Пешковский, Александр Матвеевич

Из еврейской купеческой семьи.[2] Когда он был ребёнком, семья приняла лютеранство [3]. Окончил ялтинскую гимназию, потом с золотой медалью феодосийскую гимназию.

Познакомился в юности с Максимилианом Волошиным (с которым учился в одном классе гимназии) и дружил с ним многие годы. Учился на естественном и на историко-филологическом факультетах Московского университета, откуда дважды был уволен за участие в студенческих волнениях; изучал также естествознание в Берлинском университете. Окончил историко-филологический факультет Московского университета в 1906 г.; своими учителями считал Ф. Ф. Фортунатова и В. К. Поржезинского. Преподавал русский и латинский язык в московских гимназиях; неудовлетворённость уровнем преподавания русского языка заставила Пешковского обратиться к научным исследованиям и создать главную книгу своей жизни — многократно переиздававшуюся монографию «Русский синтаксис в научном освещении» (1-е изд. 1914, отмечено премией Академии наук; 3-е, радикально переработанное изд. 1928). Книга родилась в результате восьмилетней учительской работы, из желания познакомить своих 14-15-летних учеников с настоящей научной грамматикой родного языка. Вместе со своим читателем Пешковский размышляет, наблюдает и исследует, приводя множество придуманных им остроумных и занимательных лингвистических экспериментов.

После революции преподавал в Первом МГУ (с 1921) и других московских вузах. Написал также ряд статей по русской грамматике и несколько работ, посвящённых методике преподавания русского языка в школе, в том числе пособие «Наш язык» (1922—1927).

Ученик А. М. Пешковского по Поливановской гимназии В. Г. Шершеневич посвятил учителю раздел «Ломать грамматику» в своей программной книге «2 × 2 = 5» (1920).

Умер в 1933 году. Похоронен на Новодевичьем кладбище[4].

Племянники (сыновья его старшего брата Артура) — журналист и прозаик Александр Артурович Пешковский (1905—?), во время заключения печатался в «Соловецких островах»; мичман Лев Артурович Пешковский (Понсард; 1894—1936), Георгиевский кавалер; прапорщик Арнольд Артурович Пешковский (Арнольд-Вольдемар-Матеус Пешковский, 1892—?), полярник, участник Ленского похода.[5][6][7][8][9]

Его двоюродный брат — врач-венеролог Носон Яковлевич Пешковский (1870—?) — приходился дедом режиссёру Майку Николсу.

Книга «Русский синтаксис в научном освещении» занимает особое место в русистике: она написана не академическим учёным для узкого круга коллег, а преподавателем, обеспокоенным слабой «научной обеспеченностью» своего предмета, для широкого круга читателей (в том числе публицистические интонации во многих местах книги). Эти качества обеспечили многолетний успех книги у разнообразной аудитории. Современные русисты также оценивают книгу Пешковского высоко: не найдя ответы на многие занимавшие его вопросы у академических коллег (главным образом, исследователей доминировавшей тогда консервативной школы Ф. И. Буслаева), Пешковский вынужден был во многих случаях выступать как первопроходец и сумел найти проницательные решения многих трудных проблем русского синтаксиса (пусть и сформулированные часто намеренно «бесхитростным» и «ненаучным» языком). На концепцию Пешковского в какой-то степени повлияли взгляды А. А. Шахматова; имеется определённая общность между концепцией Пешковского и возникшими несколько десятилетий спустя фундаментальными идеями Л. Теньера.

К основным идеям Пешковского принадлежит характерное и для последующей русской традиции представление о «семантичности» синтаксиса, то есть стремление выделить значения, выражаемые синтаксическими конструкциями, а не простое формальное описание этих конструкций. Пешковский вплотную подошёл к использованию «древесного» представления синтаксической структуры в виде дерева зависимостей; он один из первых широко пользовался лингвистическим экспериментом и «отрицательным» языковым материалом. Пешковский также может считаться одним из открывателей необычайно важной для русского языка области «малого синтаксиса» и идиоматичных синтаксических конструкций, глубокое исследование которой по существу началось только в последней трети XX века. Наконец, Пешковский — один из пионеров изучения русской интонации, как в книге, так и в ряде специальных статей (например, «Интонация и грамматика», 1928) доказывавший её фундаментальную роль для описания русского синтаксиса. Он первым показал, что интонация может быть грамматическим средством там, где предлоги, окончания и порядок слов «не дорабатывают».

Последнее издание работы Пешковского:

• А. М. Пешковский. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ»/URSS, 2009. — изд. 9. — ISBN 5-8360-0412-9; издание содержит вступительную статью Е. В. Клобуков «Русский синтаксис в освещении А. М. Пешковского (о непреходящей актуальности грамматической классики)» (с. 7-19).
• А. М. Пешковский. Русский синтаксис в научном освещении. М.: «Языки славянской культуры», 2001. — изд. 8. — ISBN 5-94457-019-9; издание содержит вводную статью Ю. Д. Апресяна «Русский синтаксис в научном освещении в контексте современной лингвистики» (с. iii-xxxiii).
• А. М. Пешковский. Сборник статей: Методика родного языка, лингвистика, стилистика, поэтика. М.: Госиздат, 1925.
• А. М. Пешковский. Избранные труды / сост. и ред. И. А. Василенко и И. Р. Палей. М.: Учпедгиз, 1959.
• А. М. Пешковский. Лингвистика. Поэтика. Стилистика. Избранные труды / сост. и науч. ред. О. В. Никитин — М.: Высшая школа, 2007 (2-е изд. М.: Наука, 2018)

• Белов А. И. А. М. Пешковский как лингвист и методист. М., 1958;
• Текучёв А. В. А. М. Пешковский // Русский язык в школе. 1968. № 4;
• Клименко О. К. Пешковский Александр Матвеевич // Отечественные лингвисты XX в. Ч. 2: М — С / отв. ред. Ф. М. Березин. — М.: ИНИОН РАН, 2003. — С. 69—98. Архивная копия от 14 июля 2016 на Wayback Machine

• Compound syntactic unit in the interpretation of O.M. Peshkovsky
• Пешковский Александр Матвеевич (неопр.). Летопись Московского университета. Дата обращения: 8 апреля 2018.
• Никитин О. В. Жизнь и труды Александра Матвеевича Пешковского