Околичная шляхта

В Заушской волости (за рекой Уж) Овручского уезда околичная шляхта имела и другое название — заушская шляхта. Она включала такие районы современной Житомирской области как Овручский район, Коростенский район, Народичский район, Малинский район, Лугинский район, Олевский район.

На севере Подольской губернии на водоразделе Буга и Днестра в Барском старостве отмечено проживание околичной шляхты. В старостве во второй половине XVIII века отмечено 13 сёл (околиц), в которых проживала околичная шляхта: Елтухи (Евтухи), Галузинцы, Волковинцы, Радзеевцы (Радыевцы), Васютинцы, Петрани, Лопатинцы, Коростовцы, Сербиновцы, Степанковцы, Поповцы, Гальчинцы и Буцни. По переписи шляхтицких околиц 1739 года число околичной шляхты простиралось до 230 лиц мужского пола, которые распределялись среди околиц крайне неравномерно.[4]

В Лидском повете Виленского воеводства Великого княжества Литовского (затем — Речи Посполитой) проживали представители околичной шляхты в населенных пунктах Эйшишки, Радунь, Лида, Нача, Заболоть.[5]

По данным В. Б. Антоновича, вокруг Овруча жило около 50-и родов околичной шляхты. Наиболее многочисленные роды:

Люстрация 1683 года указывает на Левковских как на самый многочисленный род околичной шляхты.[6].

По данным М. Грушевского, вокруг Бара жило более 100 родов околичной шляхты. Упоминаемые Грушевским фамилии околичной шляхты:

По данным М. Нарбута, среди лидской шляхты встречались фамилии Едка, Чапля, Вильканец, Болтич, Сонгин, Поветовский.[5]

Имеются свидетельства, что во взгляде околичных шляхтичей на степень и силу обиды преобладал народный взгляд над шляхетским. Так, сильнейшими обидами считали:

• если оскорбление действием или словом случалось в церкви или в церковной ограде;
• если родственник вытащил родственника за воротник из дома на улицу;
• если женщине сбивали повязку с головы, «чинячи простоволосою».

Особенно непримиримы и продолжительны были тяжбы в последнем случае. «Как бы изменницу какую вёл он меня за шею, сбросив мне публично намитку с головы» — жалуется Ефросиния Редчицевая на Фёдора Думинского. А тяжба Невмерицких с Левковскими продолжалась 20 лет (1693—1713) за то, что Левковские «намитку (женскую головную повязку), сорвав с головы Феофилы Невмерицкой, учинили её простоволосою»[16].

М. С. Грушевский отмечает, что барская шляхта, подобно овруцкой, до конца дней Речи Посполитной сохраняет южнорусский туземный облик и стоит близко к народной массе. Этнографическая основа туземная. На основании данных люстрации 1565 исследователь М. Ф. Владимирский-Буданов пришел к выводу, что туземный элемент в Барском старостве составлял свыше 90 % сельского населения и около 80 % всего населения. Туземцы составляют главную массу в среде местной шляхты, а иноплеменные элементы незначительны.

В начале XVII века по данным люстрации 1615—1616 годов среди местной шляхты было также много туземных родов, хотя польский элемент значительно усилился. Туземное ядро продолжало держаться весьма устойчиво и позднее. К туземной основе примешивались разновременно в значительном количестве иноплеменные элементы (в этом отношении барская околичная шляхта значительно отличается от овруцкой, куда иноплеменная стихия проникает очень мало). Самым многочисленным ингредиентом был польский, приходивший в виде поссессоров, заставников, покупщиков земли. Среди пришлого отмечен также южнославянский и татарский элемент, хотя в меньшей степени.

Акты велись на официальном польском языке. Обычным языком барской околичной шляхты был малорусский. Барская шляхта, как и большинство подольского населения во второй половине XVIII века, официально принадлежала к греко-униацкому обряду.[4]

Сигизмунд Август

4 февраля 1570 года Каленские, Ходаковские, Багриновские, Бялошицкие и другие от имени заушской шляхты получили грамоту Сигизмунда Августа с подтверждением шляхетских прав и освобождением от замковых повинностей и суда овруцкого старосты:

«… с братьею своею земянами киевскими з Заушья, бьючи нам челом о том: иж яко с давних часов, за славной и святой памяти предков наших, королей Польских и великих князей Литовских, всяких прав, свобод и вольностей шляхетских уживали и службу нашу земскую военную, за потребою припалою… заровно с иншими земянами… служили, и покладали перед нами листы наши, с канцелярии нашей великого княжества Литовского до Воеводы киевского и каштеляна киевского писанные, россказуючи, абы ни в чом не нарушаючи стародавних прав, вольностей и свобод шляхетских, ни до яких иных повинностей и послуг замковых им незвыклых, также и послушенству и присуду замковому не притягали… после Унии… присягу к Короне учинили и в реестр межи иными земянами и обывателями земли киевской… перед нас господаря принесены… — на чоломбитье их, яко верных подданных наших, учинили, а их при всяких правах, свободах и вольностях шляхетских… зоставили и заховали, и их жоны, дети, потомки и щадки обоего поколения… служачи нам господару и речи Посполитой, службу нашу земскую, военную… водлуг потребы… албо рушенья посполитого, а иных повинностей и послуг замковых, полнити и чинити не повинни. Дан в Варшаве. Реляция вельможного Валентого Дебинского з Дебян»[17].