Панченко, Александр Михайлович

Родился в семье литературоведов, работавших в Пушкинском Доме. Отец А. М. Панченко — Михаил Андреевич Панченко (1909-1942) — был первым аспирантом Пушкинского Дома [1].

В 1953 году поступил в Ленинградский университет, в 1957 направлен на учёбу в Карлов университет в Праге. Окончил оба заведения в 1958 году.

В 1958—1961 годах учился в аспирантуре ИРЛИ.

В 1964 году защитил кандидатскую диссертацию («Чешско-русские литературные связи XVII в.»), в 1972 году — докторскую («Русская силлабическая поэзия XVII в.»).

С 1962 года — сотрудник Сектора древнерусской литературы ИРЛИ, с 1978 года — заведующий Группой по изучению русской литературы XVIII в. (с 1986 года — Сектор русской литературы XVIII в.), с 1988 года — заведующий Отделом новой русской литературы, член Учёного совета.

Параллельно в 1975—1984 годах преподавал в ЛГИК, с 1984 года — профессор ЛГПИ. В 1992 году читал лекции по русской литературе в Высшей школе социальных наук в Париже.

Научный консультант Древлехранилища Пушкинского Дома (с 1976 года). Член редколлегии журнала «Русская литература» (с 1979 года), «Вестник Российской академии наук» (с 1998 года). Член Союза писателей СССР (с 1980 года).

Председатель Комиссии РАН по истории филологических наук, Научного совета РАН по русской культуре.

В 1998 году награждён международной премией Святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия.

Скоропостижно скончался 28 мая 2002 года. Похоронен в Санкт-Петербурге на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Сын Александра Михайловича и журналистки Ирины Муравьёвой — Александр Александрович Панченко, так же как и отец, является сотрудником Пушкинского Дома и также связал свою жизнь с филологией (доктор филологических наук, профессор).

В работе «Русская культура в канун Петровских реформ» исследовал систему ценностей и понятий русского общества XVII века. Подробно анализировал место смеховой культуры в православном мировоззрении допетровской и петровской Руси. Согласно его концепции, мир русского православного человека отводил необходимое место скоморошеству:

Понятно, что ремесло «весёлых людей» находилось в непримиримом противоречии с православной трактовкой смеха. Понятно, отчего Церковь строго и неукоснительно их порицала… Самый факт обличений вовсе не доказывает, что скоморошество находится вне православной культуры (хотя оно явно вне православных идеалов). Всегда обличается грех, но жизнь без греха попросту невозможна («един Бог без греха»; бегайте того, кто говорит «я без греха», наставляют древнерусские поучения, — он хуже убийцы, его обуревает сатанинская гордыня, он не способен к покаянию). Всегда обличаются дьявол и бесы, но и без них, так сказать, не обойтись. Они наказывают грешников в аду. На этом свете они соблазняют людей, провоцируют их к злу, слабых бесповоротно губят, а тех, кто в силах побороть соблазн, в конечном счёте укрепляют в добре. Как бы то ни было, Бог «попущает» бесам. Может быть, «весёлым» — скоморохам — тоже «попущали» власти Древней Руси?[2]

Скоморохи были людьми крещёными и долгое время от Церкви не отлучались. В жалованных грамотах конца XV—XVI веков «общение со скоморохами объявлено делом вполне добровольным. Каждый волен пользоваться или не пользоваться их услугами»[3]. В XVII веке разворачивается программа оцерковления жизни: «Раньше благочестие и веселье были если не в состоянии равноправия, то в состоянии равновесия. Теперь на первый план выдвигается благочестие, жизнь с „молитвами, поклонцами и слезами“, как говорил Аввакум»[4]. Реабилитация смеховой культуры произошла в царствование Петра.

Раскрыл смысл титулования царей XVII века «тишайшими»:

В государственной фразеологии «мятеж» регулярно противопоставляется «тишине». Из этого следует, что «тишайший» монарх — это «обладатель тишины», царь, который умеет поддержать порядок. Слово «тишайший» — титулярный элемент (хотя в официальный титул оно так и не вошло)[5].

Панченко рассматривал мировоззрение Пушкина в контексте дебатов начала XIX века о переводе Библии на современный русский язык («Ранний Пушкин и русское Православие»), анализировал характерный для русской культуры феномен восприятия писателей как «мирских святых» («Русский поэт, или мирская святость как религиозно-культурная проблема»).

Могила А.М. Панченко на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге

Он внешне был совсем не похож на академика в традиционном обличье, представленном советскими кинематографистами и живописцами XX века. Вместо академической шапочки — щегольская и вместе с тем демократичная кепка, вместо подстриженной бородки клинышком — бородища лопатой, рост — гвардейский, голос — дьяконский, а трость, с которой он ходил в последние годы жизни, выглядела не тростью, а дубиной... Панченко сравнивали то с Ильёй Муромцем, то с «мужицким императором» Александром III. Рaжий мoлодец, только и скажешь, тем более что ражесть, по Далю, — доблесть с телесною силою. А телесная сила для филологии очень даже нужна. Не для того только, чтобы книжки таскать, а чтобы сил хватило доходить до истины, не сворачивать, не уступать, не завораживаться болотными огнями, светящимися тут и там...

Александр Михайлович был щедро одаренным человеком: он внятно и зримо писал о сложнейших филологических проблемах. Труды А.М. Панченко могут помочь делом и современному словеснику.

— Сергей Дмитриенко. Школа филологии академика Панченко. Опубликовано: 03 марта 2017 в газете «Слово».

• Чешско-русские литературные связи XVII в. — Л., 1969;
• Русская стихотворная культура XVII в. — Л., 1973;
• «Смеховой мир» Древней Руси. — М., 1976 (в соавт. с Д. С. Лихачёвым; на чешском языке: Прага, 1984);
• Глава 6. Литература "переходного века" // История русской литературы: В 4-х т. Том 1: Древнерусская литература. Литература XVIII века. Л., 1980.
• Глава 7. Новые идеологические и художественные явления литературной жизни первой четверти XVIII века. // История русской литературы: В 4-х т. Т. 1: Древнерусская литература. Литература XVIII века. Л., 1980.
• Смех в Древней Руси. — Л.: Наука, 1984 (в соавт. с Д. С. Лихачевым и Н. В. Понырко);
• Русская культура в канун Петровских реформ. — Л.: Наука, 1984, 1996;
• Чтобы свеча не погасла. — Л., 1990 (в соавт. с Л. Н. Гумилёвым);
• О русской истории и культуре. — СПб.: Азбука, 2000;
• Я эмигрировал в Древнюю Русь. — СПб., 2008.

• Жил в одном из домов по Гаврской улице[6].

• Панченко, Александр Михайлович // П — Пертурбационная функция [Электронный ресурс]. — 2014. — С. 243. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 25). — ISBN 978-5-85270-362-0.
• Александр Михайлович Панченко / Сост. С. И. Николаев. — М.: Наука, 2007. — 96 с. — (Материалы к биобиблиографии учёных. Литература и язык. Вып. 32). — ISBN 5-02-035414-7.
• А. М. Панченко и русская культура. Исследования и материалы / Отв. ред. С. А. Кибальник и А. А. Панченко. — СПб.: Пушкинский Дом, 2008. — 429 с.
• Кашурников Н. А. Феноменология и «другая история» Петербурга в работах А. М. Панченко // Звезда.
• Кибальник С. А. Александр Михайлович Панченко и петербургская школа «феноменологии культуры» // Звезда. — 2008. — № 2.
• Панченко А. А. От «топики культуры» к «истории обывателя» // Звезда. — 2007. — № 2.
• Смирнов И. П. Три Саши // Критическая масса. — 2003. — № 1.
• Творогов О. В. Панченко, Александр Михайлович // Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. — М. : Советская энциклопедия, 1962—1978.. Т. 9: Аббасзадэ — Яхутль. — 1978. — Стб. 596.

• Профиль Александра Михайловича Панченко на официальном сайте РАН
• Историческая справка на сайте Архива РАН
• Материалы к 70-летию академика А. М. Панченко на сайте ИРЛИ
• Панченко, Александр Михайлович в «Журнальном зале»