Резня в Страсбурге

Причины возросшего антисемитизма легко понять{{Проверить нейтральность}}. Его развитие находило благодатную почву в религиозных и социальных негодованиях против евреев, которые углублялись на протяжении веков (с такими обвинениями, как осквернение гостии, кровавый навет, богоубийство и еврейские заговоры за мировое господство).

Благодаря своей роли ростовщиков, одной из немногих профессий, доступных евреям, которым местное и часто каноническое право запрещало владеть землей или быть фермерами, евреи заняли важное положение в экономике города. Однако это принесло серьёзные проблемы. Летописцы сообщают, что евреев критиковали за их деловую практику: говорили, что они были настолько высокомерны, что не желали никому уступать первенство, и те, кто имел с ними дело, едва ли могли прийти к соглашению с ними. Эта предполагаемая безжалостность евреев, однако, не проистекала из какой-либо особой жестокости, а скорее была вызвана огромными поборами и налогами, которые они были вынуждены платить, главным образом в обмен на защиту. Формально евреи все ещё принадлежали к палате царя, но он уже давно уступил эти права городу (подтверждение соответствующих прав города при Карле IV произошло в 1347 году). Поэтому Страсбург взял на себя большую часть налогов евреев, но взамен должен был взять на себя их защиту (точная сумма налогов определялась письменными соглашениями). Чтобы удовлетворить требования города, евреи должны были соответственно вести дела, но тем самым ещё больше усиливали антисемитизм населения и, конечно же, должников.

С угрозой Черной смерти были также обвинения в отравлении колодцев, и некоторые из них теперь открыто призывали к сожжению евреев.

В отличие от большинства населения, совет и мастера-ремесленники оставались приверженными политике защиты евреев и пытались успокоить народ и предотвратить погром. Католическому духовенству было предписано двумя папскими буллами Папы Климента VI в прошлом году (июль и сентябрь 1348 года) проповедовать против тех, кто обвиняет евреев в отравлении колодцев как «соблазненных этим лжецом, дьяволом».

Поначалу совет пытался опровергнуть утверждения об отравлении колодцев, возбуждая судебные процессы против ряда евреев и подвергая их пыткам. Как и следовало ожидать, они не сознались в содеянном. Несмотря на это, они все равно погибли на колесовании. Кроме того, еврейский квартал был оцеплен и охранялся вооруженными людьми, чтобы защитить евреев от населения и возможных чрезмерных реакций. Мастера-торговцы хотели сохранить законный процесс в отношении евреев; в их положении, в котором они сами все чаще подвергались нападкам, это было вопросом самосохранения и удержания власти. Погром мог легко перерасти в неконтролируемое восстание народа. Насколько серьёзно была воспринята эта угроза восстания видно из письма городского совета Кельна 12 января 1349 года к лидерам Страсбурга, которые предупреждали, что подобные беспорядки со стороны простого народа привели к большому злу и опустошению в других городах. Кроме того, эти беспорядки могли дать противникам возможность самим взять власть. Буржуазия, в конце концов, пришла к тому, чтобы занять ведущие политические позиции подобным же образом, когда она использовала спор между дворянскими семьями Цорна и Мюлленхайма в своих интересах.

Будучи фактическим хозяином над евреями, город был обязан защищать их, тем более что они платили значительные суммы денег в обмен на это. Питер Сварбер также указал на это: город собрал деньги и дал взамен гарантию их сохранности—с письмом и печатью. Город должен исполнить этот долг по отношению к евреям. Поэтому он не мог и не хотел согласиться на истребление евреев, и эта позиция, несомненно, укреплялась страхом перед негативными последствиями для экономического развития города. Ослабление города означало бы также ослабление патрицианской буржуазии, которая полагалась на стабильные политические условия и здоровую городскую экономику для своей дальней торговли. Евреи играли в этом особенно важную роль: люди зависели от их кредита для крупных инвестиций, их надрегиональная роль банкиров обеспечивала позитивный баланс в торговле для Страсбурга, и они наполняли городскую казну за счет налогов, которые они платили. Поэтому было достаточно причин, чтобы оставаться приверженным политике защиты евреев.

Мотивы, которыми руководствовались мастера-торговцы, были скрыты от жителей Страсбурга. Напротив, они считали гораздо более вероятной другую причину: ходили слухи, что мастера-торговцы позволили евреям подкупить себя, и именно поэтому они так решительно защищали их против воли большинства. Поэтому считалось важным сначала отстранить хозяев от власти, что позволило бы большинству пробиться сквозь волю народа.

В хрониках дан подробный обзор процесса движений мастеров. В понедельник 9 февраля ремесленники собрались перед собором и перед толпой, сообщили мастерам, что они больше не позволят им оставаться на своем посту, так как у них слишком много власти. Эта акция, по-видимому, была заранее организована среди гильдий, так как они имели свои знамена гильдии с ними и также казались организованными гильдиями. Мастера пытались убедить ремесленников разогнать собравшуюся толпу, но безуспешно, однако они и не предпринимали никаких попыток выполнить требования мятежников. Ремесленники, после исчерпывающих дебатов, в которых участвовали не только представители гильдий, но и наиболее выдающиеся рыцари и горожане, решили предпринять новую попытку. Теперь хозяевам стало окончательно ясно, что у них больше нет поддержки, и они оставили свои посты. Таким образом, гильдии достигли своей цели: последнее препятствие на пути их требования уничтожить евреев было отброшено, и теперь они имели больше возможностей участвовать в городской политике. Раньше им в этом отказывали, хотя в 1332 году они помогли буржуазным патрициям получить власть.

Дворянские семьи Цорна и Мюлленхайма, которые в то время были отстранены от власти, пытались восстановить свое прежнее положение, но для этого им пришлось сотрудничать с гильдиями. В летописях это сотрудничество встречается снова и снова: дворянские семьи приносили свое оружие одновременно с ремесленниками, когда последние собирались перед собором, они были вовлечены в дебаты во время восстания, и именно дворяне предъявляли требования мастерам от имени ремесленников. Дворяне сотрудничали не только с гильдиями, но и с епископом Страсбургским. Об этом свидетельствует встреча, состоявшаяся за день до восстания и касавшаяся «еврейского вопроса». На этой встрече мог обсуждаться только лишь способ избавления от евреев; то, что они должны были уйти, было решено уже за месяц до этого. По этому случаю Страсбургский епископ, представители городов Страсбург, Фрайбург и Базель, а также местные эльзасские правители встретились в Бенфельде, чтобы спланировать свои действия в отношении евреев. Питер Сварбер действительно знал об этом соглашении епископа и Эльзасской знати, поэтому он предупредил: если епископ и дворяне добьются успеха против него в «еврейском вопросе», они не успокоятся, пока не добьются успеха и в других делах. Но его не смогли отговорить от антиеврейской позиции.

В результате переворота старые дворянские семьи вернули себе большую часть прежней власти, гильдии вернули себе политическое участие, и многие ожидали антисемитской политики от нового политического руководства (в то время как между 1332 и 1349 годами ни один дворянин не занимал должность мастера, теперь два из четырёх городских мастеров были дворянами). Было также удовлетворено требование об уменьшении власти мастеров. Старые мастера были наказаны (городские мастера были отстранены от выборов в совет на 10 лет, ненавистный Питер Сварбер был изгнан, его имущество конфисковано), совет был распущен и восстановлен в течение следующих трех дней, и погром начался на следующий день.

Избавившись от евреев, убийцы распределили имущество между собой, что говорит о другом мотиве убийств. Убивая евреев, должники имели возможность восстановить себя, чем они постоянно пользовались. Многие из тех, кто содействовал свержению, были в долгу у евреев, и это показывает связь между свержением господ торговцев и погромом. Помимо страсбургских дворян и граждан, епископ Бертольд фон Бухегг был также обязан евреям, как и некоторые землевладельцы, даже некоторые суверенные князья, такие как маркграф Баденский и граф Вюртембергский. Деньги евреев были поделены между ремесленниками по решению Совета, возможно, как своего рода «награда» за их поддержку в свержении господ торговцев. Это, вероятно, было обещано ремесленникам заранее, и перспектива получить долю еврейского состояния, возможно, ещё больше побудила их к убийству.

После того, как было решено распределить добычу между гражданами, они должны были убедиться, что она не будет никем возвращена. Ибо король Карл IV начал играть в политику со Страсбургским еврейским наследием, предоставляя евреям крупномасштабные выплаты по долгам. Возможно, что те немногие страсбургские евреи, которые ещё были живы, тоже хотели выкупить свои права на собственность. Поэтому были приняты контрмеры. 5 июня 1349 года Страсбург заключил союз с епископом и эльзасской сельской знатью: город предлагал помощь во время войны и обещал вернуть все облигации, а также получил заверение, что епископ и дворяне поддержат Страсбург против любого, кто захочет привлечь его к ответственности за убийство евреев и конфискацию их имущества. Страсбургский Совет потребовал, чтобы его союзники также приняли меры против евреев. На самом деле, он даже пытался заставить те города и дворян, которые этого не сделали, принять меры через Земский мир. Благодаря этим мерам Страсбургу удалось сохранить полный контроль над еврейскими активами. В акте от 12 июля 1349 года Карл IV также отказался от своих притязаний.

Страсбург был самым значительным городом на Верхнем Рейне в позднем Средневековье. С тех пор как в 1262 году епископское верховенство было отменено, город был самостоятельным и фактически свободным имперским городом. Происходили споры о престолонаследии между партией люксембургов (с Карлом IV) и партией виттельсбахов (с Людовиком Баварским (до 1347) и с Гюнтером фон Шварцбург) даже на городском политическом уровне, пытаясь с обеих сторон сформировать партии. Буржуазно-патрицианское руководство было до смерти Людовика на стороне Виттельсбахов, после чего оно встало на сторону Карла IV, но дворянство, наоборот, поддерживало Гюнтера фон Шварцбург.

Противоположности обеих партий отражены и в престолонаследии. В результате престолонаследия Закон о защите евреев также стал политически злоупотребляемым инструментом власти. Споры вызывали большие издержки, которые стремились компенсировать залогом королевских прав евреев. В Страсбурге возникла интересная ситуация, что оставшееся право для евреев соперниками было присуждено различным адресатам (Карл IV отдал в залог его 12 декабря 1347 графу фон "Отингену и Гюнтер 2 января 1349 графу фон Катценельнбогену). В результате возникла юридическая неопределенность, так как не было ясно, кто должен заботиться о защите евреев.

Хотя Карл IV утратил свои первоначальные права на пользование страсбургскими евреями, возникает вопрос, почему он ничего не предпринимал для их защиты и не поддерживал своего партийного деятеля Питера Сварбера. Однако при этом его возможности были ограничены, и были ли желаемыми последствиям — более чем сомнительно. Тем не менее, он мог хотя бы угрожать инициаторам погрома, исключая их из амнистии (амнистию мог предоставить только король). Но, возможно, ему и не было дела до защиты Страсбургской еврейской общины, так как ему представилась возможность снова заработать на утраченных правах путем убийства евреев. Ведь он сразу же после погрома предъявил требования к Страсбургскому совету на том основании, что является законным правителем евреев, а значит, и наследником еврейских поместий, но этому противоречат его общие высказывания о евреях и тот факт, что, по его мнению, убийства евреев нанесли ему большой вред.