцов на произвол судьбы. Все было подчинено подготовке к решающему наступлению. Каждый воин был вооружен ружьем, саблей, копьем, луком с 40 стрелами; армия располагала к тому же сильной артиллерией.

К весне 1755 года цинская армия вторжения была готова к походу. В её составе были не только маньчжурские, но и китайские войска, отряды южных монголов и халхасцев. Армия была разделена на две части. Одна из них составила северный отряд под командованием маньчжурского генерала Баньди. Отряд получил задание выступить из района Улясутая и двигаться в долину реки Боротала, перейдя реки Булугун, Чингиль, озеро Айрик-нор. Южному отряду под командованием маньчжурского генерала Юнхана было предписано двигаться к долине Боротала по дороге Баркуль — Урумчи. Каждый отряд имел сильные авангарды, которыми командовали ойратские князья, перебежавшие на сторону Цинской династии. Авангардом северного отряда командовал Амурсана.

Весной оба отряда цинской армии (их общая численность составляла — по оценкам разных источников — от 90 до 200 тысяч человек) вступили на территорию Джунгарского ханства. В конце апреля оба отряда, соединившись в долине реки Боротала у озера Эбинор, подошли к реке Или, переправились через неё и двинулись дальше, не встретив ни малейшего сопротивления. Узнав, что с войском идёт Амурсана, многие ойраты переходили на сторону цинской армии.

Пытаясь остановить вторжение, Даваци отправил в Пекин посольство, предлагая мир и дружбу, но всё было тщетно. 14 мая авангард армии вторжения во главе с Амурсаной вступил в долину реки Текес, где вошел в соприкосновение с немногочисленными отрядами Даваци. Не приняв боя, хан бежал от Амурсаны, оставив в его руках жену и детей, и направился в сторону Кашгара. 8 июля его схватили мусульманские правители города Куча и передали в руки Амурсаны, который доставил пленника в ставку главнокомандующего цинской армией. Ойратские феодалы сдавались на милость победителей, простой народ, будучи измучен княжескими распрями, даже не пытался сопротивляться. Джунгарское ханство развалилось.

Цинские власти распространили на Джунгарию общую административную систему, введённую ранее в завоёванных частях Монголии; институт всеойратского хана был упразднён. На обломках ханства цинские власти образовали 4 самостоятельных, независимых друг от друга княжества — Хойт, Дербет, Хошут и Чорос, правители которых были подчинены непосредственно Пекину. Завершив войну, цинские власти стали срочно выводить войска и распускать их по домам, ибо содержание огромного войска в такой дали, оказавшегося в итоге ненужным, ложилось тяжким бременем на казну, а в Халхе, в которой было мобилизовано огромное количество мужчин, начинало зреть народное недовольство. Лишь в важнейших пунктах Халхи и Джунгарии были оставлены небольшие гарнизоны.

Амурсана рассчитывал с цинской помощью стать всеойратским ханом, но оказался обманутым. В сентябре 1755 года он находился на западной границе Халхи, куда доставил пленённого Даваци. Имея при себе небольшой отряд ойратских воинов, действуя в сговоре с некоторыми халхаскими военачальниками, Амурсана напал на маньчжурские войска, охранявшие границу, разбил их и бежал в Джунгарию. Маньчжурское командование отправило вдогонку большой отряд, но погоня вернулась, не поймав беглеца.

Побег Амурсаны вызвал переполох в Пекине. Демобилизованных воинов начали срочно возвращать в армию. Между тем Амурсана использовал зиму 1755—1756 годов для реорганизации своих сил. Он призвал всех ойратских князей изгнать завоевателей и восстановить независимое Джунгарское ханство. На призыв откликнулись не все: бывшие сторонники Даваци опасались мести Амурсаны, некоторые феодалы считали унизительным для себя подчиниться человеку низкого происхождения. Сторонники Амурсаны провозгласили его ханом, но вскоре в их стане начались раздоры, вооружённые столкновения, и потерпевший поражение Амурсана был вынужден вернуться на реку Или и начать собирать войска вновь. Узнав о приближении большой маньчжурской армии, Амурсана оставил Джунгарию и в начале лета 1756 года бежал к казахам.

Наводнившие Джунгарию цинские войска, не имея перед собой организованного противника, приступили к поголовному истреблению ойратского населения. В июле 1756 года двухтысячный цинский отряд вступил в пределы России и, разыскивая Амурсану, подошел к Колыванскому заводу, под стенами которого укрывались ойратские беженцы.

25 октября того же года ещё более многочисленный отряд маньчжурских воинов подошел к Усть-Каменогорской крепости, желая увести с собой находившихся здесь урянхайцев, бывших подданных ойратского хана. Узнав, что Амурсана скрывается в кочевьях Аблай-султана, отряд направился в Средний жуз. В августе 1756 года произошло сражение между ополчением хана Аблая и войсками цинского императора, закончившееся поражением казахов, начавших отступление к русским укрепленным линиям. Казахские правители обратились к русским властям с просьбой о защите от преследовавших их маньчжурских войск.

Правительство России оказалось в затруднительном положении. Располагая в этом районе малыми военными силами, оно столкнулось с прямой угрозой распространения цинской экспансии за пределы Джунгарии, на территории Восточного Туркестана, Казахстана и Средней Азии. А тем временем к российским границам шли и шли ойратские беженцы, спасавшиеся от цинских войск. Рядом указов Петербург решил проводить прежнюю политику невмешательства во внутреннюю борьбу в ойратском ханстве. Учитывая особенности момента, царское правительство предложило местным властям принимать ойратских беженцев, давать им убежище и разрешить им кочевать, где пожелают, стремясь к тому, чтобы цинские власти оставили их в покое. Возможные претензии цинских властей следовало отводить, ссылаясь на то, что ойраты не являются подданными цинского императора, и разъясняя, что Россия не вмешивалась и не вмешивается во внутренние дела Джунгарского ханства и что цинскому правительству также не следовало бы в них вмешиваться, тем более что в 1731 году его послы в Петербурге сами говорили об отсутствии у императора возражений против приема Россией беженцев из Джунгарии и даже предлагали передать России часть ойратской территории. Руководствуясь этими указаниями, русские пограничные власти стали принимать ойратских беженцев, поток которых не прекращался вплоть до 1758 года.

Восстание Амурсаны и возобновление военных действий в Джунгарии вызвали в Халхе новую волну мобилизаций, реквизиций и поборов. Местные маньчжурские гражданские и военные власти, подхлестываемые разгневанным императором, стали безвозмездно отбирать у населения Халхи последних лошадей и остатки скота. Дело дошло до того, что на тракте Кяхта — Урга почтовые станции были оставлены без сменных лошадей, так что проезжавшие по тракту чиновники, купцы, дипломатические курьеры не имели возможности заменить уставших лошадей свежими, которые по закону и обычаю всегда должны были находиться в достаточном числе на станциях. К военным поборам прибавилось стихийное бедствие — неблагоприятная зима 1755—1756 годов, сопровождавшаяся сильными морозами и глубокими снегами, вызвавшими массовый падёж скота. В стране свирепствовала эпидемия оспы. В этих условиях антиманьчжурское движение, утихшее было с лета 1755 года, вспыхнуло с новой силой. Брожение усиливали слухи о том, что император насильно удерживает у себя главу буддийской церкви Халхи — Богдо-гэгэна.

Маньчжурский император заставил Богдо-гэгэна присутствовать при казни его брата Эрэнчин-Доржи, которого цинские власти винили в побеге Амурсаны. Несмотря на неоднократные и настойчивые просьбы Богдо-гэгэна помиловать брата, тот был в апреле 1755 года повешен в Пекине. Богдо-гэгэн был отпущен только тогда, когда последний дал понять, что длительное его отсутствие может толкнуть халхаский народ на крайние меры. Летом 1756 года Богдо-гэгэн и Тушэту-хан прибыли в Ургу, куда привезли и труп казненного, преданный здесь сожжению.

Халхаский военачальник Чингунжав, возмущенный казнью халхаского главнокомандующего Эрэнчин-Доржи, поднял восстание, снял с фронта подчиненные ему войска и вместе с ними вернулся в Халху, в район озера Хубсугул, где располагалось его родовое владение, откуда стал слать гонцов к халхаским князьям, связался с ойратами и с вернувшимся в Джунгарию Амурсаной. Восстание Чингунжава получило широкий отклик во всей Монголии. Халхаские князья, через владения которых пролегали коммуникации в Джунгарию, бросали посты, почтовые станции и откочевывали в отдаленные районы, вне пределов досягаемости цинских властей. Это серьёзно ухудшило службу связи и снабжения цинских войск, действовавших в ойратском ханстве. Не доверяя халхаским князьям и опасаясь дальнейшего ухудшения своего положения в Монголии, пекинское правительство вывело из Джунгарии все халхаские войска и вернуло их в Халху.

17 января 1757 года цинским властям удалось захватить Чингунжава и увезти его в Пекин. Разыскав его двух скрывавшихся сыновей, они также увезли их в Пекин. 12 июня 1757 года Чингунжав с сыновьями были казнены. За третьим сыном Чингунжава, которому было всего семь лет и который находился у своих родственников на северо-западе Халхи, были посланы специальные агенты с поручением убить ребёнка на месте. Были пойманы, увезены в Пекин и там казнены многие другие участники восстания, а также их жены и дети. Сорок менее активных повстанцев были казнены публично в самой Урге.

Битва Амурсаны с маньчжурами при Хоргосе

В конце осени 1756 г. Амурсана после пятимесячного пребывания у Аблай-султана вновь появился в Джунгарии. Зиму 1756—1757 годов он провел в горах Тарбагатая, сколачивая новые силы для борьбы против цинского господства. В 1757 году Амурсана обратился за помощью к российскому правительству, и получил ответ, что переход Амурсаны в российское подданство на предложенных им условиях неприемлем, но российские власти могут гарантировать убежище лично Амурсане с небольшой свитой.

С наступлением весны 1757 года Амурсана с отрядом своих сторонников направился на восток, к халхаско-ойратской границе, рассчитывая здесь объединиться с Чингунжавом, так как не знал ещё о его гибели. Узнав о трагическом конце Чингунжава, Амурсана напал на гарнизон цинских войск в Баркуле и уничтожил его. Весной и летом 1757 года в горах Тарбагатая и в долине реки Или отряды ойратов общей численностью в 10 тысяч воинов, руководимые Амурсаной и его единомышленниками, развернули активные операции против цинской армии. Несмотря на героические действия, эти отряды не могли противостоять многократно превышавшей их численностью и оснащением цинской армии, отразившей натиск повстанческих отрядов и перешедшей в новое наступление. Ойраты терпели поражение, всех попадавших в плен каратели беспощадно истребляли.

Амурсана, потерпев ряд поражений, 28 июля 1757 года явился в Семипалатинск, прося убежища. Он был принят местным командованием, через два дня доставлен в Ямышево, где выяснилось, что он болен оспой. В Ямышевской крепости ему оказали медицинскую помощь, а 31 июля отослали в Тобольск, куда он прибыл 20 августа. 22 августа в беседе с вице-губернатором Сибири Грабленовым Амурсана сообщил, что решил бежать в пределы России по примеру других ойратских князей. Амурсану поселили в окрестностях Тобольска, где он жил в полном довольстве, однако 15 сентября 1757 года Амурсана вновь заболел оспой и через шесть дней умер.

Когда пришло официальное извещение, что Амурсана задержан российскими властями и, находясь в заключении, умер от оспы, пекинское правительство потребовало выдачи трупа. Отклонив это требование, царское правительство 1 ноября 1757 года предложило сибирскому губернатору отправить труп Амурсаны на границу, в Кяхту, куда и пригласить представителей цинской администрации, чтобы они могли удостовериться в его смерти. 13 марта 1758 г. в Кяхту прибыли представители цинских властей, которым была дана возможность убедиться в том, что Амурсана действительно мертв.

Истребительная война в Джунгарии закончилась лишь в 1759 году, когда цинским войскам удалось ликвидировать последний очаг освободительной борьбы ойратов в горах Юлдуса.

Джунгарское ханство было полностью уничтожено. Из народа, численность которого составляла не менее 600 тысяч человек, выжило около 10-30 процентов. Из них около десяти тысяч кибиток (семей) — один сборный улус зюнгаров, дербетов, хойтов под руководством нойона (князя) Шееренга (Церена) с тяжёлыми боями пробился и вышел на Волгу в Калмыцкое ханство. Остатки некоторых улусов джунгар пробились в Афганистан, Бадахшан, Бухару, были приняты на военную службу тамошними правителями и впоследствии приняли ислам.

• Первая ойратско-маньчжурская война
• Вторая ойратско-маньчжурская война

• Златкин И. Я. «История Джунгарского ханства». — М., 1964.
• «Восток на рубеже средневековья и нового времени. XVI—XVIII вв.» // «История Востока» (в 6 т.). — М.: «Восточная литература» РАН, 1999. — Т. 3. — ISBN 5-02-018102-1.
• Clarke, Michael Edmund (2004). In the Eye of Power: China and Xinjiang from the Qing Conquest to the 'New Great Game' for Central Asia, 1759–2004 (PDF) (Thesis). Griffith University, Brisbane: Dept. of International Business & Asian Studies. Архивировано из оригинала (PDF) 2008-04-10. Используется устаревший параметр |url-status= (справка)