Екатерино-Лебяжский Николаевский монастырь

Архиепископ Филарет (Гумилевский) писал, что пустынь была образована черноморскими казаками, для которых заменила закрытый в 1786 году после уничтожения Запорожской сечи Межигорский монастырь как место, «куда старые сѣчевники обыкновенно удалялись на покой и покаянiе»[1].

Именным повелением императрицы Екатерины II от 24 июля 1794 года казакам было позволено организовать пустынь по образцу Саровской, управляемую архимандритом или игуменом. Епископ Феодосийский Иов (Потемкин) рекомендовал первому настоятелю монастыря ввести устав по образцу устава старца Паисия Величковского, привезенного с Афона[2]. 7 августа того же года Святейший Синод постановил устроить монастырь на 30 монашествующих и 10 «больничных», с соборной церковью, колокольней и больничным храмом. Сведения о назначении настоятеля и постриге казаков в монашество должны были передаваться Святейшему Синоду казачьим войсковым правительством[1]. Кроме того, в 1794 году было постановлено открыть при монастыре школу[3].

Местом расположения пустыни было определено островное урочище «Лебяжьи Лиманы». Ее первым настоятелем в 1796 году стал выходец из Межигорского монастыря, сын священника архимандрит Феофан, который с 1776 года был настоятелем Самарского Николаевского монастыря[1][2]. За первый год существования обители был выстроен деревянный трапезный храм великомученицы Екатерины, жилища для братии и настоятеля строились на протяжении трех лет[1]. Строительство велось на средства войскового правительства, выделившего 30 тыс. рублей ассигнациями и 20 голландских червонцев[1].

К 1798 году в монастыре были сооружены деревянная сосновая изгородь, трапеза, поварня, пекарня, келарня, амбар, ледовня, погреб, конюшня, и плотинная мельница на реке Бейсуг[2]. В это время в обители еще не было иноков — только настоятель, иеромонах, иеродиакон и двадцать аттестованных войсковым правительством казаков-послушников[1], о которых архимандрит ходатайствовал перед Святейшим Синодом «чтоб престарелых послушников, близ смерти находящихся, постригать без искуса и представления»[2]. В 1801 году архимандрит Феофан «по немощамъ старости» отошел от управления монастырем и вернулся в Самарскую пустынь[1], где еще 6 лет пробыл настоятелем монастыря[2].

Утварь из ризницы Межигорского монастыря была перенесена в монастырь из Александро-Невской лавры в 1798 году при атамане Тимофее Котляревском и из Полтавского Крестовоздвиженского монастыря в 1803 году (кроме оставшихся в Екатеринославской семинарии книг на латыни, и части, розданной 29 храмам Черноморского войска)[1]. Об этом ходатайствовал в том числе генерал-фельдцейхмейстер Платон Зубов.

Присланный в 1801 году второй архимандрит монастыря, грек Дионисий (Деляграммати), прежде руководивший Кирилло-Белозерским монастырем, не был знаком с обычаями казаков и языком[2], и был вскоре переведён в Балаклавский монастырь[1]. Вместо него в 1802 году был назначен игумен Клопского монастыря Товия, выходец из малороссийских дворян. 6 августа 1804 года в обители был заложен каменный храм во имя святителя Николая с приделами святого благоверного князя Александра Невского и Рождества Пресвятой Богородицы[4], строившийся на средства Черноморского войска и пожертвования мастерами из столицы донского казачества Черкасска (ныне — станица Старочеркасская) по образцу Успенского собора в Киево-Печерской лавре[1]. Его отделка продолжалась до 1815 года, а полное окончание работ наступило в 1816 году; в 1812 году был освящен храм Преображения Господня на хорах[1], в 1816 году — придельный престол Рождества Богоматери.

При архимандрите Товии в 1809 году был построен и освящён каменный храм Всех Святых (киновия[2]) для братии, работавшей на образованном Бейсугом и Бейсужком острове. Средства на его строительство выделил есаул Мирон Михайлович Гричаный[1]. В монастыре также была построена гостиница для паломников. В 1816 году после конфликта с экономом монастыря и войсковым начальством он был переведен в Санкт-Петербург в Александро-Невскую лавру, а впоследствии — принял управление Троицким Александро-Свирским монастырем[2].

Монастырь управлялся при участии двух представителей Черноморского казачьего войска, заседавших в комиссии под председательством настоятеля монастыря[2]. Товия завёл в монастыре «контору», в которой заседали казначей, наместник и ризничий, разбиравшие экономические вопросы, а также распри между братией[1].

Пустынь находилась на содержании Черноморского казачьего войска вплоть до 5 февраля 1872 года, когда перешла полностью в ведение Кавказской епархии[5] из двойного подчинения именным указом императора Александра ІІ. Монастырь был заштатным, при переводе в епархиальное подчинение ему были предоставлены в собственность 522 десятины войсковой земли, все бывшее в монастыре движимое и недвижимое имущество, водяные мельницы, 2 рыболовных заводи и 50 тыс. рублей капитала.

В середине XIX века в монастыре были построены храм Николая Чудотворца с приделом Рождества Пресвятой Богородицы, теплый храм Покрова Пресвятой Богородицы при каменных настоятельских кельях с приделом святого Саввы Стратилата[4] (построен в 1872 году[4]), каменная трапезная, деревянная и каменная гостиницы и каменная же ограда с тремя башнями[1]. Значительную часть монастырского хозяйства составлял сад: в 1809 году по ходатайству Дюка де Ришелье в пустынь был направлен для усовершенствования виноградных плантаций садовод А. Шелимов[3] из Крымского училища виноделия в Судаке, находившийся там до 1815 года. В середине XIX века на семи монастырских плантациях росли яблони, вишни, сливы, бергамот, абрикос, жердела, персики и орехи — до 1 тыс. деревьев и более 1 тыс. виноградных лоз[1]. В монастыре действовала школа для мальчиков[5].

Архимандрит Никон (Конобеевский) подавал прошение руководству казачьего войска об организации в монастыре больницы с медиком (положение об обустройстве которой было утверждено еще в 1842 году[6][1]). В 1856 году архимандрит Никон предложил создать инструкцию о правах и обязанностях для членов комитета по управлению монастырём, так как считал вмешательство руководства казачьего войска в монастырскую жизнь чрезмерным. При нём была украшена серебряной ризой храмовая икона святого Николая, построены каменные настоятельские кельи и корпус братии, храм Покрова Пресвятой Богородицы, освященный епископом Кавказским и Черноморским Иоанникием (Образцовым) в 1853 году.

В начале ХХ века монастырь был огорожен стеной из жжёного кирпича с четырьмя башнями и четырьмя воротами. В нем находились храмы Святителя Николая, теплая каменная церковь Покрова Пресвятой Богородицы при настоятельских покоях, и каменная церковь Великомученицы Екатерины, освященная в 1874 году[4][7], при которой работала монастырская больница. В 1872 году в киновии была выстроена церковь Казанской иконы Божией Матери[4]. Недалеко от центральных ворот была выстроена каменная колокольня с 12 колоколами, самый тяжелый из которых весил 330 пудов. Были выстроены кирпичная трапезная, далее кухня, просфорня с подвалом и три корпуса келий для братии, а также гостевой дом. При монастыре продолжала работать школа, в которой учились до 15 мальчиков разных сословий[6], а также были устроены столярные мастерские, кухня, конюшенный двор с каменной оградой и три дома для богомольцев. При Кубанском исправительном приюте обучалось 12 монастырских стипендиатов, за которых пустынь выплачивала в год 480 рублей[6]. Кроме того, социальное служение велось и в женском Марие-Магдалинском монастыре, заложенном настоятелем пустыни архимандритом Дионисием: первая школа для девочек появилась в нем в 1849 году, в 1861 году в ней обучалось уже 40 воспитанниц и работали классы русского правописания для девочек-сирот из духовного сословия[6]. В 1898 году при мужской Екатерино-Лебяжской пустыни и женском Марие-Магдалинском монастыре появились приюты для малолетних преступников и беспризорников.

В 1914 году с началом Первой мировой войны Екатерино-Лебяжская пустынь пожертвовала 3 тыс. рублей на военные нужды[6].

В 1917 году пустынь была закрыта, в монастыре произошёл пожар[7]. 13 декабря 1920 года в закрытом монастыре из 10 семей (34 человека) безземельных крестьян-бедняков была организована коммуна «Набат». 10 февраля 1921 года в неё была принята ещё 31 семья (141 человек). Коммуна унаследовала всё монастырское имущество, в здании Николаевского собора коммунары устроили школу, клуб и детский дом[8]. В течение некоторого времени монахи жили бок о бок с коммунарами.

В ночь с 21 на 22 апреля 1921 года на коммуну «Набат» совершил нападение отряд бывшего полковника Добровольческой армии Михаила Жукова. В ходе него погибли 48 коммунаров, после этого «Набат» прекратил существование — настолько сильно было разрушено хозяйство коммуны. Эти события были описаны кубанским писателем Василием Поповым в рассказе «Сказ о коммуне „Набат“» из сборника «Кубанские сказы»[9]. Осенью 1922 года коммуна была окончательно ликвидирована, на её месте был организован совхоз[8].

В мае 1921 года, во время карательной операции против казачьего повстанческого отряда и под предлогом борьбы с ним монастырь был закрыт. Прибывшая через месяц ликвидационная комиссия под председательством заведующего подотделом колхозов облисполкома Николаева-Петрова, оценив масштабы работ по учёту сельскохозяйственного и богослужебного имущества обители, ходатайствовала о выделении дополнительной группы в 20 человек[10].

28 сентября 1920 года начальником милиции станицы Чепигинской был арестован иеромонах монастыря Илия (Враков) по обвинению в пропаганде против советской власти, якобы высказанной им во время проповеди в день богослужения Воздвижения Креста Господня. В конце октября он был переведён в тюрьму Кубанской ЧК, где оперативный сотрудник, рассмотрев следственное дело, вынес предложение о заключении священника в концлагерь до окончания Гражданской войны. Однако постановление военно-полевой тройки от 6 декабря 1920 года оказалось намного жёстче: «как ярого контрреволюционера» отца Илию приговорили к расстрелу, не принимая во внимание предложение следователя[10].

Местные власти неоднократно пытались собственными силами забрать имущество Екатерино-Лебяжьего монастыря, не дожидаясь ни официальной санкции областного центра, ни действий комиссии по ликвидации обители. Удобным предлогом для власти стало нападение в мае 1921 года казачьих повстанческих отрядов на окружавшие монастырь населённые пункты, в связи с чем обитель была объявлена «притоном бело-зелёных банд» и принято решение о её немедленной ликвидации. На заседании президиума Тимашёвского отдельского исполкома 2 июля было заслушано предложение коммуны «Набат» забрать зимний храм для использования под школу. «В виду того, что церковь в настоящее время не используется по прямому назначению за отсутствием молящихся», президиум дал разрешение, но при условии согласования с ликвидационным подотделом КубЧероблисполкома. В ноябре монастырь называется «фактически ликвидированным», а использование собора под школу коммуной «Набат» ликвидационный подотдел облисполкома признал «целесообразным и не противоречащим» Декрету[10].