Рапопорт, Ингеборг

Ингеборг Зильм родилась 2 сентября 1912 года в Криби, в колонии Германский Камерун[1][2][3].

Мать — Мария Фейбес, по происхождению еврейка, родом из образованной и состоятельной семьи, известная немецкая пианистка, научившаяся игре на фортепиано у своей матери Оттилии, урождённой Хирш[4][5]. Отец Марии, Эрнст-Якоб Фейбес, был знаменитым дерматологом[4][5]. Мария, её сестра Ирмгард и брат Хеллвиг были крещены в протестантство после рождения и не исповедовали иудаизм, потому что их отец был вольнодумцем и атеистом, ассимилировавшимся в немецкой среде[4][6]. В двадцать лет Мария вышла замуж за купца Пауля Зильма из богатой гамбургской семьи, бывшего на 14 лет её старше. Сразу после свадьбы они переехали в Африку и поселились в немецкой колонии Камерун, где Пауль представлял интересы гамбургской колониальной компании[4][5]. В Криби в 1912 году и родилась Ингеборг[4][5]. Ещё семь лет спустя, но уже в Гамбурге, у неё появился брат Хельвиг[4][5].

Ингеборг Зильм в детстве

Ингеборг воспитывалась в протестантской вере[2]. Незадолго до мировой войны семья Зильм вернулась в Германию, избежав интернирования[4][5]. Во время морского путешествия на корабле спавшая в коляске шестимесячная Ингеборг при разыгравшемся шторме чуть было не выкатилась в Атлантический океан, однако её в последнюю минуту смог удержать один из пассажиров[7]. Жила семья сначала в пригороде Гамбурга, а в 1916 году переехала в центр города[4]. Там Ингеборг провела детство и юность[1], пришедшиеся на годы Веймарской республики[8]. В 1928 году Мария развелась с Паулем из-за его измен и сокрытия факта банкротства, после чего вела с дочерьми очень бедную жизнь[4][6][5]. Тем не менее, вскоре она поправила своё материальное состояние за счёт даваемых концертов, а их дом стал одним из мест притяжения немецких интеллектуалов[4]. После утверждения нацистского режима, в 1933 году Мария в знак протеста и солидарности с евреями перешла в иудаизм[4][5].

Письмо Зильм от её руководителя Рудольфа Дегквитца с отказом в присвоении докторской степени

Получила образование в Хайльвиг-лицее, частной школе для девушек[5]. С 1932 по 1937 год училась в Гамбургском университете[1]. Изучала медицину по работам Альберта Швейцера, будучи вдохновлённой его христианским миссионерством[2]. Ещё в юности она «оперировала» своего плюшевого мишку и давала частные уроки по латыни для детей из состоятельных семей, а полученные деньги копила на учёбу[5]. В 1938 году, через пять лет после прихода Гитлера к власти, в возрасте 25 лет она стала докторантом, написав и представив докторскую диссертацию о дифтерии, являвшейся главной причиной смерти среди детей в США и странах Европы[9][2][3][10]. 30 августа её научный руководитель Рудольф Дегквитц одобрил работу[11]. Согласно «расовым законам» Ингеборг числилась как «мишлинг», то есть имела в себе половину еврейской крови[9][1][3][12]. По этой причине не по своей воле Дегквитц не допустил её до устной защиты диссертации, отказав таким образом в присвоении докторской степени[2][13][5][14]. В адресованном личном письме он написал, что был доволен докторской диссертацией, но не смог присвоить учёное звание из-за «расовых законов»[15][16].

В знак отказа в степени получила бумаги с проставленными на них диагональными жёлтыми жирными полосами[8], похожими цветом на «звёзды Давида», которые скоро будут вынуждены носить все евреи[11][17]. Будучи лишённой права на академическое продвижение, она чудом избежала участи тысяч студентов и преподавателей — коммунистов, социал-демократов, членов профсоюзов и евреев, вытесненных из университетов нацистской Германии и погибших в лагерях смерти[8]. Дегквитц, хоть и являлся членом национал-социалистической партии, впоследствии был осуждён Народной судебной палатой на семь лет тюрьмы за открытую оппозицию программе эвтаназии в детской больнице, продвигаемой деканом — фанатичным нацистом, объявившим университет «первым национально-социалистическим институтом высшего образования в Рейхе»[2][18][5].

Некоторое время работала врачом в Израильской больнице Гамбурга[1][5]. В 1938 году незадолго до «Хрустальной ночи», чтобы избежать холокоста, она в одиночку, без гроша в кармане и с чемоданом, набитым книгами, иммигрировала в США[2][19][20][5]. Убедившись, что дочь успешно выехала из нацистской Германии, в 1939 году в США прибыла и её мать Мария Зильм[4]. Ингеборг с трудом нашла работу в больницах Бруклина (штат Нью-Йорк) и Акрона (штат Огайо)[1]. К тому же ей заново пришлось учиться, и подав документы в 48 медицинских учебных заведений, она получила ответ только из двух — от Колумбийского университета в Нью-Йорке и Женского медицинского колледжа Пенсильвании в Филадельфии[8].

После получения отказа из университета по причине отсутствия денег на обучение поступила в женский колледж (впоследствии вошёл в состав Университета Дрекселя), в котором училась с 1940 по 1942 год и наконец-то получила степень доктора медицины, теперь уже в изгнании и по американским законам[9][1][2][6][21]. Пройдя стажировку в Балтиморе (штат Мэриленд), в 1943 году она стала ассистентом Хелен Тауссиг в Детской больнице Университета Джонса Хопкинса[1]. По воспоминаниям Ингеборг, в США она «получила большую часть своего профессионального образования»[22].

Самуэль Рапопорт, 1953 год

В 1944 году в 32 года перешла на работу неонатологом в Детскую больницу Университета Цинциннати[1][2]. Тогда же во время работы в Цинциннати она познакомилась с австрийским врачом и биохимиком Самуэлем Митей Рапопортом, еврейским беженцем из Вены, за которого в 1946 году вышла замуж[2][23][24]. У них было четверо детей, ставших в будущем практически целой медицинской династией[1][24]: Том (род. 1947 г., профессор Гарвардской медицинской школы), Майкл (род. 1948 г., математик), Сьюзан (род. 1949 г., врач-педиатр), Лиза Мария (род. 1950 г., биохимик)[25][2][26]. В том же году в возрасте 35 лет возглавила детскую поликлинику и вместе с мужем была удостоена национального гранта и грамоты от президента США Гарри Трумэна за труды по работе над сохранением продуктов крови, спасших жизни тысяч солдат во время Второй мировой войны[1][2][7][24].

Несмотря на удавшуюся карьеру и идиллическую жизнь[11], в США чета Рапопортов тоже натолкнулась на проблемы в отношениях с властью[23], причиной чего стала политика[27]. Участвуя в движении за гражданские права и выступая против сегрегации, вместе они, сочувствуя идее коммунизма, будучи убеждёнными социалистами и членами Коммунистической партии США, по воскресеньям раздавали в неблагополучных районах Цинциннати копии газеты «Daily Worker» и собирали подписи под «Стокгольмским воззванием»[4][7][2][18][24][5]. В эпоху маккартизма такое поведение не осталось без внимания американских должностных лиц[9][3][2]. В 1950 году, находясь на педиатрической конференции в Швейцарии, Самуэль Рапопорт получил повестку, обязывающую его явиться для дачи показаний Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности. Чувствуя грозящую ему опасность, он не поехал в США, откуда не смог бы никуда выехать из-за «акта Смита», запрещавшего коммунистам покидать страну, а остался в Цюрихе[1][26][24][5]. Через 12 лет после бегства от нацистов и во избежание новых, антикоммунистических гонений Ингеборг с тремя маленькими детьми и беременная четвёртым ребёнком вскоре была вынуждена переехать к мужу, несмотря на своё желание остаться в США[1][2][11][28][24][5].

Вскоре Рапопорты переехали в Вену, получили убежище в Австрии, а затем и гражданство[24][5]. После того как Самуэль не смог получить пост профессора в Венском университете из-за вмешательства со стороны американцев[29], он попытался устроиться в Великобритании, Франции и СССР, но тоже неудачно — у европейцев вызвала подозрения его коммунистическая деятельность, а у советских чиновников — американский паспорт[7]. Наконец, в 1952 году он принял предложение занять должность профессора физиологической химии в клинике «Шарите» и при посредничестве Коммунистической партии Австрии и на основании рекомендации от Социалистической единой партии Германии переехал вместе с семьёй в Восточный Берлин (Германская Демократическая Республика)[1][6][24]. Пользуясь полученными от молодой и полуразрушенной республики необходимыми и гарантированными социальными благами, Самуэль обучил и подготовил за последующие годы несколько тысяч талантливых учёных и в конце концов возглавил свой биохимический институт, который сам же и восстановил из руин[2][30][24].

Представитель комитета «Врачи ГДР за предотвращение ядерной войны» Ингеборг Рапопорт беседует с молодыми медсёстрами Детской больницы Котбуса, 30 октября 1985 года

Проработав некоторое время старшим врачом в детской больнице Хуфеланд-Кранкхаусес в округе Берлин-Бух, после окончания аспирантуры в 1958 году и получения звания доктора наук в 1959 году в биохимическом институте Университета Гумбольдта Ингеборг устроилась ассистентом в детское отделение «Шарите», где занялась ведением родов[1][8][5]. В 1964 году она была назначена профессором с правом преподавания, затем в 1967 году — профессором с правом полного преподавания — и в 1968 году — ординарным профессором педиатрии (неонатологии)[1][5]. Ингеборг стала первым человеком в Европе, получившим звание профессора в области медицины новорождённых[23][28][5].

Как председатель Общества перинатологии ГДР с 1968 года в 1969 году Ингеборг Рапопорт стала учредителем междисциплинарного национального исследовательского проекта «Перинатология», целью которого стало издание долгосрочных прогнозов и научных исследований, положивших начало достижению измеримых результатов в здравоохранении матери и ребёнка, таких как значительное снижение младенческой смертности в 1970-х и 1980-х годах[1]. В 1970 году, в рамках реструктуризации «Шарите», в качестве её отделения Рапопорт создала первую клинику неонатологии на территории Германии[1][2]. В 1973 году ей пришлось выйти на пенсию, так как согласно законам ГДР женщины-профессора должны были уходить в отставку при достижении 60 лет[1][22][5]. Несмотря на это, в 1980-х годах она продолжила работу над проектом «Перинатология», трудилась в научных лабораториях и занималась продвижением молодых кадров[1][31]. Также на протяжении всех этих лет Ингеборг являлась «секретарём», «студенткой» и «критиком» своего мужа[32].

В 1969 году Ингеборг Рапопорт была удостоена звания «Заслуженный народный врач»[33][34]. В 1973 году была награждена Орденом «За заслуги перед Отечеством» в бронзе[35], а в 1977 году — в серебре[36]. В 1984 году Рапопорт, как «страстный исследователь, выдающийся педиатр и педагог, активный реформатор и убеждённый социалист», вместе с несколькими врачами получила Национальную премию ГДР III класса в области науки и техники за достижение резкого снижения младенческой смертности[1][23][37][38].

Рапопорт была членом Социалистической единой партии Германии[39][40], активно участвовала в общественной деятельности по партийной линии[41][42]. Вернувшись из поездки в Хиросиму (Япония) по линии комитета «Врачи мира за предотвращение ядерной войны», она застала события 1989 года, которые восприняла с грустью, понимая, что «это конец ГДР»[43], а находясь в октябре 1990 года на научном конгрессе в США она узнала, что в ГДР больше не вернётся, так как страна прекратила своё существование[8]. После упразднения Академии наук ГДР Ингеборг стала членом Фонда друзей при Берлинском научном обществе имени Лейбница, президентом которого в 1993—1998 годах являлся её муж Самуэль[14].

В 1997 году, в возрасте 87 лет, Рапопорт опубликовала книгу мемуаров под названием «Мои первые три жизни»[1][44][45]. В этой работе она выразила свою убеждённость в том, что «социализм является высшей точкой развития человечества из всех когда-либо существовавших обществ». Заявив, что «в последние годы, в массивных дозах, но, как правило, путём малых, в лучшем случае несерьёзных, частых, но глубоко сознательных, целенаправленных инъекций» на «ТВ, на ток-шоу, в романах и в публичных выступлениях, даже триллерах» в головы людей вкладывается мысль о том, что «первый великий социалистический эксперимент потерпел неудачу сам по себе, и что социализм, в принципе, оказался не в состоянии создать справедливый мировой порядок», Рапопорт отмечала, что «никто не поднимает голову, не смотрит вокруг и уже не различает то, что было хорошо и гуманно в ГДР», и что после 1989 года, «как сизифов камень мы скатились по склону, и скольких усилий нам будет стоить дотолкать его снова!»[8]

В 2004 году Ингеборг овдовела — Самуэль скончался на 92-м году жизни[11][5]. В том же году жизнь семьи Рапопорт была показана в телевизионном документальном фильме «Рапопорты — Наши три жизни» режиссёра Бритты Вауэр, удостоенного в 2005 году премии Гримме[46][47]. Когда в 2008 году президентом США был избран Барак Обама, Рапопорт плакала от радости и впоследствии говорила, что он так и «не смог реализовать свои мечты»[7]. В интервью 2009 года Рапопорт так говорила о жизни в ГДР: «Я до сих пор думаю, что это был лучшее общество, которому я была свидетелем, несмотря на свои недостатки. Я видела Веймарскую республику, затем фашизм — очевидно, что не было лучше, — а затем Штаты — я люблю Штаты — я бы никогда не уехала оттуда, если бы не Маккарти, — но я думаю, что ГДР во многом даже лучше»[43]. Она отмечала, что на тот момент «в плане здравоохранения ГДР обладала, безусловно, самой передовой и лучшей медициной из мною виденных»[5], так как «самоотверженность врачей в работе по отношению к своим пациентам не зависела от денег»[43].

2 сентября 2012 года Ингеборг Рапопорт отметила столетний юбилей, в то время как 27 ноября её мужу тоже исполнилось бы сто лет[1][30]. Оба юбилея были отмечены специальной академической церемонией «Шарите» и Общества Лейбница[31][14]. В 2014 году Рапопорт подписалась под обращением группы членов партии «Левая» против называния ГДР «диктатурой-изгоем» и приравнивания её к «фашистскому кровавому режиму»[8]. Пережив пять германских государств, по словам журналиста «Berliner Zeitung», Рапопорт остро чувствовала связь с обездоленными людьми, беженцами и эмигрантами, умея различать в людях дружелюбие и толерантность — даже в тех, чьи политические воззрения она не разделяла[7]. В последние годы Рапопорт почти утратила зрение[48], но продолжила следить за новостями из мира политики и науки, слушала аудиокниги[7].

В начале 2015 года во время визита в Гамбургский университет Том Рапопорт рассказал историю о докторском звании своей матери декану медицинского факультета Уве Кох-Громусу. Тот обратился в юридический отдел университета и в марте получил ответ, что, хотя Рапопорт и не завершила свою устную защиту, она так или иначе получила степень, которая должна быть присвоена ей просто по факту. Однако ни Кох-Громус, ни сама Рапопорт не согласились на такой вариант восстановления исторической правды, решив добиться присвоения звания по юридически верному пути — путём написания новой диссертации[2][3][11][21]. Темой научной работы было выбрано «Влияние адреналина, пилокарпина, кальция, калия и бария на тонкую кишку здоровых морских свинок и животных, больных дифтерией» (нем. Der Einfluss von Adrenalin, Pilocarpin, Calcium, Kalium und Barium auf den überlebenden Meerschweinchen-Dünndarm bei normalen und diphtheriekranken Tieren)[49]. Несмотря на потерю зрения и, следовательно, невозможность читать или пользоваться компьютером, Ингеборг смогла написать новую диссертацию при помощи своих близких и друзей, устно информировавших её о последних семи десятилетиях достижений касательно исследований дифтерии[2][3][11].

13 мая 2015 года, спустя 77 лет после представления к учёному званию, после 45-минутного устного экзамена перед профессорами Громусом, Габриэль Руне (Институт нейроанатомии) и Михаэлем Фротшером (Институт структурной нейробиологии) в гостиной её собственного дома Ингеборг Рапопорт получила степень доктора философии Гамбургского университета[2][3][12][13][50][51][52]. Торжественная церемония присвоения звания прошла 9 июня в Эрика-Хаус при Медицинском центре Гамбургского университета[26][53]. Под громкие аплодисменты[10] Кох-Громус вручил Рапопорт сертификат с оценкой «диплом с отличием» и поцеловал её по старой университетской традиции[49], после чего Ингеборг произнесла речь, отметив следующее: «Я не защищала свою диссертацию для своего же собственного блага. В конце концов, в возрасте 102 лет всё это было не совсем легко для меня. Я сделала это ради жертв нацистов»[23]. В этот день, в возрасте 102 лет она фактически стала старейшим обладателем этого учёного звания как в Германии, так и во всём мире[54][55][56][57]. Предыдущий рекорд, зафиксированный Книгой Гиннесса, принадлежал немцу Хайнцу Вендероту, получившему степень доктора наук Ганноверского университета в Ганновере 29 сентября 2008 года в возрасте 97 лет, 8 месяцев и 18 дней[3][58].

Ингеборг Рапопорт жила в берлинском районе Нидершёнхаузен (округ Панков), в доме, который был выделен её семье ещё в 1952 году[2][59][5]. Вела активную умственную деятельность и следила за происходящими в мире событиями, несмотря на то, что ухудшающееся зрение не позволяло ей смотреть телевизор или читать газеты[60]. Одним из последних событий, которому Ингеборг была искренне рада, стала победа Александра Ван дер Беллена на президентских выборах в Австрии, на родине своего мужа[61].

Ингеборг Рапопорт скончалась 23 марта 2017 года в возрасте 104 лет в Берлине, оставив после себя четверых детей, девять внуков и тринадцать правнуков[62][63][64][65][66]. Свои соболезнования выразил коллектив клиники «Шарите»[67], а также руководство партии «Левая»[68]. Похороны прошли 12 мая на берлинском кладбище «Панков III»[69][70]: Ингеборг упокоилась рядом с мужем Самуэлем[71][72]. 7 сентября при содействии «Шарите» в аудитории Фонда кайзера Фридриха в Берлине прошёл симпозиум, посвящённый 105-летию со дня рождения Ингеборг Рапопорт, на котором в нескольких лекциях было рассказано о её жизни и карьере[73].