Сельский врач (рассказ)

Сюжет повествует о том, как деревенский врач безуспешно пытается ухаживать за больным мальчиком холодной зимней ночью. В этом процессе происходит ряд сюрреалистических событий, включая появление таинственного конюха в свинарнике.

Всё начинается с того, что пожилому сельскому доктору нужно срочно навестить тяжелобольного, но его единственная лошадь умерла накануне вечером, поэтому его горничная по имени Роза уходит просить другую. Она возвращается с пустыми руками — «Конечно, кто же теперь одолжит ей свою лошадь для такого путешествия?» — но как раз в тот момент, когда доктор выражает свое смятение и мучение, стуча ногой в приоткрытую дверь хлева, появляется таинственный конюх и снабжает его упряжкой великолепных лошадей. Конюх, будучи таким болваном, как он есть, грубо целует горничную, когда она пытается вручить ему упряжь, оставляя на её щеке два ряда красных отметин от зубов. Доктор яростно ругает его, но быстро понимает, что он у него в долгу, и по знаку жениха Розы радостно прыгает в двуколку. Жених отказывается ехать с ним, предпочитая остаться с перепуганной Розой, которая врывается в дом и делает всё возможное, чтобы обезопасить себя, хотя её судьба неизбежна. Доктор ничего не может сделать, чтобы остановить конюха, который одной фразой «Головокружение!» отправляет лошадей в путь. Доктор почти мгновенно переносится во двор своего больного. Это, говорит он, «как будто фермерский двор моего инвалида открывается прямо перед воротами моего двора», когда на самом деле (насколько этот термин можно применить к этой истории) он находится всего в десяти милях.

После того, как врача ввела в дом семья, объяснения которой он не понимает, пациент тихо умоляет доктора позволить ему умереть. Поначалу он считает его совершенно здоровым, но, заметив сестру мальчика, держащую окровавленное полотенце, обнаруживает глубокую рану на правом боку. Родные и близкие рады видеть его за работой. Лошади тем временем, кое-как освободившись от ремней, открыли окно и отчаянно ржут.

Мысли доктора сосредоточены на судьбе его горничной, в которой он винит себя. В соответствии с простой мелодией из хора за пределами дома, семья раздевает его и заставляет лечь рядом с больным. Он уверяет своего скептически настроенного соседа по кровати, что рана не смертельна, быстро забирает все свои вещи и убегает с места происшествия. Однако лошади теперь устали, и доктор, опозоренный, обнаруживает, что «медленно ползёт по пустоши снежных людей». Он чувствует себя преданным своими пациентами и обществом, и его история заканчивается строкой: «Ложное звяканье ночного колокола, однажды услышанное — это никогда не может быть исправлено»[1].

Худой, без лихорадки, не холодный, не тёплый, с пустыми глазами, без рубашки, молодой человек под набитым одеялом приподнимается, повисает у меня на шее и шепчет на ухо: «Доктор, дайте мне умереть».

— Отрывок из книги Франца Кафки "Сельский врач"

Повествование в «Сельском враче» идёт от первого лица. Режим повествования ясен и описателен, но содержит и жалобный монолог сельского врача, полный эмоций: у него нет лошади — он получает лошадей, но он невольно жертвует горничной Розой, люди требуют невозможного от врача, на неземной колеснице его загоняют ночью в пустоту. Дважды поёт детский хор. Темп повествования высокий. В тексте есть элементы сновидения, сказки, баллады, а также трезвого репортажа.

Рассказы Кафки, так же как и сельский врач, провоцировали у интерпретаторов самые разные подходы к интерпретации, от социально-критических и психоаналитических до религиозных.

Льюис Х. Лейтер видел в этой истории убедительный аргумент в пользу экзистенциализма:

«Сельский врач» комментирует человека, который, будучи подавлен схемой вещей, не может выйти за пределы той роли, которую ему отводит абсурдность этого существования. Поскольку он не испытывает недостатка в сознательном знании своего состояния, но отказывается действовать перед лицом своей зловещей свободы, — доктор, архетип анти-экзистенциального героя, заслуживает своей судьбы. Лишенный человеческого материала, необходимого для создания и структурирования ситуаций, он позволяет конюху, семье и лошадям манипулировать собой; но, подчиняясь, он становится инструментом в ситуациях, которые они создают. Никогда, сознательно, он не пытается через открытый акт, пока не слишком поздно, установить свою собственную сущность, подняться над любой манипулятивной ценностью, которой он обладает для других. Как врач он — вещь, объект, инструмент; как человек он — ничто[5].

Психологи из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре и Университета Британской Колумбии опубликовали в 2009 году отчёт, в котором использовали «Сельского врача» в качестве переменной в исследовании, проверяющем, какое влияние чтение абсурдистских сказок оказывает на их когнитивные навыки. Исследование показало, что чтение рассказа улучшает способность испытуемых находить закономерности. Их выводы сводились к тому, что когда людям приходится работать, чтобы найти последовательность и смысл в фрагментированной истории, это увеличивает «когнитивные механизмы, ответственные за неявное изучение статистических закономерностей»[6].

• Guth, Hans P. «Symbol and Contextual Restraint: Kafka’s 'Country Doctor'.» PMLA, 1965: 427—431.
• Kafka, Franz. The Metamorphosis and Other Stories. Trans. Donna Freed. New York: Barnes & Noble Classics Collection, 2003. ISBN 1-59308-029-8
• Leiter, Louis H. «A Problem in Analysis: Franz Kafka’s 'A Country Doctor'.» The Journal of Aesthetics and Art Criticism, 1958: 337—347.