Ионесян, Владимир Михайлович

Владимир Ионесян родился 27 августа 1937 года в Тбилиси, по национальности был армянином[3]. В детстве он хорошо пел, и родители активно поощряли развитие его вокальных способностей. Помимо среднего образования, Ионесян имел диплом музыкального училища, благодаря которому его, как хорошего студента, приняли без экзаменов в Государственную Тбилисскую консерваторию. На втором курсе консерватории он ушёл работать в театр, где проработал до 13 декабря 1963 года[4].

Детали биографии Ионесяна разнятся в различных источниках. По одной версии, когда Ионесян ещё учился в школе, его отца осудили на 7 лет за торговые махинации, из-за чего, предположительно, Владимир пошёл по кривой дорожке, что привело его к тому, что в 1954 году, после окончания средней школы, Ионесян был пойман за кражу и осуждён на 5 лет лишения свободы условно. В 1959 году его призвали в армию, так как он, учась тогда в консерватории, вынужден был бросить обучение из-за, как он потом сказал на допросе, «чисто нервной болезни». Когда он пришёл в военкомат на освидетельствование, его отправили на обследование в первую больницу Тбилиси, где врачи дали заключение, что он не может служить. Он принёс соответствующие документы в военкомат, где некий человек, по его словам, уничтожил их, а самого Ионесяна привлекли за уклонение от воинской повинности. Его приговорили к 2,5 годам тюрьмы (по ст. 68 УК РСФСР). На суде он пытался доказать свою невиновность, но человека, который порвал его справки, в суд почему-то не вызвали[4].

По другой версии биографии, Ионесян получил первый срок как раз за уклонение от воинской обязанности после школы (в чём активно помогали родители), так как считал, что служба в армии погубит его вокальный талант, и этот срок составил всё те же 2 года. Пока он их отбывал, его отца арестовали.

Существует также третья версия биографии Ионесяна, изложенная в «Комсомольской правде», которая привела отрывки из записей его допроса. Согласно этим записям, первый срок он получил за уклонение от воинской обязанности в 1959 году; о судимости 1954 года в этих выдержках ничего не говорится[4].

После суда Ионесяна отправили в лагерь облегчённого типа в Гори. Там он хорошо себя вёл и даже работал культоргом, из-за чего его иногда отпускали в город. Во время одного увольнения Ионесян не вернулся в лагерь, так как, не сдержавшись на нервной почве, уехал домой. После этого его заключение заменили на один год принудительных работ и вскоре освободили. После освобождения Ионесяна вновь призвали в армию и опять направили в центральный неврологический диспансер, где выдали заключение, что он нервнобольной и не может служить. После этого он, наконец, получил военный билет[4].

Через некоторое время он женился на выпускнице Тбилисской консерватории по имени Медея, и у него родился сын. Не сумев найти хорошо оплачиваемой работы, решился пойти на групповую кражу, но был арестован. На этот раз суд, учитывая его возраст и семейное положение, дал ему 5 лет условно[3]. По просьбе жены, которая хотела оградить его от общения с друзьями-сообщниками, Ионесян с семьёй переехал в Оренбург, где стал работать солистом-тенором (по другой версии — концертмейстером[4]) в местном Театре музыкальной комедии.

В ноябре 1963 года в театр из Казани приехал на работу некий художник с женой, которая, в свою очередь, позвала с собой из Казани 21-летнюю балерину Алевтину Николаевну Дмитриеву (род. 1942). Супруги и Дмитриева поселились рядом с семьёй Ионесян, и у Владимира с Алевтиной начался роман. Однако дирекция театра была недовольна работой Дмитриевой, ей объявили, что для театра она не подходит и что ей ещё нужно учиться танцевать. Как пояснил на допросе Ионесян, для неё это было серьёзным ударом, он же решил помочь, как он выражался, «очень хорошему человеку во всех смыслах» и предложил вместе с ним поехать в Иваново, где у него жил приятель, до этого бывший режиссёром Оренбургского театра оперетты[4].

Ради Дмитриевой Ионесян решился бросить жену и ребёнка и без спроса покинуть рабочее место[4]. Поскольку Дмитриева была не очень им заинтересована, то он, чтобы уговорить её на переезд, соврал, что работает в КГБ и с помощью своих связей сделает её примой Большого театра[5]. В Иваново у любовников ничего не вышло, и Владимир стал уговаривать Алевтину отправиться в Москву, рассказывая ей, что в Москве их ждёт наследство, которое ему оставил умерший в Германии дядя[3]. В Москве они сняли квартиру на 2-й Мещанской улице возле Рижского вокзала у пенсионерки, с которой познакомились в первые часы приезда в столицу[6]. Однако средств на жизнь не хватало — Дмитриеву не взяли ни в один из столичных театров — и Ионесян решил добыть деньги грабежом. Алевтине он опять соврал, что получил повышение по службе и вынужден будет часто уезжать «на задания». Тот факт, что «агент КГБ» носит весьма скромную одежду, он объяснял Дмитриевой тем, что работает «под прикрытием» и не должен выделяться.

Ионесян никогда не планировал свои преступления заранее. Представляясь контролёром из «Мосгаза» или работником ЖЭКа № 13, он проходил в квартиры, снимал показания со счётчиков, проверял газовые горелки. Выбирая место будущего грабежа, он ориентировался в большей степени не на богатое убранство квартиры, а на количество человек, находившихся в тот момент в квартире. В качестве оружия использовал туристический топорик, купленный в ГУМе. Выделяющейся внешней деталью была ушанка, которую Ионесян, в отличие от подавляющего числа москвичей, завязывал на затылке, а не на макушке, что сразу дало следователям наводку на то, что убийца является иногородним. Тем не менее, известны случаи, когда Ионесян вместо ушанки надевал кепку[10].

Первое убийство

Дом № 4 на Балтийской улице в Москве, где произошло первое убийство. Убийца вошёл в угловой подъезд

Первое убийство Ионесян совершил 20 декабря 1963 года в квартире № 95 на четвёртом этаже дома № 4 на Балтийской улице, в районе Сокола. Под видом работника Мосгаза он прошёлся по нескольким квартирам дома, в которых под предлогом профилактического осмотра газового оборудования высмотрел наиболее удобную жертву. Ею оказался 12-летний Константин Соболев[2][11]. Убедившись, что дома никого нет, Ионесян нанёс мальчику топором[3][12] большое количество рубленых ран (по другим данным, убийца использовал нож, причём это был единственный раз, когда он применил нож[6]). Убив ребёнка, Ионесян забрал детский свитер, 60 рублей, флакон одеколона «Шипр» и пляжные очки.

Опросив жильцов дома, милиция вышла на 9-летнего Владимира Теплова (в целях защиты свидетеля во всех документах, в том числе и на суде, фигурировал как Артём Фролов[2]). Трёхкомнатная коммунальная квартира № 86, находившаяся на втором этаже, была первой, куда зашёл Ионесян, оказавшись в доме (на первом этаже жилых помещений не было). У находившегося там Теплова Ионесян спросил, есть ли кто-то ещё дома, на что мальчик машинально ответил: «Все дома», хотя в квартире, кроме него, находились только 70-летняя бабушка с младенцем. Вероятно, из-за этого Ионесян не стал нападать на мальчика, но, пребывая в колебаниях, зашёл в кухню и осмотрел газовую плиту, с ручки которой милиционерами затем были сняты чёткие отпечатки его пальцев. Показания Теплова (в частности, о том, что незнакомец был слегка горбоносый, хотя его кавказская внешность не была выраженной) сыграли большую роль в работе криминалиста Софьи Файнштейн, составлявшей фоторобот. Для воссоздания внешности преступника также обращались за помощью к художнику Науму Карповскому и известному скульптору и антропологу Михаилу Герасимову. В какой-то момент, когда Файнштейн работала с Тепловым, в её кабинет заглянул один из сотрудников МУРа, который, по совпадению, оказался внешне очень похож на Ионесяна, что позволило составить более точный портрет убийцы. Именно Теплов впервые рассказал о шапке-ушанке незнакомца и о том, что она была завязана на затылке, что было тогда не характерно для москвичей и выдавало в визитёре приезжего. Впоследствии Теплов опознал преступника на следственном эксперименте и дал свидетельские показания на закрытом процессе в Верховном суде РСФСР[2].

Несколько жителей Марьиной рощи сообщили милиции, что видели, как в день убийства молодой человек южной внешности с завёрнутым в простыню телевизором уехал с Шереметьевской улицы на грузовой машине. Участковый уполномоченный Малышев также видел это и запомнил первые две цифры госномера самосвала — 96. Сыщики быстро установили полный номер машины — МОЖ 96-26. У водителя узнали, что он действительно подвозил мужчину кавказской внешности и высадил его на углу улиц Трифоновская и 2-я Мещанская.

Был произведён опрос жильцов близлежащих домов. Женщина, проживавшая на улице Щепкина, сообщила, что у её соседки живёт племянница с мужем, который похож на кавказца, недавно принёс телевизор и тут же продал его жильцу из соседнего дома. Проверив жильца, сотрудники милиции нашли телевизор и выяснили, что это тот самый телевизор, который пропал из квартиры Ермаковой. На квартире Ионесяна устроили засаду, но вместо самого убийцы задержали Алевтину Дмитриеву, которая сказала сыщикам, что Ионесян работает в КГБ и находится на выполнении секретного задания (при аресте сам Ионесян действительно представился как майор КГБ). Быстрая проверка, которой руководил тогдашний председатель КГБ Владимир Семичастный, показала, что Владимир Ионесян в КГБ не числится. Дмитриеву заключили в одиночную камеру. Она созналась, что её сожитель отправился в Казань, куда через некоторое время должна была приехать и она. На вокзале её по телеграмме «до востребования» должен был встречать Ионесян. В качестве приманки вместо Дмитриевой в Казань отправили загримированную сотрудницу МУРа.

Задержанием Ионесяна руководил лично министр охраны общественного порядка Татарской АССР Салих Япеев. 12 января 1964 года без каких-либо трудностей убийцу по прозвищу «Мосгаз» арестовали прямо на перроне вокзала Казани[2].

В документальном фильме «НТВ» «Откройте, Мосгаз!» телепроекта «Следствие вели…» приводятся свидетельства, что с Ионесяном беседовал лично генпрокурор СССР Роман Руденко, который по поручению сверху доставил его на своей служебной машине в кабинет фактического главы государства Н. С. Хрущёва. Согласно этой версии, посмотрев на Ионесяна, Хрущёв распорядился: «Чтобы через две недели его уже не было…»[5]

Процесс Ионесяна был недолгим и носил закрытый характер. Фактически судьба обвиняемого была решена ещё до суда. Поскольку его зверские преступления приобрели широкую огласку и потрясли общественность, то МВД внесло предложение как можно скорее закончить следствие, провести суд и вынести Ионесяну расстрельный приговор[4]. В переписке милицейского начальства с ЦК упоминается предложение «приговорить Ионесяна к смертной казни через повешение и приговор привести в исполнение публично». Предлагались и другие, более изощрённые меры наказания. Первый заместитель председателя КГБ СССР Филипп Бобков, находясь в отставке, в 2001 году упоминал, что в инстанции поступали тогда письма граждан и трудовых коллективов, которые с учётом ужасающей жестокости содеянного над детьми требовали публично повесить преступника или четвертовать его на Лобном месте Красной площади[13].

В планы руководства ЦК КПСС, однако, не входило широкое освещение процесса. При этом учитывались и национальность преступника, необходимость избегать накала страстей на этой чувствительной почве[2]. В Президиум ЦК было направлено письмо за подписями заведующих административными отделами ЦК КПСС и ЦК КПСС по РСФСР Миронова и Лапутина: «Считаем, что стремление придать предстоящему судебному процессу сенсационный характер ничем не оправдано. По нашему мнению, было бы целесообразно в соответствии с законом о подсудности дело Ионесяна рассмотреть в Верховном суде РСФСР… Ход судебного процесса в печати, по радио и телевидению не освещать, ограничившись кратким сообщением о приговоре суда в центральной прессе. Прокуратура СССР (т. Руденко) и Верховный суд СССР (т. Куликов) это предложение поддерживают. Просим согласия»[4].

Следствие и судебный процесс заняли всего две недели[4]. 30 января 1964 года Верховный суд РСФСР вынес приговор: смертная казнь. В вердикте суда уточнялось, что «приговор окончательный и обжалованию не подлежит»[2]. Прошение о помиловании было тут же отклонено, и уже на следующий день, 31 января 1964 года, в 23 часа, Владимир Ионесян был расстрелян в Бутырской тюрьме[4][2].

Алевтину Дмитриеву суд признал пособницей, хотя Ионесян на допросах постоянно выгораживал её, утверждая, что она ничего не знала об убийствах, и даже её вина, по более поздним оценкам экспертов-криминалистов, не была доказана судом. Её приговорили к 15 годам лишения свободы, но впоследствии в 1972 году (или в 1971[4]) она была досрочно освобождена.

В марте 2015 года в Москве был схвачен 20-летний уроженец Таджикистана Анушеровон Рахманов, который также проникал в квартиры москвичей под видом работника газовой службы и истреблял целые семьи, нанося людям колото-резаные раны. Следствием подозревался в совершении 7 убийств. Был обнаружен повешенным 2 апреля в следственном изоляторе «Матросская тишина», спасён и доставлен в больницу, где скончался на следующий день, не приходя в сознание[15].

• Модестов Н. С. Маньяки… Слепая смерть : Хроника серийных убийств. — М.: Надежда-I, 1997. — 284 с. — (Уголовные тайны). — ISBN 5-86150-041-X.