Рошешуар-Мортемар, Казимир-Луи-Виктюрньен

Приехав во Францию в июне, Мортемар собирался было ехать на воды, когда узнал о революции, вспыхнувшей в Париже 27 июля. Он поспешил в Сен-Клу, к Карлу X, чтобы умолять его принять быстрые и решительные меры против волнений. Король после долгих возражений решил сделать уступку революции, по его мнению достаточную, поручив Мортемару (29 июля) образовать новое министерство, в которое должны были войти Казимир Перье, генерал Жерар и др. с Мортемаром во главе. Мортемар сначала отказывался, говоря, что подобное бремя ему не под силу, но, побежденный настояниями короля, согласился и получил обещание короля немедленно созвать Палату Депутатов.

Между тем, колебания Карла задержали Мортемара в Сен-Клу, — и он уже не мог пробраться оттуда в Париж (где собрались депутаты под председательством Лаффитта), так как и командовавший войсками сын Карла — герцог Ангулемский, не сочувствовавший назначению Мортемара, не выпускал его из Сен-Клу. Когда, наконец, 30 июля Мортемар достиг Парижа, он встретил здесь депутата Берара, который сказал ему фразу, ставшую исторической: «Слишком поздно!» («Il est trop tard!»).

Разместившись, тем не менее, в Люксембургском дворце, Мортемар подготовил проекты нескольких законов, направленных к закреплению создавшегося положения, имел свидание с герцогом Орлеанским, который заверял его в неизменной преданности старшему члену фамилии; но уже 31 июля, видя, что ни официальная печать, ни Палата Депутатов не признают его, Мортемар сознал своё бессилие и вернулся в Сен-Клу, а 9 августа обе палаты провозгласили королём герцога Орлеанского, под именем Луи-Филиппа I.

Мортемар предложил свои услуги новой династии и по-прежнему занял место в Палате Пэров. 5 января 1831 г. он вновь, как человек, лично известный Николаю I и сумевший заслужить его расположение, был назначен чрезвычайным посланником в Россию, с поручением ему специальной миссии к Николаю I. 26 января Мортемар проехал через Берлин, где представлялся королю, и вскоре прибыл в Петербург через Курляндию.

Личное положение Мортемара во время вторичного пребывания его в Петербурге осталось то же, что и раньше, но обстоятельства изменились значительно. Франция, вместо того, чтобы быть в глазах Николая I союзницей, пользовавшеюся всеми его симпатиями, стала предметом недоверия и даже неприязни, и это новое чувство сильно развилось под влиянием польской войны. Ходатайства и убеждения Мортемара служили иногда поводом к разногласиям, а иногда и к столкновениям. В октябре того же 1831 г. Мортемар окончательно заместил герцога Тревизо в качестве французского посланника в Петербурге. В июле 1831 г. Мортемар получил отпуск в Париж, будучи временно замещен бароном Бургуэном, получившим звание полномочного министра. По некоторым данным[6], Мортемар вынужден был уехать из Петербурга вследствие гнева на него Николая за ходатайство в пользу поляков.

Вернувшись в Петербург он оставался здесь до 1833 года.

Сойдя на некоторое время с политической сцены после Февральской революции 1848 года, он 31 августа 1849 г. был снова принят на службу в Генеральный Штаб, примкнул к Наполеоновской партии, командовал затем одним из военных округов, а 27 марта 1852 г. был назначен сенатором. Революция 4 сентября 1870 г. заставила его удалиться от дел