Серёжа (повесть)

Действие повести начинается в 1947 году. Главный герой — пятилетний Серёжа — живёт в маленьком городке вдвоём с мамой Марьяной; его отец погиб на войне. Мир мальчика — это первые книги с картинками, водокачка, кинотеатр, дворовые куры, уличные товарищи, с которыми постоянно случаются смешные и грустные истории. Однажды в их доме появляется Дмитрий Корнеевич Коростелёв — директор совхоза «Ясный берег». Мама объясняет, что отныне он будет Серёжиным папой. С приходом Коростелёва число Серёжиных родственников увеличивается: теперь к ним прибавляются мама и бабушка Дмитрия Корнеевича. Смерть прабабушки становится первым драматичным событием в жизни мальчика; на кладбище он испытывает потрясение от слов тёти Тоси о том, что «все там будем». Коростелёв, поняв, что эта тема волнует ребёнка, твёрдо обещает, что Серёжа никогда не умрёт.

Весной Дмитрий Корнеевич сообщает мальчику, что скоро у него появится брат или сестра. Затем мама отправляется в больницу, откуда привозит младенца Алексея. Крошечный, с тонкими ручками и ножками брат поначалу разочаровывает Серёжу, но Коростелёв объясняет, что тому всего девять дней от роду; зато впоследствии, по заверениям Дмитрия Корнеевича, Алексей «будет парень что надо».

Летом к Серёжиному товарищу Ваське приезжает в гости родной дядя — капитан дальнего плавания. На ребят производят большое впечатление его татуировки — в городке зарождается коллективное увлечение рисунками на теле. Серёжу друзья также вовлекают в действо: наносят ему на правую руку чернильную букву «С». Вскоре у мальчика поднимается температура, начинается лихорадка; приглашённый доктор ставит ему уколы. Заражения крови удаётся избежать, однако ослабленного ребёнка преследуют другие недуги — ангина, воспаление желёз.

Почти всё лето мальчик сидит дома, а осенью в семье начинаются масштабные сборы: Коростелёва переводят на работу в Холмогоры. Серёжа не сомневается, что поедет вместе со всеми, но мама объясняет, что до весны или лета он останется с соседкой тётей Пашей: брать с собой болезненного ребёнка на необустроенное место с неизвестным климатом не рекомендует доктор. Ощущение отверженности и беспомощности перед чужой волей меняет Серёжу: он становится молчаливым, перестаёт задавать вопросы. В день отъезда он старается не плакать, поэтому горестно прощается с близкими и, не дожидаясь отправления грузовика, уходит в дом. Наблюдая за согнувшимся от душевной боли мальчиком, Дмитрий Корнеевич выпрыгивает из машины и просит его быстро собрать вещи и игрушки. Затем, не слушая протестов Марьяны и тёти Паши, усаживает сына в кабину. Семья отправляется в путь, и Серёжа испытывает ликование от того, что Коростелёв их любит и за них отвечает.

Герои «Серёжи» — молодой руководитель совхоза Коростелёв, учительница Марьяна и её пятилетний сын — сначала «поселились» в другом произведении Веры Пановой: повести «Ясный берег». Она была опубликована в 1949 году, получила хорошую прессу и Сталинскую премию третьей степени, однако казалась автору незавершённой: «Тема „ребёнка“ жгла мне руки: словно я в них держала что-то горячее и хрупкое, что может разбиться, и потому надо скорей его пристроить»[1]. В 1953 году Панова сообщила директору издательства «Детская литература» о намерении написать трилогию, в которой был бы показан процесс взросления и становления Серёжи Лаврова; согласно писательскому замыслу, в первой книге мальчик отправляется в школу, во второй идёт в восьмой класс, в третьей читатели знакомятся уже с героем-выпускником. Подобное развитие темы было «узаконено традицией русской литературы», отмечала Вера Фёдоровна[2].

Первоначальный замысел остался неосуществлённым. Панова сама отказалась от идеи трилогии, решив написать небольшую повесть про мальчика, находящегося в «нежном дошкольном возрасте»:

Повесть получила характерный подзаголовок («Несколько историй из жизни очень маленького мальчика»), ограничивающий рамки художественного повествования во времени. В этих нескольких «историях» Панова пошла не вширь, а вглубь, к тайне рождения и воспитания человеческой индивидуальности[3].

Одна из первых рецензий, напечатанных в «Учительской газете» (1955, 16 ноября), была наполнена претензиями к автору. Критик К. Владимиров утверждал, что в «Серёже» «нет сюжетного стержня, на который нанизывались бы события»; по его мнению, в предыдущей повести Пановой — «Ясном береге» — те же персонажи выглядели более убедительными и яркими. Сомнения рецензента вызвала и достоверность образа главного героя, который «искусственно изолирован от типических обстоятельств нашей эпохи»; к тому же пятилетний мальчик, по словам Владимирова, выглядит в произведении ребёнком с «преувеличенной склонностью к самоанализу»[4]. На эту публикацию прозаик Николай Атаров откликнулся со страниц «Нового мира» (1956, № 1) ехидной репликой: «Можно ли читать книжки не думая?»[5]

В целом литературное сообщество доброжелательно приняло новую работу Пановой. Так, писатель Твардовский в письме, адресованном Вере Фёдоровне (1955, 12 сентября), сообщил, что с интересом прочитал «Серёжу» в журнальном варианте; некоторые замечания Александра Трифоновича касались небольшого «переборчика по линии „детскости“», а также фактических неточностей: «Рожь сперва колосится, а потом цветёт, а не наоборот, как у Вас; рубленые дрова — это хворост, их никто не считает на кубометры»[6].

Весьма тёплое письмо направил Пановой и Корней Чуковский. В нём он предсказал, что книга, созданная «в очень строгих! — (подлинно классических) пропорциях», будет переведена на многие языки. По подсчётам Корнея Ивановича, в сюжете «Серёжи» участвуют ровно тридцать действующих лиц, каждый из которых обладает собственным характером[7]. Много лет изучая «детский язык», автор книги «От двух до пяти» признал, что в образе главного героя «нет ни единой фальши». По словам Чуковского, он не успел подготовить рецензию о новой повести Пановой для «Литературной газеты» — его опередила критик Евгения Книпович, написавшая для этого издания «хвалебную статью». Отдельно Корней Иванович передал привет и благодарный отзыв от Фриды Вигдоровой, назвавшей выход «Серёжи» «радостным событием нашей жизни»[8].

Каждому из них [героев] уделено ровно столько внимания и места, сколько нужно для общего замысла. Это-то и восхищает меня больше всего, — дивная соразмерность частей, подчинённость всех образов и красок единому целому, та самая, что чарует нас в пушкинской и чеховской прозе.

— Корней Чуковский[7]

Значение повести «Серёжа» признаётся и через много лет после её создания: например, в одном из выпусков передачи «Школа злословия» (за 31 марта 2014 года) писательница Татьяна Толстая назвала её «одним из шедевров русской литературы»[9].

Заключительные главы повести — «Холмогоры», «Накануне дня отъезда», «День отъезда» — рассказывают о самых, по мнению Александра Нинова, драматичных обстоятельствах в жизни Серёжи: он испытывает горечь от грядущего расставания с родными людьми и по-настоящему страдает от непонимания матери. В сложной истории с переездом Марьяна «допускает нравственную ошибку» — она не видит, что для сына сама мысль о разлуке мучительна, а полученная им душевная травма опаснее, чем ангина и воспаление желёзок[26]. История с Холмогорами становится для мальчика «завершением целой эпохи», расставанием с «нежным возрастом»[27].

По словам Зои Богуславской, на последних страницах каждая деталь, будь то описание скрываемых слезинок или сомнения ребёнка в том, что он нужен близким, — знаковая[28]. В эти дни Серёжа переживает целую гамму незнакомых доселе чувств: безграничное отчаяние, тихую надежду, безутешное горе, абсолютную подавленность и, наконец, подлинное счастье от того, что в последний момент Коростелёв принимает волевое решение:

Драматизм ситуации, пережитой Серёжей, достигая своего предела в последние минуты перед отъездом, разрешается счастливой и трогательной концовкой. Серёжа тоже едет в Холмогоры! Отбросив все страхи, Коростелёв берёт его со всеми, он, Коростелёв, за всё отвечает, он замечательный человек, этот Коростелёв![27]

Исследователи отмечают, что повести о детстве условно разделяются на две группы. В первой присутствуют элементы авторской биографии и рассказывается о личном восприятии мира в «нежном возрасте». В русской литературе к таким произведениям относятся трилогия Льва Толстого («Детство», «Отрочество», «Юность»), мемуарно-биографическая трилогия Сергея Аксакова, роман Бунина «Жизнь Арсеньева». Во вторую входят повести и рассказы, авторы которых (Тургенев, Чехов, Куприн) «дают образцы объективного рассказа о детях». Повесть «Серёжа» стилистически близка к второй группе: «Писательница знает о своём герое несравненно больше того, чем он сам знает и может сказать о себе»[29].

Вера Панова ведёт повествование от третьего лица, однако манера письма и интонационная подача сродни языку пятилетнего ребёнка; в этой стилистике совмещаются светлое мальчишеское простодушие, «неожиданная логика детского мышления» и мягкая улыбка тонкого наблюдателя:

Это юмор особого рода, не опирающийся на комические ситуации, смешные проделки или забавные словечки. Это тонкий, чисто психологический юмор. Его источник в той несокрушимой уверенности, с какой Серёжа судит об окружающих и о мире с высоты своего громадного пятилетнего опыта[30][31].

Автор использует также метод контраста; благодаря ему читатель может видеть одну и ту же ситуацию глазами и ребёнка, и взрослого. То, что для старших персонажей «Серёжи» является обыденностью (улицы, дворы, домашние животные), у главного героя вызывает «восторг первооткрывателя»[32]. Язвительные интонации и определённая жесткость при выборе изобразительных средств появляются в главе, рассказывающей о приезде Васькиного дяди. Панова, избегая «прямого столкновения», включает в действие «конфликт опосредованный» — Серёжа видит, что легендарный капитан дальнего плавания с его томными восклицаниями («До чего же преле-лестно!», «Пре-елестный мальчик!») и неуместными просьбами подать за обедом салфетку мало напоминает романтичного покорителя морских просторов[33]: «Портрет капитана, который пускает пыль в глаза… выполнен в повести в несвойственной Пановой откровенно сатирической манере»[19].

В 1960 году режиссёры Георгий Данелия и Игорь Таланкин сняли фильм «Серёжа», получивший на XII Международном кинофестивале в Карловых Варах главный приз — Хрустальный глобус[34]. Анализируя картину, Зоя Богуславская отметила, что её создатели сумели обозначить возраст главного героя с помощью таких деталей, как, например, ноги Серёжи, сидящего на скамейке: они не достигают земли. Тема постепенного взросления персонажей раскрывается в эпизоде проводов подростка Женьки в фабрично-заводское училище: дождавшись, когда уезжающий товарищ сядет в попутную машину, дети поворачиваются в обратную сторону и начинают двигаться в сторону дома. Камера неотступно следит, как постепенно уменьшаются, удаляясь, их силуэты:

Этот образ дороги и идущих по ней детей, которые должны в большом мире (как бы им в этом ни помогали взрослые) сами пройти свой путь, накопить и собственный, а не только старшими добытый опыт, — очень тонко передаёт отношение Пановой к своим юным героям[35].

• Тевекелян Д. В. Вера Панова. — М.: Советская Россия, 1980. — С. 114—125.
• Богуславская З. Б. Вера Панова. Очерк творчества. — М.: Гослитиздат, 1963. — С. 102—121.
• Нинов А. А. Примечания // Панова В. Собрание сочинений в 5 томах / Баруздин С. А., Нинов А. А., Рахманов Л. Н.. — Л.: «Художественная литература». Ленинградское отделение, 1988. — Т. 3. — С. 549—551.
• Нинов А. А. Вера Панова. Жизнь, творчество, современники. — Л.: «Советский писатель». Ленинградское отделение, 1980.
• Панова В. Ф. О моей жизни, книгах и читателях. — Л.: «Советский писатель». Ленинградское отделение, 1980.