Кёрбер, Бернгард Августович

Доктор медицины Б. А. Кёрбер в первый год флотской службы

Осенью 1864 года Бернгард Августович (так он стал называться за пределами Лифляндии) получил назначение в Морское ведомство. Он был принят младшим ординатором Кронштадтского военно-морского госпиталя и вскоре судовым врачом фрегата «Светлана»[5], совершил своё первое заграничное плавание в Тихий океан. После возвращения в Петербург Б. Кёрбер в 1868 году был направлен в двухгодичную командировку в Великобританию с целью изучения порядка призыва рекрутов и санитарное обеспечение на Королевском военно-морском флоте.

Следующая командировка а рубеж последовала уже 5 сентября 1870 года. В числе трёх российских врачей (М. Лукин, К. Гольбек, Б. Кёрбер) был направлен во Францию медицинским наблюдателем на Франко-прусскую войну. На протяжении всей кампании, которая продолжалась почти год, русские врачи рядом с французскими коллегами оказывали медицинскую помощь раненым. Кёрбер был назначен в первый санитарный отряд V корпуса, где пользовался репутацией умелого хирурга, и способного организатора. После заключения 28 января 1871 года перемирия Б. Кёрбер оказался в Париже, где стал невольным свидетелем событий, которые вошли в историю под названием Парижской коммуны. Свой долг врача он исполнял и здесь, но 72 дня «диктатуры пролетариата» запомнил надолго.

После поражения Франции Бернгард Августович ещё в течение года изучал организацию медицинской службы на французском флоте. Весной 1873 года Б. Кёрбер вернулся на родину и после короткого отпуска, 22 июня 1873 года Кёрбер был назначен старшим судовым врачом в IV флотский экипаж «для кампании на фрегате «Князь Пожарский», отправившемся в заграничное плавание». Это был первый трансатлантический поход первого цельнометаллического российского броненосца. В двухгодичном плавании Б. Кёрберу удалось успешно справиться со вспышкой тифа, возникшей на боевом корабле. В середине XIX века такие эпидемии чаще всего заканчивались гибелью бо́льшей части экипажа. Кёрберу удалось не только локализовать инфекцию, но и обнаружить её связь с пренебрежением санитарными нормами со стороны создателей корабля. Собственно, этих норм в те годы и не существовало. Кёрбер потерял троих матросов, могилы которых и сегодня сохраняются в Англии, на городском кладбище Саутгемптона[6].

Летом 1874 года на фрегате возникла вспышка другой инфекции, о которой напоминают могилы троих матросов с «Князя Пожарского» на кладбище греческого острова Корфу[6]. Б. Кёрбер дал подробное описание клинической картины у заболевших, и сегодня по ряду признаков можно судить, что ему пришлось столкнулся с не известной ещё на тот момент инфекцией — псевдотуберкулёзом. Заболевание было описано лишь 11 лет спустя.

После возвращения из дальнего похода фрегат «Князь Пожарский» был подвергнут существенным переделкам, а коллежский советник Кёрбер с 10 апреля 1878 года оказался первым медиком — членом кораблестроительного отделения Морского технического комитета. За службу на «Пожарском» 1 января 1876 года он был «всемилостивейше пожалован орденом Св. Станислава II степени».

В начале 1879 года Б. Кёрбер получил приглашение баллотироваться на должность ординарного профессора и заведующего кафедрой государственного врачебноведения Дерптского университета. Этому предложению предшествовали годы поиска подходящей кандидатуры. В своём обращении к совету университета декан подчеркивал:

«Замещение кафедры может сделаться весьма трудным, так как от кандидата на эту кафедру требуется столь много, что редко кто-нибудь в состоянии будет вполне удовлетворять всем требованиям».

— [7]

Предложение он принял, но лишь заручившись одобрением и поддержкой Морского ведомства. После избрания профессором 12 мая 1879 года приказом за № 7 Министра народного просвещения, статский советник Бернгард Кёрбер «был переведен на службу по ведомству Министерства Народного Просвещения с утверждением ординарным профессором Императорского Дерптского университета по кафедре Государственного врачебноведения с оставлением в звании Совещательного Члена кораблестроительного отделения Морского технического Комитета»[8].

Оказалось, что кафедра Государственного врачебноведения существовала уже не первый год, но четкого понимания целей и задач преподавания не существовало. Так, один из предшественников Кёрбера, профессор Г. Самсон фон Гиммельстиерн читал здесь курс судебной медицины для медиков и одновременно для юристов, курс по медицинской полиции, курс по аускультации и перкуссии. Последние же три года преподавание на кафедре практически не велось, а её помещения и штаты были распределены между другими кафедрами. Б. Кёрбер стал читать на этой кафедре курс по санитарному делу с гигиеной, курс по организация здравоохранения и курс по судебной медицине. Правда, все это возникло не сразу. В 1879 году, не было ничего: ни инструментов, ни наглядных пособий, ни учебников ни штатов. Уже во второй половине декабря 1879 года Совет Дерптского университета откомандировал Кёрбера в Петербург на IV съезд русских естествоиспытателей и врачей. В этой поездке он, используя старые связи, нашёл возможность обзавестись кое-каким оборудованием.

Вернувшись в Дерпт, Кёрбер с удвоенной энергией принялся за организацию своей кафедры. Практически все наглядные пособия профессор готовил сам. С целью ознакомления с гигиеническими выставками в Германии в 1882 и 1883 годах он ездил за границу, где воочию убедился, что для преподавания гигиены необходимы специальные музеи. Вскоре такой музей появился и при его кафедре. Часть экспонатов для него Кёрбер был вынужден приобретать за границей, причем нередко на собственные средства. Другие были плодами его собственного труда. Большую помощь в этом ему оказывала сестра жены, известная портретистка Д. Хаген-Шварц Одним из первых в университете профессор Кёрбер для преподавания своего предмета стал применять фотографию. Отдельные снимки из его коллекции по судебной медицине сохранились до наших дней. В те же годы в музее было положено начало созданию коллекции сухих препаратов (главным образом черепов). Наконец (вновь на личные средства), Б. Кёрбер организовал кафедральную библиотеку. Первыми книгами в ней стали атласы и руководства по судебной медицине и гигиене. В эти же годы кафедра стала активно пополняться новыми инструментами.

Благодаря этим нововведениям Бернгарду Августовичу удалось существенно увеличить число часов для преподавания гигиены. С 1885 года он также стал вести «репетиции по гигиене», на которых преподавал методику экспериментально-лабораторных исследований. Для будущих уездных врачей он организовал цикл практических занятий по гигиене[9]. За восемь лет, начиная с 1881 года полугодовые курсы уездных врачей у Б. Кёрбера прошли 70 слушателей. Конспект его лекций по гигиене, составленный в 1886 году студентом А. Лециусом, свидетельствует о том, что в Дерптском университете в эти годы произошло становление подлинно научной гигиены, подкреплённой новейшими экспериментальными данными, в том числе из области нарождающейся микробиологии[10]. Важно и то, что профессор Кёрбер стремился сделать преподавание гигиены максимально наглядным[11].

В 1888 году в университете был построен новый анатомический корпус, после чего старые помещения кафедры анатомии были отданы в распоряжение двух кафедр — государственного врачебноведения и патологической анатомии. Теперь преподавание судебной медицины было поднято на качественно новый уровень. Лекции часто превращались в показательные демонстрации, которые по ходу дела сопровождались весьма образными комментариями. В научном плане Кёрбер активно разрабатывал судебно-медицинские аспекты черепно-мозговой травмы.

С появлением своих анатомических залов обнаружился дефицит материала для судебно-медицинских вскрытий. Кёрберу удалось организовать доставку трупов для учебных целей из Пскова, Риги, Петербурга и Москвы. В конце концов, результатом многолетней деятельности Кёрбера в этом направлении стала организация первого в России Института судебной медицины.

27 марта 1889 года Высочайшим приказом по Министерству народного просвещения профессор Кёрбер «с ученой целью» на четыре месяца был командирован в Берлин в лабораторию прославленного Роберта Коха, который в этот год впервые начал читать лекции по самой молодой науке — микробиологии. Кёрбер в буквальном смысле «заболел» новой дисциплиной и по возвращении в Дерпт организовал при своей кафедре первую в России микробиологическую лабораторию.

Главным направлением её деятельности стала организация бактериологического контроля продуктов питания. По сути дела это была первая масштабная попытка практического применения микробиологической науки. На базе лаборатории в том же 1889 году им был открыт и первый в России Институт гигиены и микробиологии. В значительной степени он создавался на личные средства Бернгарда Кёрбера. Уже в первый год его работы, во время эпидемии холеры Кёрбер со своими сотрудниками опытным путём определил водный путь распространения возбудителя.

В 1890 году когда появилась уверенность, что оба института состоялись, Бернгард Августович в письме медицинскому факультету с удовлетворением отмечал:

«...Оба института существуют уже почти два года, оба используются для обучения как студентов, так и уездных врачей»

— [12]

Профессор Бернгард Августович Кёрбер с младшими сыновьями (Удо, Оскар и Эрих). Юрьев, 1912 г.

В 1893 году Дерпт был переименован в Юрьев. С этого времени преподавание в университете велось исключительно на русском языке. Многие преподаватели и профессора были вынуждены оставить университет, однако это не коснулось Бернгарда Августовича. В период с 1893 по 1901 годы уже на русском языке он подготовил и в течение ряда лет читал следующие лекционные курсы:

• Гигиена и медицинская полиция;
• Судебная медицина;
• Судебно-медицинская казуистика;
• Судебно-медицинские вскрытия;
• Судебно-медицинская техника;
• Об исследовании повреждений;
• О симптомах смерти и гниения;
• Школьная гигиена (специальный курс);
• О гигиенических условиях города Юрьева;
• О гигиене городов.

Кроме того, по судебно-медицинской технике вскрытий профессор Кёрбер вел практические занятия[13] .

В 1893 году благодаря четко организованным Б. А. Кёрбером санитарным мероприятиям, по существу впервые, удалось остановить начинающуюся в Юрьеве эпидемию холеры.

За шестнадцать лет работы на посту заведующего кафедрой государственного врачебноведения Бернгарду Августовичу удалось сформировать два независимых научно-педагогических направления. Это послужило основной предпосылкой к её разделению в 1895 году на кафедру судебной медицины под руководством самого профессора Кёрбер и кафедру гигиены, возглавить которую был приглашён московский профессор С. Ф. Бубнов[11]. В новом качестве Б. Кёрбер проработал всего два года и в 1897 году, в связи с достижением 60-летнего возраста был выведен за штат. Его оставили при университете для чтения лекций по судебной медицине и гигиене.

Уже в новом качестве, в 1901 году он организовал ряд научных полемических дискурсов: «Разве канализация города без водоснабжения целесообразна?», «Разве водоснабжение города без канализации целесообразно?», «Принадлежит ли Юрьев к здоровым городам?», «О вывозе нечистот из Юрьева», «О защите почвы г. Юрьева от загрязнений»[14].

На этом этапе деятельности интересы Б. Кёрбера вновь сконцентрировались преимущественно в области гигиены. После С. Ф. Бубнова кафедрой гигиены руководили такие знаменитые учёные, как профессор Г. В. Хлопин, а затем профессор Е. А. Шепилевский[15]. В 1911-1913 гг. на частных университетских курсах по гигиене и бактериологии преподавал будущий академик Н. Ф. Гамалея. Для каждого из них Б. Кёрбер оставался старшим товарищем и добрым помощником[11].

Оставаясь физически очень крепким и всю жизнь занимаясь зимнем плаванием, к старости у Кёрбер появились признаки нарушения памяти. С неуместным сарказмом в своих Воспоминаниях об этом писал В. В. Вересаев[16]. Умер Бернгард Кёрбер 18 мая 1915 года, похоронен в Юрьеве в некрополе Раади (кладбище Вана-Яани), участок P33, место 44[17].