Енукидзе, Авель Сафронович

На Енукидзе указывают как на центральную фигуру т. н. «Кремлёвского дела»[6].

В ходе расследования Кремлёвского дела Енукидзе был снят с поста секретаря ЦИК СССР. 3 марта 1935 г. Енукидзе был переведён на должность секретаря ЦИК Закавказской федерации, а уже 21 марта Политбюро постановило разослать членам ЦК и комиссий партийного и советского контроля «Сообщение ЦК ВКП(б) об аппарате ЦИК СССР и тов. Енукидзе», в котором Енукидзе обвинялся в потере политической бдительности. Тогда Енукидзе обратился за поддержкой к Ворошилову и Орджоникидзе, прося избавить его от необходимости ехать в Закавказье. В итоге, 13 мая Енукидзе по его просьбе был назначен уполномоченным ЦИК по Минераловодской группе[7]. Енукидзе перевели на Кавказ, он был назначен начальником Кавказских курортов.

На заседании Пленума ЦК ВКП(б) 5-7 июня 1935 года был рассмотрен вопрос «О служебном аппарате Секретариата ЦИК Союза ССР и товарище А. Енукидзе». В Резолюции пленума от 07.06.1935 указывалось:

1. Одобрить мероприятия контрольных органов по проверке и улучшению служебного аппарата Секретариата ЦИК Союза ССР. 2. За политическое и бытовое разложение бывшего секретаря ЦИК тов. А. Енукидзе вывести его из состава ЦК ВКП(б) и исключить из рядов ВКП(б).

22 июля 1935 года Л. П. Берия выступил в Тифлисе с докладом «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказьe», в котором содержалась резкая критика Енукидзе. В. З. Роговин подмечает, что Енукидзе стал первым исключённым из состава ЦК, избранного XVII съездом, прозванного впоследствии «Съездом расстрелянных»[8]. Енукидзе был избран членом ЦК впервые именно на том съезде, до этого 13—16-м съездах избираясь членом ЦКК.

7 сентября 1935 г. Сталин послал Кагановичу, Ежову и Молотову шифровку, в которой назвал назначение Енукидзе в Минеральные Воды ошибкой. Он потребовал перевести его на второстепенную должность в Ростов-на-Дону или в Харьков. Кроме того, Сталин обвинил Г. К. Орджоникидзе, что тот продолжает «вести дружбу» с Енукидзе. Последний некоторое время игнорировал прямое указание Политбюро ехать в Харьков на должность начальника конторы управления автодорожного транспорта, но всё же в конце концов вынужден был покинуть Минеральные Воды. Последняя должность перед арестом — директор Харьковского облавтотранстреста. Несмотря на столь вызывающее поведение, Енукидзе в июне 1936 г. на пленуме ЦК ВКП(б) был восстановлен в партии (очевидно, под давлением «ближнего круга» Сталина). Спустя полгода, 11 февраля 1937 г.[2][9], за неделю до смерти Орджоникидзе, он был арестован в Харькове.[10]

Полпред А. А. Бекзадян в 1935 году на общем собрании сотрудников полпредства, делая доклад о Пленуме ЦК, заявил: «Енукидзе напрасно обидели, он крупнейший революционер Закавказья и его съели на почве личных счетов».

—

Александр Орлов в своей книге «Тайная история сталинских преступлений» отводит Енукидзе отдельную главу, где пишет[11]:

Своим следователям Енукидзе сообщил действительную причину конфликта со Сталиным.
— Всё моё преступление, — сказал он, — состоит в том, что когда он сказал мне, что хочет устроить суд и расстрелять Каменева и Зиновьева, я попытался его отговаривать. «Coco, — сказал я ему, — спору нет, они навредили тебе, но они уже достаточно пострадали за это: ты исключил их из партии, ты держишь их в тюрьме, их детям нечего есть. Coco, — сказал я, — они старые большевики, как ты и я. Ты не станешь проливать кровь старых большевиков! Подумай, что скажет о нас весь мир!» Он посмотрел на меня такими глазами, точно я убил его родного отца, и сказал: «Запомни, Авель, кто не со мной — тот против меня!»

После ареста Енукидзе был обвинён в измене Родине и шпионаже, а также в причастности к покушению на А. А. Жданова. Также против него были выдвинуты обвинения в участии в так называемом «военно-фашистском заговоре в РККА» («Дело Тухачевского»), ставившем своей целью осуществление в СССР военного переворота и свержение власти большевистской партии. При этом, по версии следствия, Енукидзе был одной из ключевых фигур этого заговора: им якобы был завербован комендант Кремля Р. А. Петерсон, которому заговорщики поручили подготовку кадров для захвата Кремля в момент начала военного переворота. Также Енукидзе обвинялся в том, что это именно он ещё в 1928 году завербовал М. Н. Тухачевского. Имя Енукидзе было включено в сталинский расстрельный список, датированный 10 июля 1937 года, однако Сталин вычеркнул его оттуда, сопроводив вычёркивание припиской: «подождать пока».[12] По-видимому, Сталин намеревался использовать Енукидзе в качестве одного из подсудимых на уже готовившемся тогда Третьем Московском процессе («Антисоветского право-троцкистского блока»), однако договориться с ним об этом не удалось. Повторно включён в сталинский расстрельный список, датированный 21 октября 1937 года. Приговорён к ликвидации Сталиным, Молотовым, Ворошиловым и Кагановичем.[13] 29 октября 1937 года приговор был формально утверждён на заседании Военной коллегией Верховного суда СССР[2]. Казнён 30 октября 1937 года[14]. Вместе с ним в одной партии приговоренных была расстреляна целая группа знаменитых деятелей ВКП(б), старых большевиков, членов и кандидатов в члены ЦК (А. В. Шотман, И. А. Акулов, А. В. Медведев, А. М. Назаретян, Н. Н. Демченко, В. И. Полонский, Б. П. Шеболдаев, А. И. Криницкий, М. М. Хатаевич, В. П. Милютин, А. С. Киселёв, И. П. Павлуновский, И. Ф. Кодацкий, М. С. Чудов, П. И. Струппе, М. О. Разумов, И. Д. Кабаков, М. А. Дейч, И. П. Жуков, А. И. Муралов, Ф. И. Локацков, И. П. Румянцев, Д. З. Лебедь, Б. А. Семёнов, С. С. Лобов, В. П. Шубриков и др.). Место захоронения — «могила невостребованных прахов» № 1 крематория Донского кладбища.

Через полтора месяца Сталин по неизвестной причине распорядился опубликовать официальное сообщение о расстреле Енукидзе с ложной датой казни. В номере газеты «Правда» от 20 декабря 1937 года было помещено фальсифицированное извещение, озаглавленное «В Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР», из которого явствовало, что 16 декабря 1937 года якобы состоялось закрытое заседание Военной коллегии Верховного Суда, на котором было рассмотрено дело по обвинению Енукидзе и ещё семи подсудимых «в измене родине, террористической деятельности и систематическом шпионаже в пользу одного из иностранных государств». Также сообщалось, что все обвиняемые признали свою вину, были приговорены к расстрелу и казнены. Помимо Енукидзе это якобы были: Карахан Л. М., Орахелашвили И. Д., Шеболдаев Б. П., Ларин В. Ф., Метелёв А. Д., Цукерман В. М., Штейгер Б. С.. При этом ни один из этих людей в действительности не был расстрелян ни 16-го, ни какого бы то ни было иного числа декабря месяца 1937 года (кроме Орахелашвили, расстрелянного в декабре 1937 г. в Тбилиси), поскольку все они были расстреляны ещё в августе, сентябре и октябре, причём в разные дни и по разным обвинениям. С какой целью была осуществлена данная фальсификация — достоверно неизвестно до сих пор.

Хорошо, — это наше счастье, — что СТАЛИН сам рано заметил, почувствовал опасность приближения к нему фашистских террористических убийц и стал принимать меры, не поддался на уговоры пощадить Енукидзе (эту самую подлую и замаскированную гадину), вышвырнул его со всей бандой из Кремля, организовал новую, надежную охрану и назначил т. ЕЖОВА — этого скромного и кропотливого работника — и стал распутывать клубки и узлы фашистских замыслов о кровавой реставрации капитализма.

— Из письма Е. А. Щаденко к жене от 18.06.1937[15]

Реабилитирован 3 октября 1959 г. ВКВС СССР[9]. В 1960 году дело Енукидзе было пересмотрено и он был посмертно реабилитирован как жертва сталинских репрессий, а также восстановлен в коммунистической партии.

Пикантность процесса над Енукидзе в том, что он единственный из советских деятелей такого уровня был официально обвинён в систематическом совращении малолетних девочек[16]. Входившая в семейный круг Сталина Мария Сванидзе писала в дневнике 28 июня 1935 года[17][lower-alpha 1]:

«Авель, несомненно, сидя на такой должности, колоссально влиял на наш быт в течение 17 лет после революции. Будучи сам развратен и сластолюбив, он смрадил все вокруг себя: ему доставляло наслаждение сводничество, разлад семьи, обольщение девочек. Имея в своих руках все блага жизни, недостижимые для всех, в особенности в первые годы после революции, он использовал всё это для личных грязных целей, покупая женщин и девушек. Тошно говорить и писать об этом. Будучи эротически ненормальным и, очевидно, не стопроцентным мужчиной, он с каждым годом переходил на всё более и более юных, и наконец докатился до девочек в 9-11 лет, развращая их воображение, растлевая их, если не физически, то морально. Это фундамент всех безобразий, которые вокруг него происходили. Женщины, имеющие подходящих дочерей, владели всем. Девочки за ненадобностью подсовывались другим мужчинам, более неустойчивым морально. В учреждение набирался штат только по половым признакам, нравившимся Авелю. Чтобы оправдать свой разврат, он готов был поощрять его во всём».