Танец сорока одного

В Мексике конца XIX — начала XX века танцы, в которых участвовали только мужчины или только женщины, часто проводились в подполье из-за дискриминации и общественного осуждения в отношении частного сексуального разнообразия в то время. В различных источниках говорится о проведении праздников и публичных мероприятий, таких как парады с участием мужчин и женщин, хотя это и называлось тогда «маскарадом». Так же было принято, что дети высшего класса города гуляли по улице Платерос (с 1914 года — улица Франсиско Мадеро), одетые в самые модные вещи, но они были известны как «куры» или «ящерицы» (оскорбительные значения слова «dandy»), и, как правило, были связаны с досугом, тщеславием или бесчестием и подвергались преследованиям со стороны полиции и со стороны родителей[4][2].​

Предполагаемыми организаторами праздника были зять тогдашнего президента Порфирио Диаса, Игнасио де ла Торре и Миер — прозванный как Зять Нации за брак с Амадой Диас — и Антонио Адалид, прозванный Тоэнья ла Мамонера, который был крестником императора Максимилиано I и Карлотты. Другие источники ссылаются на журналиста Хесуса «Чучо» Редаго и на Александра Редо. Праздник начался в ночь на 17 ноября тайно в арендованном для этой цели доме, источники ссылаются, что дом был на четвертой улице Мира (нынешний Эзекиль Монтес или Хесус Карранса) в колонии Табакалера, а гости приезжали в различных каретах[1].

Праздник включал в себя, среди прочего, «рифу Пепито» или эфебо, то есть конкурс, где призом было бы проведение времени с проститутом.

Около трёх часов ночи 18 ноября полиция ворвалась в дом после того, как один человек открыл им дверь. Об этом говорится в журналистской записке того времени[5]:

Вскоре распространились слухи о том, что на самом деле задержанными являются 42 человека, но Игнасио де ла Тауэр и Миера было разрешено бежать через крыши прилегающих домов.​ Первым наказанием, вынесенным полицией для всех задержанных, было уборка улицы за пределами казарм, куда они были отправлены, прямо в праздничных платьях, вопреки обычаям того времени и из-за секретности, требовавшей рассмотрения дела, поскольку было известно об участии де ла Тауэра и о возможном влиянии на президентскую семью и семей высшего класса, связанные с ней, была проведена цензура журналистов, и задержанные не были представлены прессе. Кроме того, были известны имена де ла Тауэра и Адалида, Хесуса Солорсана, а также омонимы как из опубликованных имен, так и из известных по слухам, что требовало от полиции направить в газеты разъяснения, не связанные непосредственно с делом.

Со времени проведения рейда он был признан незаконным и нарушающим права человека и гражданские права задержанных​[5]. В связи с рейдом утверждалось, что место не имело разрешения на проведение вечеринок и частных собраний, однако положения того времени требовали этого только для проведения общественных торжеств. Гомосексуализм сам по себе не наказывался уголовным правом, однако в данном случае использовалось весьма широкое толкование действующего Уголовного кодекса 1871 года, предусматривающего наказание за преступления против нравственности и добрых обычаев. Ни в одном из действующих правовых положений не упоминается принудительные общественные работы как возможное наказание для задержанных, хотя оно являлось обычным для врагов порфиристского режима[1]. В 5:30 утра, без предварительного разбирательства или суда, задержанные отправились на армейских поездах из станции Буенависта в сторону Веракруса в составе только 19 из 41 арестованного на принудительные работы в порту Прогрессо, Юкатан[1].

Пресса того времени подчеркивала, что арестованные, переведенные в Юкатан, были приглашены на праздник, но бедные и лишённые денег не смогли подкупить правосудие и выйти на свободу, как, вероятно, и остальные бедняги. Согласно Эль Хиджо дель Ахуизоте от 21 ноября 1901 года[2]:

Там они будут вынуждены вступить в мексиканскую армию, в рамках которой некоторые из задержанных безуспешно хотели провести суд по делу об ампаро. По этой причине спустя почти столетие стали известны некоторые имена задержанных: Паскуаль Баррон, Фелипе Мартинес, Хоакин Морено, Алехандро Перес, Рауль Севилья, Хуан Б. Сандоваль и Хесус Солорцано. Конечный пункт назначения наказанных и продолжительность их пленения неизвестны, хотя Сальвадор Ново заметил, что, вероятно, это был Четумаль[6].

Несмотря на влияние событий, журналистские отчеты говорят о том, что собрания и вечеринки даже некоторых из участников этого рейда продолжали происходить в общественных местах.

Этот случай вызвал резкую критику в средствах массовой информации того времени, даже среди тех, кто был противником режима[2]. Несмотря на цензуру со стороны правительства, сатирические СМИ, такие как El Hijo del Ahuizote, публиковали материалы, которые являются общеизвестными, и предмет будет актуален для всех социальных классов, несмотря на то, что партии этого типа были относительно распространены и хорошо известны[3]. Критиковался не только сам факт из-за общественного консерватизма и преобладания гомофобии в то время, но танец использовался, чтобы ассоциироваться с «развратом» и «пороком» с порфирской аристократией, поскольку были вовлечены Де ла Торре, Майер и близкие друзья. Подобная точка зрения перестала быть актуальной в 1917 году.

Десять лет спустя разразится мексиканская революция, и Порфирио Диас будет свергнут[2]. Он ранее разрешал непрерывные рейды, шантаж, пытки, избиения, отправку в тюрьмы, в частности на Мариасских островах, с простым упоминанием «посягательства на мораль и хорошие обычаи» с молчаливого согласия и социальной нетерпимости из-за гомофобных предрассудков в мексиканском обществе[1].

Число 41 или 42 стало частью мексиканской поп-культуры, чтобы завуалированно относиться к гомосексуалистам, в случае 42 — к пассивным гомосексуалистам[7]. Этот факт и цифры были стали популярны не только через прессу, но также и с помощью гравюр, сатиры, пьес, литературы, живописи и даже в эпоху телевидения, как в случае с исторической теленовеллой «Полет орла», транслированной Televisa в 1994 году.

В 1906 году под псевдонимом Фекундо вышла книга «Сорок один». Критически-социальный роман, который был переиздан в 2010 году[8]. Этот роман, несмотря на его яростный гомофобный тон, впервые в мексиканской литературе был посвящен в основном гомосексуальной проблеме, поэтому он считается прецедентом гомосексуальной литературы в Мексике, поскольку речь идет о предмете, который до этого считался табу.

Также известны гравюры Хосе Гваделупе Посада, которые были опубликованы в сопровождении различных стишков.

Гомосексуализм зашел так далеко с числом 41, что его упоминание стало табу, как писал военный писатель Франсиско Л. Уркизо[1]:

Мемориальная доска в Культурном центре Хосе Марти

Карлос Монсивайс сказал о том, что «танец сорока одного изобрел гомосексуализм в Мексике», впервые поставив эту тему на всеобщее обозрение в строго консервативной среде.

Некоторые гей-бары использовали 41 в качестве названия для дискотек, баров и ассоциаций как способ борьбы со стигмой[7]. В 2001 году ЛГБТ-сообщество Мехико установило мемориальную доску в качестве напоминания об этом событии в Культурном центре Хосе Марти[7].

В субботу, 29 июня 2019 года, в Мехико прошел 41-й прайд-марш ЛГБТ на тему «Гордость 41: Быть - значит сопротивляться», посвященный инциденту 1901 года.

В ноябре 2020 года на экраны вышел фильм «Танец сорока одного» режиссера Дэвида Паблоса по сценарию Моники Ревиллы с Альфонсо Эррерой в главной роли и продюсером Пабло Крусом[9]. Премьера фильма для массового зрителя состоялась 12 мая 2021 года на стриминг-сервисе Netflix[10]