Корреспондентская застольная

«Корреспондентская застольная» («Песенка военных корреспондентов») — песня, написанная поэтом Константином Симоновым и композитором Матвеем Блантером в 1943 году. При публикации часть авторского текста подверглась цензуре. Популярность песни связана прежде всего с именем Леонида Утёсова.

Корреспондентская застольная
Дата выпуска 1943
Дата записи 1943
Жанр песня
Язык русский
Автор Константин Симонов
Матвей Блантер

История песни

Корреспондентская застольная

От Москвы до Бреста
Нет такого места,
Где бы ни скитались мы в пыли,
С «лейкой» и с блокнотом,
А то и с пулемётом
Сквозь огонь и стужу мы прошли.

Без глотка, товарищ,
Песню не заваришь,
Так давай по маленькой нальём!
Выпьем за писавших,
Выпьем за снимавших,
Выпьем за шагавших под огнём.

Фрагмент текста песни

В 1943 году корреспондент газеты «Красная звезда» Константин Симонов добирался по заданию редакции из Краснодара в Ростов. Маршрут был сложным, водитель — немногословным. Чтобы отвлечься, Симонов, сидевший в кабине «Виллиса», в течение двух суток сочинял песню, посвящённую фронтовым журналистам. Возможности записать текст у автора не было, поэтому поэт многократно и почти непрерывно проговаривал вслух каждую строчку[1].

В Батайске, где находился корреспондентский пункт симоновского издания, журналиста встретили коллеги. Они накрыли стол, выставили водку и закуску; там же написанная Симоновым песня впервые была исполнена на мотив дворовой «Мурки». Вскоре в корпункте появился военный врач, которому водитель доложил о странном поведении «ненормального подполковника», всю дорогу произносившего какие-то стихи. Спустя годы поэт поведал об этой истории в радиоэфире; откликом на его воспоминания стало письмо из Ялты, автор которого признался, что был тем самым доктором, срочно вызванным из санитарной части[1].

В том же 1943 году «Песенка военных корреспондентов» стала фрагментом спектакля «Жди меня» (режиссёр Николай Горчаков). Новую оригинальную музыку написал Матвей Блантер, а исполнял песню актёр Ростислав Плятт[2]. Широкую известность песня получила, когда её включил в свой репертуар Леонид Утёсов. Симонову его прочтение текста понравилось; поэт утверждал, что певец «приделал песне колёса»[3].

Вмешательство цензуры

Газета «Фронтовая иллюстрация»

В годы войны авторская версия текста песни была значительно исправлена цензурой; этот вариант впоследствии вошёл в сборники стихотворений Симонова. Так, в первом варианте были строчки: «Без ста грамм, товарищ, / Песню не заваришь. / Так давай по маленькой хлебнём», которые цензура превратила в: «Без глотка, товарищ, / Песню не заваришь. / Так давай за дружеским столом…», забыв, по словам поэта, про «наркомовские 100 грамм». Строку: «От ветров и водки / Хрипли наши глотки» цензор заменил на другую: «От ветров и стужи / Петь мы стали хуже». От лица корреспондентов в песне пелось: «Там, где мы бывали, / Нам танков не давали, — / Репортёр погибнет — не беда». Вторую строку этого двустишия изменили на: «Но мы не терялись никогда»[4][5].

Интересно, что несмотря на цензурные правки, пластинка № 12479, записанная Утёсовым 3 февраля 1945 года, была отпечатана лишь в нескольких пробных экземплярах и в тираж тогда не пошла[4].

Симонов был недоволен ещё и тем, что в течение двух десятилетий в стихах и песне отсутствовал полностью выброшенный цензурой куплет: «Помянуть нам впору / Мёртвых репортеров. / Стал могилой Киев им и Крым. / Хоть они порою / Были и герои, / Не поставят памятника им»; эти строки были возвращены в стихотворные сборники лишь во время оттепели[6], однако песня и дальше жила без них.

В начале 1960-х годов поэт при встрече с Утёсовым сообщил, что хотел бы вернуться к изначальной редакции стихотворения. Он подарил певцу свой сборник «Стихи и поэмы», исправив от руки, чернилами типографский текст «Корреспондентской застольной» и сопроводив надписью: «Дорогого Леонида Осиповича Утесова прошу петь только так — на мою голову, а если её одной мало, то ещё и на свою! Ваш Константин Симонов. 25/V 1963 года». Оркестр Утёсова был в отпуске, но тот не стал ждать и через несколько дней записал на радио в сопровождении инструментального квартета почти полностью авторский вариант «Корреспондентской застольной» (без куплета о «мёртвых репортёрах» и с сохранением некоторых сделанных цензором исправлений: «Без глотка, товарищ…»; «…по маленькой нальём»;), прозвучавший летом 1963 года в передаче «С добрым утром!»[4][5]. Однако чуть позже в том же году, делая фондовую запись для пластинки (с тем же квартетом), он окончательно отказался от несколько выбивавшихся из общего настроения песни слов: «Репортёр погибнет — не беда» в пользу цензурного варианта: «Но мы не терялись никогда». Точно так же поступал и Иосиф Кобзон, которого поэт на одном из концертов попросил исполнять «военную версию» песни[7].

Даже изменение названия стиха может поменять его суть. Симонов написал развернутый тост, что произносят в кругу друзей... «Тостующий» не забывает и повседневных забот и предлагает поднять рюмки за главное дело всех, кто был на фронте. Не понять, почему цензура так упорно стремилась уничтожить эту застольность[4].

Основная тема

«Корреспондентская застольная» — это песня-тост[4], ставшая гимном профессии[6]. По словам сына поэта — журналиста и писателя Алексея Симонова, — до сих пор остаётся загадкой, почему ритмически она оказалась близка «Мурке» («Раз пошли на дело — выпить захотелось» — «От Москвы до Бреста нет такого места»); не исключено, что это связано с суровым духом времени, когда «на „изыски“ никто не тянул»[3].

О популярности песни свидетельствуют воспоминания писателя Анатолия Рыбакова, наблюдавшего, как оркестр ресторана приветствовал входившего в зал Симонова мелодией из «Корреспондентской застольной»[6].

Симонов написал и «Жди меня», и «Песню о весёлом репортёре» вместе с Сурковым: «Вышли без задержки наутро, как всегда, “Известия”, и “Правда”, и “Красная звезда”». Все они забылись. А вот «Застольную» люди помнят[3].

Упоминание «Корреспондентской застольной» в романе Александра Солженицына «В круге первом» было дано в саркастическом ключе: писатель не только создал «карикатурный образ» военного корреспондента Галахова, сочинившего песню о фронтовых журналистах, но и язвительно прокомментировал отдельные её строки: «„От ветров и водки хрипли наши глотки“ — это где ж они брали столько водки, чтобы хрипнуть?». По мнению журналиста издания «Бульвар Гордона», «с самой войны Солженицын-артиллерист копил обиду на любимца фортуны Симонова-корреспондента. В „Шарашке“ он взял реванш»[6].

Памятник фронтовым корреспондентам

Памятник фронтовым корреспондентам

В 1993 году возле входа в Центральный Дом журналиста (Москва) был поставлен памятник фронтовым корреспондентам. Как рассказывал ветеран журналистики Фёдор Царёв, он вместе с коллегами обратился к скульптору Льву Кербелю, который при встрече с ними признался, что хотел бы запечатлеть «фигуру журналиста, присевшего, чтобы написать по горячим следам корреспонденцию в газету». На колонне за его спиной высечена цитата из «Корреспондентской застольной»: «С „лейкой“ и блокнотом, а то и с пулемётом сквозь огонь и стужу мы прошли»[8].

Примечания

  1. Симонов, 2005.
  2. Скороходов Г. А. Тайны граммофона. Всё неизвестное о грампластинках и звёздах грамзаписи. М.: Эксмо, Алгоритм, 2004. — С. 77. — ISBN 5-9265-0136-9.
  3. Ян Смирницкий. ...Там сидела Мура с агентом из МУРа // Московский комсомолец. — 2005. № 1600.
  4. Скороходов, 2007.
  5. Корреспондентская застольная
  6. Любовь Хазан. «Кто-нибудь услышит, кто-нибудь напишет, кто-нибудь помянет нас с тобой...» // Бульвар Гордона. — 2013. № 19 (419).
  7. Кобзон, 2006, с. 221.
  8. Фёдор Царёв. Как создавался памятник фронтовым журналистам. Союз журналистов Москвы. Дата обращения: 8 мая 2015.

Литература

This article is issued from Wikipedia. The text is licensed under Creative Commons - Attribution - Sharealike. Additional terms may apply for the media files.