Куртулуш (пароход)

С мая 1941 года должностные лица Управления военной экономики Вермахта конфисковали все располагаемые в Греции важные продовольственные товары для отправки в Третий рейх.

В нарушение правил о конфискациях в оккупированной стране согласно Гаагской конвенции 1907 года, оккупационные власти рассматривали большинство продуктов и товаров как военные трофеи[2].

Для выкупа (практически конфискации) продовольствия был использован также насильственный заём, подписанный Банком Германии и Банком Греции. Заём не погашен Германией по сегодняшний день[3][4].

Поскольку и насильственного займа для оккупантов было мало, они приступили к массовому печатанию денег на местах, что позволяло им скупать продовольствие, но одновременно обваливало греческую драхму. Американская пропаганда писала в эти дни, что и «самые славные подвиги Аль Капоне блёкнут перед этим методом»[1].

В целом, защита финансовых структур оккупированных стран и сохранение минимальных запасов продовольствия и сырья для выживания населения не были среди приоритетов Третьего рейха.

Приоритетом была поддержка военной машины и победа Германии в мировой войне, что не было совместимо с гуманитарными потребностями. В этих рамках конфискованные запасы направлялись для содержания армии и немецкого населения Третьего рейха. Характерно заявление Геринга:

Мне безразлично, когда мне говорят, что люди в зоне вашей ответственности умирают от голода. Оставьте их умирать, если таким образом не умирает от голода ни один немец.

В сентябре 1941 года, когда уже вырисовывались первые признаки голода, правительство Третьего рейха заявляло:[5]

… более экстренной является поддержка продовольствием Бельгии и, может быть, Голландии и Норвегии, в свете наших военных усилий, нежели поддержка Греции.

Помимо бесчеловечности оккупационных властей, часть ответственности за гуманитарную катастрофу в Греции лежит на английском правительстве, установившем морскую блокаду страны. Это решение лишило Грецию снабжения основными продуктами питания. Ситуация усугубилась в холодную первую зиму оккупации 1941—1942.

Голод поразил в основном большие города: Афины, Пирей, Фессалоники, и острова Сирос и Хиос. Большую часть умерших составляли безработные, пенсионеры и государственные служащие. Жители свыклись с картинами смерти на улицах. В своих мемуарах шведский дипломат Поль Мон так описывал греческую столицу:

Город представляет собой отчаянное зрелище. Голодные мужчины, со впавшими щеками, с трудом передвигаются по улицам. Дети, с пепельными лицами и тонкими, как у пауков, ногами, сражаются с собаками у куч мусора. Когда осенью 1941 года начались холода, люди падали на улицах от истощения. В зимние месяцы этого года я каждое утро спотыкался о трупы. В разных кварталах Афин были организованы временные хранилища умерших. Грузовики мэрии совершали каждый день свой круг, чтобы собрать умерших. На кладбищах их сваливали одного на другого. Почитание покойных, так глубоко укоренившееся у греков, притупилось.

Согласно консервативным данным оккупационных властей, наблюдался взрыв смертности в зиму 1941—1942: число смертей в ноябре 1941 года выросло по отношению к тому же периоду 1931—1940 годов в четыре раза, число смертей в период январь-март выросло в шесть раз. Масштабы гуманитарной катастрофы были ещё более драматичными, поскольку информация о большом числе умерших не доводилась до сведения оккупационных властей. Многие смерти скрывались родственниками намеренно, дабы использовать купоны общественного питания[6].

Следуя инстинкту выживания население изобретало необычные методы питания. Синонимом голода стала мука из всевозможных косточек. Наблюдалось приготовление пищи из ежей, мулов и черепах[7].

Согласно подконтрольным нацистам греческим источникам того периода, голод стал причиной смерти 70,000 человек, в то время как согласно современному британскому историку Марку Мазоверу (Mark Mazower) число умерших от голода превышает 300,000 человек[8]. Би-би-си в своих передачах в начале 1942 года вела речь о 500.000 умерших от голода греках[1].

Объясняя свои действия, англичане аргументировали их положениями той же Гаагской конвенции 1907 года, согласно которой ответственность за продовольственную обстановку в оккупированной стране полностью возлагается на оккупационные власти. Немцы отвечали, что морская блокада противоречит международному праву. Единственное судно с зерном посланное в Грецию германо-итальянцами было потоплено англичанами. В то же время солдаты разгромленного британского корпуса, укрывавшиеся греческим населением, питались за счёт его скудных остатков продовольствия. В октябре 1941 года немцы предоставили Международному Красному Кресту гарантии, что в случае если организация доставит продовольствие для населения, оно не будет конфисковано и что распределение продовольствия останется за Красным Крестом[1]. В том что касается действий эмиграционного греческого правительства, исследовательница Раня Лимниу пишет, что из состояния бездействия его вывело обращение архиепископа Дамаскина. Архиепископ писал, что «если мы не предпримем меры, мы потеряем всё. Народ обращается к коммунизму», указывая на то, что спасением народа от голода были заняты только греческие коммунисты. После демарша эмиграционного правительства, Международный Красный Крест пришёл к соглашению с оккупационными властями[9].

Было получено разрешение на ввоз в страну 50 тыс. тонн зерна из соседней и номинально нейтральной Турции. Хотя зерно оплачивалось вывезенным из Греции золотом и деньгами собранными греческой диаспорой, в силу недостаточных усилий посла Греции в Анкаре Рафаила, даже этот согласованный объём зерна не был закуплен полностью. В январе 1942 года закупка зерна в Турции стала невозможна, в силу объявленной мобилизации и запретов наложенных турецкой армией на вывоз продовольствия. В августе 1942 года речь шла уже о закупке в Турции только высушенных овощей[1].

Гуманитарную помощь первоначально доставлял только «Куртулуш» под нейтральным турецким флагом. В действительности эта помощь оказывалась «Греко-американской инициативой» и «Греческим союзом Константинополя»[10] и носила скорее символический, нежели существенный характер. Пароход выполнил при посредничестве Международного Красного креста всего лишь 4 рейса.

Kurtuluş подготовился к первому рейсу накрасив большие символы Красного Креста на бортах. После того как было получено разрешение из Лондона, позволявшее пересечь зону блокады, пароход оставил причал Каракёй 6 октября 1941 года. При подходе к Пирею, экипаж «Куртулуша» с ужасом обнаружил, что порт представлял собой кладбище разбомблённых и затопленных кораблей. С трудом маневрируя между затонувшими кораблями, судно ошвартовалось в Пирее утром 13 октября, встречаемое тысячами измождённых от голода жителей Афин и Пирея. По прибытии парохода в Пирей, Международный комитет Красного Креста взял на себя ответственность за выгрузку и распределения продовольствия. Экипаж был настолько впечатлён картиной увиденного им, что выдал на берег и продукты из судового запаса. В последующие месяцы, Kurtuluş совершил ещё 3 рейса в Грецию, доставив в общей сложности 6,735 тонн продовольственной помощи[11]. С каждым последующим рейсом экипаж убеждался что гуманитарный кризис ухудшается[1].

В ходе пятого рейса, 18 февраля 1942 года старое судно попало в шторм в Мраморном море. В течение ночи 20 февраля 1942, Kurtuluş налетел на скалы севернее острова Мармара . Судно затонуло на следующее утро в 9:15. Все 34 членов экипажа сумели выбраться на остров. Место крушения позже получило имя Мыс Куртулуш в честь затонувшего судна.