Лебедев, Кастор Никифорович

Родился в 1812 году в Пензе. По окончании курса в Пензенской гимназии, где его отец был учителем, поступил на словесный факультет Московского университета. Еще будучи студентом, Лебедев написал сатиру, наделавшую много шума.

По окончании курса в университете он поступил на службу в Военное министерство[1].

В 1842 году стал начальником отделения департамента юстиции по уголовным делам. С 1848 года обер-прокурор 1-го отделения 6-го департамента Сената, затем служил по уголовному департаменту Москвы и Петербурга. В 1856 году был назначен директором канцелярии министерства юстиции.

С 1 января 1864 года[2] назначен сенатором по уголовным делам. В 1868 году он был назначен сенатором кассационного департамента.

Из литературных трудов его замечательна его сатира на Московский университет и профессоров Каченовского, Погодина, Надеждина (издателя «Телескопа») и Н. Полевого под названием: «Когда царствовал Государь Царь Горох, где он царствовал и как царь Горох перешел в преданиях народов, до отдаленного потомства» (Москва, 1834 г.). Сначала сатира, носившая название просто «О царе Горохе», была распространена во многих списках и пользовалась большой известностью в Москве в 30-х годах. Сатира эта изображает совещание профессоров, в котором каждый из них, обозначенный одною из первых пяти букв греческого алфавита, решает вопрос о времени царствования царя Гороха сообразно со взглядами и приемами речи осмеиваемого лица. «Крайности теоретического увлечения одних, искусственность и чуждые духу русского языка выражения других, педантичность и напыщенность риторического красноречия третьих — все это не ушло от насмешливой наблюдательности автора». Сатира снабжена эпиграфом на обложке: «Ergo, мотай себе на ус». Из других трудов Лебедева, кроме статей в специальных журналах, интересны его записки, составленные в эпоху осады Севастополя. Они описывают московскую жизнь того времени, заключают в себе, между прочим, воспоминания о графе Закревском, содержат и любопытные личные взгляды автора[3][4].

Умер в ночь на 21 мая (2 июня) 1876 года. Похоронен на литераторских мостках Волковского кладбища. Надгробие утрачено.

«О мёртвых душах»

Кастор Никифорович Лебедев, начальник отделения в департаменте Министерства юстиции, впоследствии сенатор: 1842 г. «Я читал Чичикова или „Мёртвые Души“ Гоголя. По содержанию и связи повести или поэмы это вздор, сущий вздор, небылица; но по подробностям, по описанию портретов это замечательное произведение, верность их несомненна. Это русские люди, русские привычки, манеры и речи, подмеченные острым, зорким умом русским. Тип за типом, картина за картиной; слог очень небрежен, но это последнее дело, читается не отрываясь. И тепло, и плотно, я не мог досыта нахохотаться, читая о Селиване (sic), Ноздреве, Коробочке, Собакевиче, эти провинциальные сплетни, этот губернаторский бал и этот рассказ о Копейкине. Верно, умно. Но нельзя не заметить скрытой мысли автора: он пародирует современный порядок, современный класс чиновный, он не совсем прав и местами немного дерзок. Это портит вкус. Подобные пародеры мало знают наше управление и еще менее — причины его недостатков; они говорят: мы не знаем, отчего это дурно. Жаль. А знай, они могли бы принести пользу своими критиками»[5].

«О манифесте о помещичьих крестьянах (1861 год)»

«Манифест объявлен, как бы украдкой и не произвел никакого впечатления. Но, может быть, так и подобает явиться великому делу! — отмечает в своем дневнике сенатор Лебедев. — Гуляя по обыкновению, я не видел никакой перемены в физиономии города. Кажется, было менее пьяных».

«О сенатских порядках»

Один из сенаторов, К. Н. Лебедев, так описывал сенатские порядки и его личный состав: «Надобно поступить в управление департаментов Сената, чтобы видеть всю несообразность, все смешение, всю бестолочь сенатского производства, всю бессмысленную громаду переписки, запутанной отчетности, тысячи поводов к беспечности дельцов, бессилие прокурора в движении дел, раздельность отчетности, уничтожающую всякую заботливость, бесчисленные мелочные беспорядки, останавливающие решение всякой ничтожной бумажонки. Законный порядок доведен до того, что надобно нарушать его, чтобы был порядок»[6].

«О рукописи „Розыскания об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их“»

Интересную точку зрения на этот предмет высказал сенатор К. Н. Лебедев, которого трудно заподозрить в необъективности: «Я читал „Розыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их“, напечатанное по приказанию г.[осподина] м.[инистра] в.[нутренних] дел в 1844 г. Не знаю, кто писал этот беглый обзор (может быть, В. И. Даль или генерал-майор Каменский) и для чего напечатано это во многих отношениях поверхностное розыскание о столь важном предмете, в котором соединяются интересы народные, религиозные и юридические. Может быть, Лев Александрович [Перовский], поборая государственное единство, думает, приняв энергические меры, очистить от Евреев наши Западные губернии. Памятны им гонения, воздвигнутые в Велиже 1823 г. и в Мстиславле по контрабандному делу 1844 г. Брошюра замечательна по своему предмету, но бедна содержанием, лишена беспристрастного взгляда, не имеет достоинств учёного исследования и даже полного собрания сведений. …»[7].

Перу Алексея Николаевича Апухтина принадлежит еще несколько эпиграмм:

Эпитафия сенатору Кастору Лебедеву

Ты весь свой век служил, отечество любя.

Но, если и теперь любовь та не погасла,

Дозволь России выжать из тебя

Хоть рюмочку касторового масла[8].

«Дело об убиении французской подданой Луизы Симон-Дюманш»

«…Поэтому министр юстиции попросил обер-прокурора Сената Кастора Никифоровича Лебедева ознакомиться с следственными материалами и высказать своё мнение о том, сколь компетентно провела свою работу комиссия Шмакова.
…Особо Лебедев рассмотрел жалобы Сухово-Кобылина на действия полиции и, якобы, причинённые ему оскорбления и неудобства. Обер-прокурор совершенно справедливо указал в своём докладе на полную необоснованность высказанных претензий. В целом же, Кастор Никифорович Лебедев склонялся к тому, что убийство Симон-Дюманш совершили её слуги.»[9].

Ни Рембелинский, ни сам Сухово-Кобылин так и не узнали, что сведущий и образованный юрист, способный дать ясное и обоснованное заключение, в Министерстве юстиции всё-таки был. И оба наверняка несказанно удивились бы, если бы им назвали его имя. Это был не кто иной, как Кастор Никифорович Лебедев. Да, тот самый Лебедев; его-то Сухово-Кобылин и высчитал тогда как одного из своих главных министерских недругов. И вывел на сцену как Кандида Касторовича Тарелкина — одного из главных и самых загадочных персонажей «Дела» и «Смерти Тарелкина». Любопытны почти текстуальные совпадения меж дневником сенатора (Сухово-Кобылин, разумеется, не мог знать этот дневник, по крайней мере, когда писал пьесы) и трилогией. В лейпцигском издании «Дела» Кандид Касторович поминает своего папашу — с многоопытного по канцелярской казуистике «тятинькой Кастором Никифорычем списывался»2, то есть впрямую называет имя и отчество Лебедева.
Сразу скажем: Лебедев не испытывал никаких личных симпатий ни к самому Сухово-Кобылину с его демонстративным моральным фрондёрством, ни к людям его круга, попирающим, по мнению обер-прокурора, священные семейные устои. Тем большее значение имеет его здравая оценка дела. По мнению Лебедева, «настоящее дело заключает в себе все совпадения, для разрешения необходимые, и <…> новое дополнение не приведет к более положительному дознанию истины». А «сознание убийц следует признать за совершенное доказательство и затем принять единогласную резолюцию <…>».
Увы, умная и толковая записка, где всё обосновывалось проверенными фактами, а не буйными домыслами, где дельно и в сжатой форме анализировались все судебные материалы, легла под сукно и никак не повлияла на дальнейший ход дела. Лебедевская записка не вошла ни в один официальный свод документов судебного процесса: обнаружить её удалось в другом фонде Российского государственного исторического архива.

• Лебедев, Кастор Никифорович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Лебедев, Кастор Никифорович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

• «Вопросы литературы» 2003, № 2 В. Селезнев О Сухово-Кобылине