Итальянский поход Франсуа де Гиза

15 февраля 1556 между Францией и Империей было подписано пятилетнее перемирие. Папа Павел IV был недоволен прекращением военных действий, направил в Париж своего племянника Карло Карафу с новыми предложениями о союзе против императора Карла V и его сына Филиппа II, и начал лихорадочную подготовку к войне.

Папские провокации вызвали немедленную реакцию испанцев. Вице-король Неаполя герцог Альба 1 сентября 1556 перешел границу с 12 000 пехоты и 1500 кавалеристами и вторгся в Римскую Кампанию. Без боя взяв Понтекорво, он овладел замками прежнего герцогства Колонна и осадил Ананьи[1][2].

7 сентября Карло Карафа вернулся в Рим в сопровождении французских офицеров, срели которых были Луи де Лансак, Полен де Лагард и Пьеро Строцци. В виду испанской угрозы французские капитаны, часть из которых должна была направиться в Тоскану, остались в Риме, приняв командование гарнизоном и распределив секторы обороны.[3].

Лансак командовал укреплениями от ворот дель Пополо до ворот Пинчана, Паоло Джордано Орсини оттуда до ворот Сан-Аньезе, Пьеро Строцци оттуда до ворот Сан-Джованни, сам Карафа оттуда до ворот Сан-Себастьяно, Блез де Монлюк оттуда до ворот Сан-Паоло, Аурелио Фрегозо в Трастевере и Камилло Орсини в Борго-Сан-Пьетро[3]. Тем временем Альба, обратив в руины взятый его войсками Ананьи, продвинулся к Альбанским горам, где и занял позицию, намереваясь перерезать сообщение Рима с Остией[3][2].

Следуя политической линии коннетабля Монморанси, французские представители пытались всеми средствами добиться мира между папой и императором, без смущения обратившись за поддержкой к Фарнезе, не так давно предавшим Генриха II, к дяде герцога Альбы кардиналу Сантьяго, главе испанской партии в Риме, и даже к престарелому дуайену коллегии кардиналу дю Белле[4]. Карафа, напротив, в преддверии войны развернул бурную дипломатическую деятельность, направив своих эмиссаров в Парму, Флоренцию, Урбино и пытался привлечь на свою сторону венецианцев, но инертная позиция французского двора парализовала все его усилия[5]. 14 сентября Карло Карафа послал французскому королю депешу, охарактеризовав положение Рима как безнадежное. Генрих II созвал королевский совет, заседание которого было полно «споров и крика»[6]. Кардинал Лотарингский обвинил Монморанси в сокрытии правды от государя. К началу октября Генрих окончательно склонился на сторону партии войны[6]. 5 октября королевский секретарь известил папу, что к 20 ноября в Италии будут 500 копий и 10 000 швейцарцев, и советовал до их прибытия покинуть столицу и укрыться в Орвьето или Перудже[7]. Французский посол в Риме д'Авансон был заменен опытным Оде де Сельвом[8]. Карафа, памятуя о переменчивости французской политики, решил подстраховаться, вступив в тайные сношения с испанцами[9].

Герцог Альба постепенно продвигался к Риму, каждый день захватывая новые крепости в Кампании. После оккупации Гроттаферраты римские власти вступили с ним в переговоры. 26 сентября в Гроттаферате собрались вице-король, кардинал Сантьяго и Карло Карафа, но Павел IV дезавуировал действия своего племянника и дальнейшие переговоры велись в тайне от понтифика[10].

24 или 28 ноября состоялась торжественная встреча кардинала-племянника с герцогом Альбой на Изола-Сакра близ Остии. Карафу сопровождали Пьеро Строцци, Франсуа де Монморанси, приехавший в Рим по своим брачным делам, и другие капитаны. Десятидневное перемирие, о котором договорились 19 ноября[8][2], было продлено на сорок дней. Французские представители считали действия Карафы предательством, но Люсьен Ромье указывает, что по свидетельствам современников, угроза повторения событий 1527 года была в тот момент велика как никогда[8].

14 ноября 1556 Франсуа де Гиз был назначен «генеральным наместником короля в Италии»[11] и через несколько дней выехал из Парижа к войскам. Формально целью экспедиции была помощь понтифику, не упомянутому в Восельском перемирии, и владения которого были атакованы испанцами, на самом же деле Гиз намеревался завоевать Неаполитанское королевство для одного из сыновей французского короля, а фактически для себя самого, рассчитывая стать вице-королем[12] (его брат-кардинал с 1555 года вел интенсивные переговоры с итальянскими державами на этот предмет). В период подготовки к операциям в Южной Италии, зимой 1556—1557 годов, ему предстояло выполнить несколько секретных королевских поручений[13].

5 декабря 1556 герцог де Гиз прибыл в Лион, где провел две недели, занимаясь мобилизацией. Сообщения о действиях Карафы и намеки со стороны Брюссельского двора о готовности к мирным переговорам вызывали сомнения в целесообразности экспедиции, но к началу декабря Екатерина Медичи, Диана де Пуатье, маршал Сент-Андре и кардинал Лотарингский преодолели оппозицию со стороны коннетабля, а король 10 декабря потребовал у города Парижа 200 000 экю, «чтобы помочь папе»[14].

Выехав из Лиона 20 декабря в компании губернатора Пьемонта маршала Бриссака, герцог встретил Рождество в Ланлебуре у подножия Мон-Сени, 27-го ночевал в Сузе и на следующий день прибыл в Турин. Там он оставался две недели, ежедневно собирая военный совет из Бриссака, Немура, Омаля, Альфонсо д'Эсте, Поля де Терма и князя Салернского[15].

Маршрут экспедиции был определен еще летом 1556 года во время консультаций Карафы с Генрихом II. Из трех возможных путей на Рим (морем, через Граубюнден или долиной По и Эмилиевой дорогой) был избран последний. Отказ от морского пути объяснялся тем, что основной целью был не Рим, а Неаполь, менее доступный со стороны моря[16]. Сухопутная дорога за Кивассо была перекрыта испанскими войсками, и свободный проход был был только до пармской границы. После соглашения Оттавио Фарнезе с Карлом V французы больше не могли проходить через герцогство Пармское, и ранее Генрих II под этим предлогом отказывал папе в посылке войск. На этот раз король решил воспользоваться ситуацией и приказал Гизу вторгнуться на пармскую территорию и изгнать Фарнезе в наказание за предательство[17].

Общий план кампании состоял в концентрации войск и снаряжения под Турином, открытия прохода долиной По с помощью Бриссака и пьемонтских рот, быстрый марш на Парму, ее завоевание и низложение Оттавио Фарнезе, соединение с силами антигабсбургской лиги на Эмилиевой дороге и вторжение в Неаполитанское королевство через Марке и Абруцци[18]. Замысел был «столь же опасным, сколь и наглым»[19], и имел шансы на успех только при условиях слаженности действий, быстроты и секретности, но организаторы экспедиции пренебрегли этими соображениями[19].

О первой части плана, захвате Пармы, сообщили только герцогу Феррарскому, которого пригласили к участию в нападении. Папу, вероятно, побоялись информировать, по причине его тесных связей с Фарнезе. Эрколе д'Эсте охотно принял предложение, так как по условиям союзного договора ему была обещана часть Миланского герцогства — Кремонская область с доходом в 50 000 скуди. При этом Эрколе желал обезопасить себя со стороны Габсбургов и не собирался участвовать в походе на Неаполь, оставляя свое государство под ударом со стороны испанских войск с территории Милана[20].

Герцог де Гиз был уверен в лояльности своего тестя, а Генрих II, желая укрепить его верность, удовлетворил финансовые требования Эрколе и назначил его формальным главнокомандующим лиги[21][22]. Франсуа предупредил тестя о том, что войска и снаряжение должны быть готовы к 20 января 1557. 1 января в Феррару по граубюнденской дороге был послан с инструкциями барон де Фуркево, обнаруживший во владениях Эсте невероятный беспорядок и совершенную неготовность к войне[23].

Французы пытались стимулировать рвение семейства Карафа, а Павел IV со своей стороны делал Оде де Сельву заманчивые предложения короны Империи французскому королю, одному его сыну корону Неаполя, другому корону Ломбардии, или Инсубрии, а еще одного предлагал сделать кардиналом, «но не чтобы оставаться в положении кардинала, но чтобы однажды стать папой»[24]. Карло Карафа тверже стоял на земле, и был готов поддержать неаполитанскую экспедицию только будучи уверенным, что Гиз располагает достаточными силами для успеха. Поскольку такой уверенности у него не было, французы не обнаружили на Эмилиевой дороге ни союзных войск, ни снаряжения. К тому же, увлеченный интригами и переговорами, Карло был плохим организатором и вместо того, чтобы готовить войска, в последних числах 1556 года уехал в Венецию, где несколько недель лихорадочно искал поддержки, в результате лишь вызвав еще большее недоверие к своей персоне. Узнав о выступлении французов, он отправился в Болонью, но не для оказания военной помощи, а чтобы, дождавшись Гиза, еще раз обсудить цели экспедиции[25].

В самом Риме попытка французского короля прояснить вопросы с расходованием средств вызвала противодействие курии, и по требованию Карафы один из наиболее деятельных офицеров, Лансак, был отозван. Ему на смену 20 января 1557 прислали Шарля де Марийяка, архиепископа Вьеннского, хорошего дипломата, но мало разбиравшегося в итальянских делах[26].

9 января 1557 Гиз и Бриссак выступили из Турина. Полевая армия Гиза, составленная из элитных частей, насчитывала 11 000 пехоты, в том числе 22 швейцарских отряда (6 000 человек) и 21 французский отряд (5 000 человек). Кавалерии было 18 сотен, из которых не более четырех сотен тяжеловооруженных всадников[K 1]. Незначительная артиллерия спускалась по реке. Части Гиза были, в основном, легко вооружены, и рассматривались как ядро армии вторжения, которому союзники должны были предоставить подкрепления и снаряжение[27].

Герцог Омальский в качестве полковника кавалерии командовал авангардом, маркиз д'Эльбёф швейцарцами и граубюнденцами, а герцог де Немур французами. Среди основных капитанов были Франсуа Клевский, видам Шартрский, юный Клод де Лашатр и его брат Гаспар, граф де Нансе; кроме того в армии было три кампмаршала: Гаспар де Со-Таванн (пехотный), Филибер де Сипьер (кавалерийский) и Бонифас де Ла-Моль [28][29].

В первые два дня был проведен род полевого смотра. Гербовый король и три трубача несли на своих камзолах ключи и герб римского папы, окруженный девизом Henricus Dei gratia Francorum rex, sanctæ romanæ Ecclesiæ protector, и те же инсигнии были на значке Гиза. «Мы воины, — писал один дворянин, — под знаменем и гербом нашей матери Святой Церкви»[30].

13 января французы безуспешно пытались взять Понтестуру, затем двинулись в Монферрат. 17-го Гиз и Бриссак осадили Валенцу, и уже 20-го овладели этой крепостью, что произвело сильное впечатление в Италии[31][32]. 25 января Гиз выступил из Валенцы, у Бассиньяно отделился от Бриссака и продолжил движение по долине По, 31-го подойдя к границе Пьяченцы. На следующий день войска перешли границу владений Фарнезе и остановились на двухдневный отдых у Кастель-Сан-Джованни. Переход от Валенцы дался французам тяжело, поскольку таяние снегов вызвало половодье, разрушившее дороги[32].

Гиз не воспользовался случаем захватить Миланское герцогство, которое испанское правительство, не ожидавшее активных военных действий в Италии, оставило без защиты. В самом Милане не прекращались антииспанские заговоры, и очередной комплот Лудовико де Бираго был раскрыт, когда французская армия начала наступление долиной По. Сам герцог де Гиз позднее сожалел, что у него не было пары месяцев для оказания помощи маршалу Бриссаку в Ломбардии[31][33].

3 февраля войска снова выступили в путь, 5-го прошли под стенами Пьяченцы и 7-го достигли Фьоренцуолы, где стояли четыре дня. 10-го лагерь был снят, на следующий день армия перешла через Таро, в нескольких лье от места битвы при Форново, провела ночь в виду Пармы и 12-го встала на берегах Энцы, где была намечена встреча с герцогом Феррарским и кардиналом Карафой. 14-го на мосту через реку был проведен большой военный смотр[34].

Три дня армия стояла на пармско-феррарской границе, а в Реджо 13—15 февраля состоялся первый и наиболее важный военный совет Гиза с союзниками. Герцог Феррарский предлагал атаковать Кремону, но ее область соседствовала с венецианскими владениями и наступление в этом районе могло вызвать беспокойство у республики. Для нападения на герцогство Пармское требовались артиллерия и боеприпасы, которых Эрколе д'Эсте не предоставил, в то время как Оттавио Фарнезе времени не терял, хорошо укрепил свои города и просил помощи у Тосканы. Карафа предлагал идти на Рим и Неаполь, а Франсуа де Гиз выдвинул проект наступления против Тосканы, в чем нашел поддержку у сиенских изгнанников и французских представителей в Монтальчино[35].

Помимо желания отомстить Козимо Медичи, захватившему Сиену, у французского командующего было еше несколько соображений. Оставлять Тоскану в тылу во время похода на Неаполь было небезопасно, и такова, в частности, была позиция специалиста по Италии кардинала де Турнона. Наступать в горах Марке и Абруцци до прихода весны все равно не представлялось возможным, и турецкий флот до окончания зимы не мог оказать французам никакой помощи[36].

Герцог Флорентийский предполагал подобное развитие событий и еще в декабре 1556 принял контрмеры, сумев втереться в доверие к Павлу IV, а Генриха II соблазнив предложением брака между своим наследником и французской принцессой. Помимо этого Козимо постарался обеспечить свою безопасность и мерами военного характера. В результате тосканских интриг посол Марийяк, заехавший в Реджо по пути в Рим, сообщил Гизу о перемене во французской политике в отношении Медичи. Посол прибыл в папскую столицу 23 февраля и оставался в Италии, пока Козимо, убедившийся в том, что опасность миновала, не прекратил комедию переговоров с французами[37].

По окончании конференции Гиз направил Лансака в Париж с донесениием, и по поводу оккупации Пармы сообщал королю, что «не нашел никакого способа исполнить предприятие, командование которым мне поручили»[38].

Герцог Феррарский не только нарушил свои обещания предоставить военную помощь, но и весьма дурно принимал на своей территории французские войска[K 2], заявив, что его подданные бедны и не смогут снабдить союзников провизией, а потому его зятю следует как можно скорее миновать земли герцогства. 15 февраля части герцога де Гиза вступили на территорию Реджо, на следующий день, перейдя Секкью, подступили к Модене, и 18-го стали лагерем у Кастельфранко, затем перейдя на земли легатства Романьи, где Карафа организовал их снабжение[39].

Утром 16 февраля кардинал-племянник и Роберто Строцци уехали в Болонью, на следующий день Эрколе д'Эсте с сыном и французскими командирами отправился в Феррару, а Гиз посетил Мирандолу, где встретился с Лудовико Пио и 18-го также прибыл в Феррару, где переговорил с герцогиней Рене о браке Лукреции д'Эсте и Жака Савойско-Немурского. Принцесса Лукреция быстро согласилась, но алчный Эрколе не желал иметь зятем человека, вся собственность которого состояла из приятной внешности, и оказал Жаку крайне холодный прием. 22-го Франсуа де Гиз в ярости покинул Феррару, разорвав отношения с тестем и запретив Альфонсо д'Эсте следовать за собой[40].

Видя крушение своих планов, Гиз оставил армию в Романье под командованием герцога Омальского и 24 февраля выехал с Карафой из Болоньи в Рим. Утром 27-го их приветствовал в Пезаро герцог Урбинский, затем они направились по Умбрийской дороге; по пути Франсуа де Гиз встретился в Фоссомброне с кардиналом де Турноном, чтобы обсудить неаполитанский поход[41].

Перемирие в Папской области истекло 8 января и герцог Альба ожидал его пролонгации, но Павел IV ответил отказом, возобновив военные действия у самых ворот Рима[42]. 12 января Симон Ренар сообщал Филиппу II, что понтифик решил бросить все свое «папство» и доходы Церкви на продолжение войны[22]. Операции папских войск под командованием Пьеро Строцци развивались успешно и испанцам пришлось оставить несколько крепостей, занятых прошедшей осенью. 20 января во время осады Остии Строцци, устанавливавший на античных развалинах кулеврину, был ранен выстрелом из аркебузы[43].

Как кажется, Альба намеренно отказался от активных действий, отчасти памятуя о репутационном ущербе, который нанес Испании погром 1527 года. Он стягивал войска в Кампанию, чтобы направить их к южной границе Абруцци для отражения французов. Кроме того, вице-король ждал инструкций от своего суверена. Филипп II, казна которого испытывала нехватку средств, соблюдал условия Восельского перемирия, более выгодного для противника, но сговор Карафы с французами и экспедиция Гиза вызвали у него столь сильный гнев, что, по утверждению папского нунция Фантоцци в письме к кардиналу Карафе, испанский король воскликнул: поскольку французы нарушили перемирие, он «пожертвует всем своим добром и даже собственной кровью, чтобы им отомстить»[44].

19 февраля 1557 в Италии было официально объявлено о разрыве перемирия, но Филипп не верил в эффективность борьбы на этом театре военных действий и готовил французам сокрушительный удар на севере. Соответственно, Альба также занял выжидательную позицию[44].

2 марта 1557 герцог де Гиз и кардинал Карафа торжественно вступили в Рим, приветствуемые послом Оде де Сельвом, герцогом Пальяно, Пьеро Строцци и толпой дворян и служителей папской курии. Французскому генералу отвели помещение в апартаментах (stanza) Карафы в Ватикане. Павел IV с энтузиазмом приветствовал прибывших. Положение в окрестностях Рима было неплохим, после взятия войсками Строцци Виковаро боевые действия приостановились из-за плохой погоды и в ожидании прибытия французов[45].

Целью визита Гиза было получение военных, финансовых и политических гарантий для предстоявшей экспедиции, и при решении этих вопросов Карафа, лишившийся своих опытных советников из числа изгнанников и в результате запутавшийся в собственных интригах, стал значительной помехой[46].

Представив понтифику риск, которому подвергается его маленькая армия на нейтральной территории, Гиз добивался временного предоставления оперативных баз на Адриатике и Тирренском море — портов Анконы и Чивитавеккьи. Через Анкону предполагалось доставка подкреплений из Граубюндена и Венеции, а также артиллерии из той же Венеции и Феррары, а Чивитавеккья должна была стать местом сбора кораблей из Марселя, Тулона и с Корсики; опираясь на эту базу, французы могли бы препятствовать Испании подать помощь Неаполитанскому королевству. Франция требовала эти порты с самого начала переговоров о союзе, и Павел IV прямо против этого не возражал, но кардинал Карафа, оказавшись в Риме, категорически отказался идти навстречу французам[47].

Предложение Гиза, опасавшегося удара в спину, начать кампанию с разгрома герцога Флорентийского было папой отвергнуто, но француз, не обманывавшийся относительно добрых намерений Козимо, потребовал усилить армию, дабы не опасаться внезапного нападения. На деле Карафа послали в Марке и Романью всего несколько отрядов гасконцев и итальянцев. Расходы на экспедицию договорились поделить, причем Рим использовал для этого субсидии, ранее обещанные герцогу Феррарскому[48].

15 марта при назначении кардиналов Гиз и французская политика потерпели тяжелое поражение. Французы представили папе длинный список своих кандидатов, а также требовали удалить или низложить испанских кардиналов, что поставило бы выборы следующего понтифика под контроль французской короны, но Павел IV возвел в кардиналы только двоих французов[K 3], остальные места отдал нейтральным кандидатам, а низложить испанцев не решился. Поскольку Павлу было восемьдесят лет, обеспечение преемственности в политике Рима становилось принципиальным условием для утверждения французской власти в Неаполе[K 4] и нежелание папы удовлетворить притязания Генриха II ставило под вопрос судьбу экспедиции[49].

Только 24 марта собрался военный совет в составе Гиза, Карафы, Пальяно, маршала Строцци, Оде де Сельва и Шарля де Марийяка. Было решено, что Строцци поведет в Романью часть войск, находившихся в Римской Кампании, восемь знамен французской пехоты, три тысячи итальянцев, роту из ста тяжеловооруженных всадников Альфонсо д'Эсте и три сотни шеволежеров. Эти силы, эшелонированные на границах Романьи, феррарских владений и Тосканы, должны были создать завесу, под прикрытием которой армия Гиза, усиленная частями графа Монторио, выступила бы на юг, в то время как Блез де Монлюк во главе трех тысяч пехотинцев и трехсот всадников наблюдал бы за Козимо Медичи со стороны Монтальчино. Кроме того, было анонсировано прибытие новых французских подкреплений[50].

4 апреля герцог де Гиз выехал из Рима к войскам, а Павел IV на консистории 9 апреля торжественно отозвал всех нунциев и легатов, находившихся при Филиппе II и Карле V, и предал обоих монархов анафеме[51].

Войска под командованием герцога Омальского недолго пробыли в Болонье, жители которой, подстрекаемые флорентийскими агентами, плохо к ним относились. После отъезда Гиза части были выдвинуты к границам Романьи и герцогства Урбинского, где ожидали приказов из Рима. 2 марта авангард вступил в Форли, а в последующие дни Омаль занимался кантонированием войск. Французская пехота разместилась в городе и предместьях Римини, швейцарцы в четырех милях оттуда в местности Санта-Джустина, жандармы в Равенне, Чезене и Форли, шеволежеры были рассеяны по Риминийской равнине. Артиллерия, взятая в Мирандоле, была погружена в Примаро, на юге лагуны Комаккьо, для транспортирования морем в Римини. На этих позициях войска оставались две недели, под проливными дождями, испытывая недостаток продовольствия и фуража и не получая никаких сведений из Рима. Несколько поднять дух дворян удалось только благодаря кардиналу де Турнону, проживавшему в то время в Урбино[52].

23 марта поступил приказ продвинуться к Анконской марке и на следующий день армия вступила на урбинскую территорию, которую прошла в образцовом порядке, после чего расположилась в районе Джези, Озимо, Лорето и Фермо, где ожидала окончания дождей. В субботу 10 апреля Гиз прибыл к войскам в Лорето и на следующий день отпраздновал Пасху[53].

Герцог де Гиз намеревался атаковать Неаполитанское королевство вдоль восточного склона Апеннин. Не желая ввязываться в череду осад и перестрелок, он рассчитывал заманить туда Альбу и навязать ему большое сражение, «успех в котором был ему обеспечен»[54], затем собирался пересечь форсированным маршем Абруцци и овладеть Кампанией при помощи обходного маневра и содействии французского и турецкого флотов, задачей которых было атаковать тирренское побережье, а также римских войск, которые бы наступали по Латинской дороге[54].

Успех подобного предприятия зависел не только от морального и материального состояния войск, но и от обеспечения безопасности, поэтому сразу же по прибытии Гиз отрядил в Болонью Пьеро Строцци с четырьмя сотнями жандармов и тремя тысячами гасконцев. В город их не пустили, и Строцци повернул на юг, чтобы наблюдать Умбрийскую дорогу[55].

Узнав о высадке французских подкреплений в Чивитавеккье, герцог приготовился к наступлению, но оказалось, что войска не получали жалования ни в марте, ни в апреле, и у армейской казны образовался долг в сто тысяч экю. Жадность герцога Феррарского оказалась невероятной, и средства, которые поступали из Франции через него, как формального главнокомандующего антииспанской лиги, присваивались Эрколе под предлогом возмещения долгов короны семейству Эсте. Герцог де Гиз поначалу не мог поверить в подобную наглость, но посланный в Феррару эмиссар доложил, что Эрколе не собирается возвращать деньги[56].

Тем не менее Гиз, получавший сведения о том, что к Альбе морем непрерывно прибывали подкрепления, решился наступать и принудить противника к сражению, пока испанцы не получили подавляющего численного превосходства. Французская армия выступила в поход и после нескольких удачных стычек 20 апреля стала лагерем перед Чивителлой[57]. Там герцог был вынужден остановиться, поскольку наемники отказались идти в ущелья Абруцци, пока им не выплатят жалование. Гизу пришлось осадить Чивителлу, незначительную горную крепость, на которую в ином случае не стоило бы тратить время. Герцог Феррарский продолжал упираться и королевским агентам с большим трудом удалось просьбами и угрозами при содействии кардинала де Турнона заставить его выдать сто пятьдесят тысяч экю, но деньги эти поступили в войска только через месяц, когда благоприятная возможность для удара по испанцам уже была упущена, а части поредели от дезертирства[58].

Кампмаршал Гаспар де Таванн и видам Шартрский разбили отряд из трехсот всадников и пятисот пехотинцев, который Гарсия де Толедо пытался ввести в город[59], а 15 мая Гизу сообщили, что испанцы движутся ему навстречу. Альба прошел на восточный склон и расположился в Джулианове, намереваясь отрезать французам пути снабжения. Герцог де Гиз спешно приказал отозвать войска, посланные в Романью, снял осаду Чивителлы и продвинулся к Коррополи, в нескольких милях от испанской позиции. Свою артиллерию он оставил в Асколи-Пичено, что было опасным решением, учитывая численное превосходство неприятеля, но даже оно не побудило Альбу к активным действиям[60][61].

По словам Гиза, испанцы имели восемнадцать тысяч пехоты против его десяти и три тысячи кавалерии против восемнадцати сотен, но Альба не захотел принимать бой. 27 мая Гиз отменил приказ войскам, спешившим ему на помощь из Романьи. «Он устал и был обескуражен»[62]. Вскоре во французский лагерь прибыл королевский посланец Ла-Шапель дез Юрсен с приказом о прекращении Неаполитанского похода и отводе войск на север для действий в Тоскане или Ломбардии. Перед этим Гиз должен был обеспечить безопасность папских владений[62].

Он начал отступление, двигаясь малыми переходами к Анконе. 3 июня из лагеря у Сан-Бенедетто-дель-Тронто герцог направил в Рим Строцци с посланием папе и его племяннику, содержавшим множество тяжких упреков в невыполнении принятых ими на себя обязательств. 10-го Строцци привез ответ, в котором Павел IV оправдывался тем, что окружен изменниками и пытался переложить вину за неудачи на французских представителей[63]. Было решено отправить Строцци в Париж с докладом и за разъяснением, куда именно должна двигаться армия: в Тоскану или Ломбардию? 17 июня Пьеро погрузился на борт в Чивитавеккье, везя с собой в качестве заложников двоих папских внучатых племянников: маркиза Кальви и Пьетро Карафу[64].

В тот же день в Анконе собрался военный совет в составе герцога де Гиза, кардинала де Турнона, герцога Пальяно и Ла-Шапеля дез Юрсена для оценки мер, потребных для защиты папских земель. Гиз согласился лично возглавить оборону, но большую часть войск отослал в Феррару. С 4 по 21 июня все швейцарцы под командованием Сен-Люка были посажены на корабли в Анконе. Сам Гиз в июне-июле с французскими знаменами и жандармерией расположился в районе Мачераты, Фермо и Анконы, где дожидался приказов короля. 25 июня он совершил вылазку за Тронто, чтобы заставить испанцев снять осаду Анкарано, но остальное время войска бездействовали[65].

• Бродель Ф. Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II. Том 3. — М.: Языки славянской культуры, 2004. — ISBN 5-9551-0046-6.
• Decrue F. Anne, duc de Montmorency, connétable et pair de France sous les rois Henri II, François II et Charles IX. — P.: E. Plon, Nourrit et Cie, 1889.
• Hardy E. Etudes militaires historiques. Les Français en Italie de 1494 à 1559. — P.: J. Dumaine, 1880.
• Lemonnier H. La France sous Henri II : la lutte contre la Maison d'Autriche, 1519—1559. — P.: Tallandier, 1983.
• Marchand Ch. Charles Ier de Cossé, comte de Brissac et maréchal de France, 1507—1563. — P.: Champion, 1889.
• Normand Ch. Monluc. — P.: H. Laurens, 1897.
• Romier L. Les origines politiques des guerres de religion. T. II. La fin de la magnificence extérieure, le roi contre les protestants (1555—1559). — Genève: Slatkine Reprints, 1974.
• Thou J.-A. de. Histoire universelle depuis 1543 jusqu'en 1607. T. III: 1556—1560. — L., 1734.