Таврион (Батозский)

Осенью 1929 года был арестован. 3 января 1930 года приговорён к трём годам лишения свободы, работал на строительстве Березниковского химического комбината в Вишерских лагерях. В 1935 году был освобождён, жил в Калуге, Курске, Липецке, работал художником. Окормлял тайные православные общины.

27 декабря 1940 года вновь арестован, находился в тюрьме в Казани. 14 марта 1941 года приговорён к восьми годам лишения свободы. Срок отбывал в Туринском лагере на северо-востоке Свердловской области, неподалеку от Тавды. Вначале находился на общих работах на лесоповале, затем был лагерным художником в культурно-воспитательной части.

В августе 1948 года был досрочно освобождён, и направлен в ссылку в Кустанайскую область Казахстана, где вновь работал художником в промышленной артели, а затем сторожем в школе. Освобождён из ссылки в апреле 1956 года.

С 25 мая 1956 года — клирик Троицкого кафедрального собора в Перми.

14 марта 1957 года назначен настоятелем Глинской пустыни. Находясь на этой должности, вступил в конфликт с собором старцев монастыря, которые первоначально поддерживали его как бывшего послушника пустыни. Так схиархимандрит Иоанн (Маслов), очевидец тех событий, вспоминал

в Глинской пустыни, обители истинно православной, он стал вводить западные, католические обычаи церковной жизни. Кроме того, после окончания вечернего богослужения о. Таврион зажигал свечи на престоле, открывал Царские врата, начинал читать акафисты и устраивал общенародное пение. Это противоречило уставу Глинской пустыни, в соответствии с которым после вечернего богослужения братия должна была безмолвно расходиться по келиям и исполнять келейное правило в тишине. <…> Отец Таврион приказал вынести Голгофу из храма в соседнюю с храмом комнату, ввёл при богослужении вместо строгих распевов Глинской пустыни партесное пение, никак не соответствующее всему аскетическому духу обители[3].

Одной из основных причин конфликта было нежелание настоятеля согласовывать свои решения с собором старцев — духовных наставников обители, которые были противниками каких-либо изменений. В этой ситуации священноначалие взяло сторону старцев и в январе 1958 года перевело архимандрита Тавриона в Почаевскую лавру.

С 10 апреля 1959 года — секретарь Уфимского епархиального управления и настоятель Покровской церкви. Много проповедовал, участвовал в реставрации храма, для которого сам писал иконы, был знатоком народного пения. Противодействовал закрытию храмов.

В 1960 году кандидатура архимандрита Тавриона рассматривалась для возможной епископской хиротонии. Уфимский епископ Никон (Лысенко) дал ему такую характеристику:

Архимандрит Таврион Батозский как монах — смиренный, безукоризненно нравственный, благочестивый, богобоязненный, постник, молитвенник, к людским нуждам внимательный, чуткий, милостивый; как администратор — справедливо строгий, умело распорядительный, находчивый. Благодаря его умению, неустанным заботам и трудам были изысканы денежные средства, и по милости Божией, храм Покрова Пресвятыя Богородицы в г. Уфе восстановлен, благоукрашен[4].

Священный Синод одобрил кандидатуру архимандрита Тавриона, однако его активная деятельность вызвала недовольство властей. Они не только воспрепятствовали его хиротонии, но и, лишив регистрации, вынудили покинуть Уфимскую епархию.

С 1961 года служил в Ярославской епархии — сначала в селе Некрасово, а с 1964 года — в селе Новый Некоуз. Получил известность как духовник, к нему приезжали за советом и молитвенной поддержкой верующие из Ярославля, Москвы, Ленинграда, Перми, Уфы и других мест

С марта 1969 года — духовник Спасо-Преображенской пустыни Свято-Троицкого женского монастыря Рижской епархии, назначен по инициативе владыки Леонида (Полякова). Под его руководством и при активном участии в разрушавшейся обители был произведён ремонт, отреставрированы два храма, построены трапезная и кельи для паломников, которые уже с 1970 года стали посещать монастырь, приезжая из разных регионов страны. В летние месяцы в монастыре каждый день причащались до 150—200 человек. Старца посещали молодые люди, которых он готовил для рукоположения в священники.

Архимандрит Таврион много проповедовал. По воспоминаниям одной из его духовных чад,

старец стремился донести до сознания исповедников, что Бог смотрит на сердце человека, что в глубине сердца совершается покаяние. О. Таврион учил своих слушателей внимательно относиться к своей жизни, вникать в содержание Таинств христианской веры и жить этим содержанием. Он был непримиримым обличителем равнодушия, мелочности, формализма — удовлетворенности внешним, формальным исполнением молитвенного правила, поста… О. Таврион направлял человека к тому, чтобы он в глубине души поставил себя перед Богом. Он закладывал основы подлинной религиозной жизни, в которой нет места фальшивкам… Такая великая любовь была у старца к людям, что он стремился каждого накормить, утешить, исцелить.

Во время богослужений после чтения Евангелия перечитывал его по-русски и доходчиво толковал.

С симпатией относился к католицизму, священник Олег Чекрыгин писал о том, что архимандрит Таврион «служил и причащался вместе с изредка гостившим у него ксёндзом, с которым они годы провели в заключении», оправдывая это тем, что «наши земные перегородки до Неба не доходят».

По убеждению игумена Евгения (Румянцева), вышеупомянутое предположение бывшего священника Олега Чекрыгина о том, что архимандрит Таврион «служил и причащался вместе с изредка гостившим у него ксендзом, с которым они годы провели в заключении», не соответствует действительности. Как это часто бывает, подобного рода слухи обрастают всякого рода догадками. На самом деле, известен факт, что на праздник Рождества Христова в Пустыньку приезжали два ксендза, с которыми архимандрит Таврион много лет провел в лагерях рядом на нарах. По свидетельству очевидцев, во время богослужения эти ксендзы стояли на солее в углу справа. Во время Великого Входа на Литургии их как бы оттесняли, так как солея небольшая, и они были видны молящимся.