Душанский, Нахман Ноахович

18 июня 1941 года Душанский, находившийся в отпуске в Крыму, получил распоряжение вернуться к службе. 21 июня он поездом прибыл в Минск и в час ночи направился поездом в Ригу, но по пути через Шяуляй стал свидетелем начала Великой Отечественной войны: немцы сбросили бомбы на аэродром Зокняй, где размещались истребители, и Душанский попал под налёт. Отец приказал Нахману немедленно отправляться в расположение воинских частей, и тот направился поездом в сторону Тельшая. Семью пытались эвакуировать, однако сообщения о вторжении кто-то расценил как ложную тревогу и попытку посеять панику, вследствие чего эвакуация партактива и гражданских лиц была отменена, а начальника городского отдела НКВД Мацкевичюса, требовавшего организовать эвакуацию, сняли с должности[2].

С группой пограничников Душанский отступал по маршруту Тришкяй — Валга — Псков — Дно — Ленинград. Когда у Тришкяя его поезд был разбомблен, Душанский открыл секретный мобилизационный пакет, составленный ещё за месяц до начала войны заместителем начальника отдела Морозовым. В пакете указывалась точка сбора для сотрудников на случай начала войны. Вечером 22 июня выжившие работники НКВД и пограничники двинулись в сторону Латвийской ССР, города Валга, ведя бои против немецких войск. В течение первых 10 дней группа пограничников уничтожила несколько групп немецких десантников. 2 июля группа, усиленная другими командирами и бойцами, вышла к Пскову, сохранив все свои документы: к тому моменту Нахман был ранен осколком в ногу, но справку выписывать отказался, чтобы не быть признанным негодным к строевой службе. Душанский покинул со своими бойцами Псков в день захвата его гитлеровцами (Псков был захвачен 9 июля 1941 года) и добрался до станции Дно, откуда прибыл поездом в Ленинград. Группа, будучи в окровавленной военной форме, собрала много трофейного немецкого оружия: тяжелораненых оставили в госпитале, а здоровых направили в Молотов. 210 бывших сотрудников НКВД из прибалтийских республик были разделены на три группы[2].

Во второй половине октября 1941 года все три спецгруппы НКВД были направлены в Москву. По сообщению командира, полковника Железнякова и бывшего «латышского стрелка», Сталин назначил прибалтийские спецгруппы НКВД ответственными за охрану правительственных объектов Москвы. На некоторое время поезд с сотрудниками был задержан в Уфе в связи с появившимися слухами об эвакуации правительства в Куйбышев. Командиром группы Душанского был назначен Пятрас Расланас. Служба продолжалась до 8 ноября 1941 года, когда бойцов отправили в Центральную школу НКВД и объявили об их отправке на тыловые работы. Зимой 1941 года, по словам Душанского, его спецгруппа рубила дрова для отопления ведомственных и правительственных зданий. Весной 1942 года они вернулись в школу НКВД, где начались специальные занятия: среди преподавателей были руководитель КПГ Вильгельм Пик и сын Якова Свердлова Андрей, а также многие пленные офицеры вермахта, перешедшие на советскую сторону. Часть курсантов была направлена в Центральный штаб партизанского движения, а Душанский с группой других остался при разведуправлении. Группу курсантов позже направили в немецкий тыл для развёртывания партизанской и агентурной деятельности, и Душанский в этот состав группы не попал. Осенью 1942 года после реорганизации все оперативные группы были временно переподчинены республиканским партизанским штабам, а летом 1943 года закончился полный курс ускоренного обучения[2].

В школе НКВД готовились «территориальные специальные группы НКВД для работы на освобождённых территориях» в разных республиках, которые должны были бороться против немецких диверсантов и выявлять коллаборационистов всякого рода. Сотрудники узнали полностью структуру вермахта, гестапо, абвера и полицейских частей, а также все детали быта и снабжения немецких солдат. Помимо этого, солдаты были обучены приёмам боевого самбо, обезвреживанию взрывчатых веществ и установке мин, стрельбе из разных видов оружия и ножевому бою, а также организации засад, поисков, маскировке, взятию «языков» и преодолению эшелонированной обороны противника. Занятия велись на русском, что осложняло дело, поскольку русским языком свободно владели не все (в том числе и Душанский). С осени 1943 года и до начала операции «Багратион» прибалтийские спецгруппы НКГБ стали использоваться как войсковые разведчики. В январе 1943 года Душанскому было присвоено специальное звание младшего лейтенанта госбезопасности (приравнено к армейскому званию «старший лейтенант»), а в 1945 году он уже был капитаном, поскольку специальные звания для офицеров госбезопасности были отменены[2].

Нахман Душанский руководил литовской спецгруппой из 12 человек (среди них упоминались Стасис Скокаускас, Гилелис Блохас, Иван Антоновас), которая взяла в плен 11 офицеров на вражеской территории по заданиям 1-го Прибалтийского фронта, не потеряв в тылу никого из сотрудников. По словам Душанского, никто из пленных не пытался привлечь к себе внимание или сбежать. Летом 1943 года он начал участие во фронтовых разведоперациях под Смоленском и в БССР. После взятия Смоленска его группа получила приказ найти и доставить живыми (или уничтожить) как можно больше руководителей полицейских частей и верхушку немецкой военной администрации, причастной к расправам над мирными жителями. Помощь спецгруппе НКГБ оказывали партизаны. Серия таких операций прошла в Хиславичах, Любавичах и ещё нескольких местах. Так, в Любавичах были захвачены комендант, бургомистр и начальник полиции Жарыхин, который руководил карательными рейдами против партизан. По приговору председателя военно-полевого трибунала Якоби, полицая Жарыхина приговорили к повешению, однако в момент приведения приговора в исполнение верёвка лопнула, и судья решил заменить смертную казнь 25 годами лишения свободы и ссылкой в один из сибирских ИТЛ. Местные жители возмутились и сами казнили Жарыхина на глазах у военно-полевого трибунала[2].

Весной 1944 года несколько сотрудников НКГБ как уполномоченные СМЕРШ занимались сопровождением санитарных эшелонов, проверяя, кто ехал в тыл. В РККА шёл призыв с освобождённых территорий, но среди призывников были многочисленные бывшие коллаборационисты, которые попали в армию через полевые военкоматы и под фиктивными именами попадали в армию. Многие из них погибали в бою или же ехали в санитарных поездах в тыловые госпиталя. Так, один из офицеров литовской спецгруппы НКГБ обнаружил сразу трёх полицаев из Украинской вспомогательной полиции, которых и сумел отправить под трибунал. На третий день после освобождения Минска все три спецгруппы НКГБ в последний раз встретились, договорившись об окончательном разделении и продолжении службы на территории своей республики. Личный состав литовской спецгруппы был пополнен до 120 человек, и она тут же получила задание от первого секретаря ЦК КП Литовской ССР Снечкуса первой войти в Вильнюс и не дать Армии Крайовой и польскому эмигрантскому правительству повода для предъявления территориальных претензий[2].

Штурмовая группа под командованием Пятраса Расланаса, вооружённая ручными пулемётами, отправилась на нескольких «студекбеккерах» в Вильнюс, Душанскому дали под командование взвод. По ходу встречи группа вынуждена была изменить маршрут, так как перед ней действовали подчинённые Павла Судоплатова, и направилась через Гродненский тракт, в сторону Бутримонаса. Группа захватила ключевые точки перед Вильнюсом, борясь против мелких немецких групп и польских партизан Армии Крайовой, и дала знак советским частям вводить войска в Вильнюс. На помощь Душанскому пришёл еврейский партизанский отряд, который помог группе взять Президиум Верховного Совета Литвы и гору Гедиминаса, причём в ходе боёв за гору НКВД вынуждено было отогнать поляков из АК. Пленных поляков, по словам Душанского, раздели до трусов и насильно отправили домой. Советских солдат радостно встретили несколько десятков вильнюсских цыган, переживших немецкую оккупацию[2].

Также группа НКГБ участвовала во вступлении в Каунас. Немцы ушли оттуда без боя, первым в город вошёл спецотряд литовского НКГБ под командованием полковника Воронцова. В Каунасе сотрудникам НКГБ необходимо было захватить генерала войск СС Карла Егера и начальника полиции генерала Люциана Высоцкого, однако Егер и Высоцкий уехали на машине под охраной в сторону Кёнигсберга ещё за три часа до появления спецгруппы НКГБ. Бойцы тем временем захватили здание гестапо и немецкой разведшколы, где были захвачены важные документы, которые немцы не успели сжечь. На рассвете Душанский добрался до Вильямполя, где находилось каунасское гетто, и встретился с выжившими. 17 человек во главе с Гитель Вайсман-Березницкой встретились с отрядом Душанского, который передал им еду, обувь и одежду. Душанский также обнаружил массовые захоронения в Девятом Форте и после этого принял решение довести дело по поимке полицаев и карателей до самого конца[2].

За свои успехи группа получала регулярные награды в виде американских консервов и нескольких бутылок водки. Сам Душанский был отмечен орденами Отечественной войны I (1945 год) и II степеней (1947 год), а также медалью «За отвагу» (1946 год). Согласно показаниям бывшей кадровой оперативной работницы МГБ Литвы в 1940-х годах, в Управлении отдела кадров МГБ хранилось дело, в котором была копия представления трёх бойцов группы — Душанского, Шимкуса и Стаскявичуса — к званиям Героя Советского Союза, к ордену Ленина и к ордену Красного Знамени соответственно. В наградном листе упоминались все 11 пленных немецких офицеров, взятых группой Душанского, однако дело затерялось, и в итоге сослуживец Душанского Шимкус был награждён только орденом Боевого Красного Знамени, а Стаскявичюс — орденом Красной Звезды. По словам старших товарищей, Поскрёбышев забраковал это представление, и только в 1967 году по наградному листу Душанский был награждён орденом Ленина с личным поздравлением от председателя КГБ Ю. В. Андропова[2].

Летом 1944 года после занятия Литвы Нахман Душанский был направлен в Каунасское управление МГБ Литвы в 5-й отдел, в Отделение по борьбе с бандитизмом (главное подразделение 5-го отдела). В составе отдела были 32 офицера, которые занимались выявлением и поимкой лиц, сотрудничавших с гитлеровской военной администрацией и участвовавших в военных преступлениях, а также ликвидацией членов антисоветского вооружённого подполья (в том числе и заброшенных на территорию СССР западными спецслужбами), собирательным названием которого было «лесные братья». Начальниками 5-го отдела при Каунасском управлении МГБ были последовательно Мартавичус и Олейник, а отделом по борьбе с бандитизмом руководил Беркович, преемником которого Душанский и был назначен. В отделении была спецгруппа из 7 человек. Ядро отделения по борьбе с бандитизмом составляли коммунисты и подпольщики, работавшие с 1940 года в НКВД ЛССР — среди них были литовцы, русские, евреи и даже один татарин, старший лейтенант Николай Танчурин (уволен из органов МГБ за расхищение средств, выделенных на борьбу против агентуры). Также в отделении служили опытные боевые офицеры и разведчики. Среди редких подпольщиков без опыта был портной Моченис, которого однажды Душанский спас в бою у Швенчониса, застрелив двух «лесных братьев», которые чуть не выстрелили в спину Моченису[1].

Отделению зимой 1944 года противостояли от 3 до 4 тысяч антисоветских партизан (для сравнения: в составе вермахта и шуцманшафта на январь 1945 года насчитывалось 36,8 тыс. литовцев). Они совершали мелкие теракты. В конце войны активизировались польские формирования бывших партизан АК и польское антисоветское подполье в Вильнюсе, против которых МГБ и вело основную борьбу. К зиме 1945 года были разгромлены все окруженцы из частей вермахта. Также велась борьба против мародёров: в мае 1945 года Также велась борьба с уголовниками: в мае 1945 года отдел Душанского, расследуя убийство литовской семьи недалеко от Девятого Форта, поймал группу убийц, коей оказалась банда из семи военнослужащих, ограбивших дом и забравших на память из дома кусок атласной скатерти. Однако после Фултонской речи Черчилля в Литве начался всплеск активности со стороны сопротивления, и порой в сутки совершалось до трёх диверсий[1].

Одним из лидеров движения националистов на юге Литвы был Сергеюс «Литас» Станишкис, бывший офицер Русской императорской армии и Войска Литовского, служивший в 12-м батальоне шуцманшафта под командованием Анатанаса Импулявичюса. Он распространял листовки на русском языке «Готовьтесь к атомной бомбе!», пытаясь запугать местных жителей возможным вторжением войск бывших западных союзников, а вскоре его группа истребила всё русскоязычное население деревни Обшутай. Не без помощи Станишкиса в Литве активизировались многочисленные антисоветские отряды и обычные банды, которыми руководил Общелитовский освободительный фронт из-за границы. Руководитель Союза борцов за освобождение Литвы (ЛЛКС) Йонас «Витаутас» Жямайтис стал создавать подпольные округа и отряды, набирая туда в том числе дезертиров, уголовников и бывших полицаев[1].

Нарком ГБ Литвы Александр Гудайтис-Гузявичюс, пытаясь предотвратить катастрофу, обратился с письмом к Сталину с просьбой отменить призыв из-за роста дезертирства и угрозы создания серьёзной антисоветской силы из «лесных братьев», однако не добился ничего своим письмом. Гудайтиса сняли с должности (его заменил Ефимов), а призыв продолжался до конца войны. К 1947 году в лесах скрывались от 17 до 20 тысяч человек, оказывавших сопротивление советской власти; по оценке МГБ ЛССР, число «несдавшихся» доходило до 32 тысяч человек, но они по большому счёту бездействовали, ожидая условного сигнала, а МГБ сковывала все их действия. Первый секретарь ЦК КП Литовской ССР Снечкус долгое время отказывался от операции против повстанцев, опасаясь за репутацию СССР в мире и за возможные жертвы со стороны мирного населения, а также в связи с нехваткой сил НКВД и невозможностью участия обычных армейских частей Прибалтийского военного округа. Снечкус выступал за мирное решение проблемы: так, по его требованию нарком внутренних дел Литовской ССР Барташюнас даже предлагал амнистии бойцам антисоветского сопротивления, не совершившим тяжких преступлений, в обмен на то, что те сложат оружие. Около 5 тысяч человек сдались, получили новые паспорта и справки о том, что преступлений не совершали[1]. Тем не менее, их часть подверглись ссылке и преследованиям.

Поиск и ликвидацию вооружённого антисоветского сопротивления МГБ Литовской ССР вело благодаря сохранившимся немецким документам: в Вильнюсе была захвачена телефонная и адресная книга с адресами руководителей СД и гестапо в Литве, а на их квартирах были найдены многочисленные документы; в Каунасе были захвачены архивы разведшколы абвера и часть архивов гестапо. Так НКГБ Литовской ССР завёл серию уголовных дел на карателей из полицейских батальонов и на весь их командный состав. Общее число разыскиваемых преступников, участвовавших в расстреле, выросло до 8800 человек, ещё 3200 человек служили во вспомогательных и тыловых подразделениях, но временно не числились подозреваемыми, поскольку их причастность к убийствам не была ещё доказана. Одним из первых отделом Душанского стал расследоваться 12-й батальон шуцманшафта (2-й литовский полицейский батальон), которым некогда командовал Антанас Имупулявичюс, причастный к убийствам 20 тысяч пленных красноармейцев и 70 тысяч еврейских жителей (сам он сбежал в США, однако американцы его не выдали советским властям). В 1949 году Душанский получил письмо от каунасского немца Фишера, сотрудника «Штази», который обнаружил архивные документы гестапо о литовских карателях и вознаграждениях, которые они получали за убийства партизан и мирных жителей. Душанский, сняв со всех литовских документов фотокопии и сопоставив их с информацией из архива Фишера, получил полную доказательную базу, изобличавшую литовских полицаев в массовых убийствах и пытках мирного населения в годы войны[1].

Ликвидация лидеров антисоветского подполья велась иногда при помощи местных жителей, в той или иной степени сотрудничавших с МГБ. Иногда чекисты шли на различные меры, выманивая «лесных братьев» на встречи с соратниками и систематически их уничтожая:

• Калман Лурье из Шяуляя ночью случайно столкнулся с неким Стасисом, который работал в горисполкоме начальником стройотдела. По словам его соседей, этот Стасис убил всю семью Лурье в годы войны. Калман рассказал Душанскому об этом подозрительном человеке, и вместе с сотрудником МГБ Йонасом Матулайтисом они задержали убийцу, который тут же сознался в убийстве и показал место, где были казнены Лурье[1].
• После освобождения Каунаса в 1944 году Душанский встретился с Йонасом Баршкетисом (агент «Примас»), который искал своего брата Витаутаса (он работал охранником Снечкуса в НКВД, призывая по радио литовцев подняться на войну против немцев). Йонас в годы войны был директором буфета в здании каунасского гестапо и в дневнике записывал подслушанные им в буфете разговоры полицаев о том, кто и какие вознаграждения получал за убийства и аресты гражданских лиц (список этих наград оказался в учётной книге), и все эти записи Йонас передал Душанскому. Йонаса внедрили в подпольную антисоветскую организацию Каунаса, и он стал сообщать всю информацию о полицаях, тем самым оказав помощь в поимке множества коллаборационистов. Одним из пойманных оказался лютеранский пастор Йодас Чернаускас, сменивший фамилию на Шварц и устроившийся работать электриком. Он участвовал в массовом убийстве каунасских евреев с 23 по 25 июня 1941 года, в ликвидации Минского гетто и расстрелах белорусских партизан, однако в горэнергоуправлении в городе Швенчонис его всё-таки удалось арестовать[1].
• Бывший генерал медицинской службы, профессор Вильнюсского государственного университета Маркулис стал агентом «Орёл» в фиктивной антисоветской организации «Общедемократическое сопротивление», созданной Антанасом Снечкусом и Александром Гузявичюсом. Он «выкурил» командира вильнюсского «Округа Великой Борьбы» из Жемайтской области ЛЛКС Куликаускаса по прозвищу «Зелёный Чёрт» и стал убеждать командиров «лесных братьев» не вступать в открытый бой против советских войск до тех пор, пока США не объявит войну Советскому Союзу. Для большей убедительности Куликаускасу передали 6 тысяч легальных паспортов, которые, однако, были сделаны в МГБ, поэтому все прекрасно знали, кто из партизан и где действовал. Куликаускаса поймали на фиктивной встрече с английским шпионом и осудили за преступления на службе нацистов, приговорив его к расстрелу. Маркулиса раскрыл Юозас Лукша, и позже профессора вывезли из Литвы.
• Агент Йочус был внедрён в банду Лаздняйского уезда из десяти офицеров литовской армии. В соседнем уезде была образована «лжепартизанская группа» якобы из литовцев-дезертиров Красной Армии. Душанский настаивал на том, чтобы вывести из банды Йочуса, однако уполномоченный по Литовской ССР комиссар госбезопасности Ткаченко отверг эту инициативу. В результате на встрече вся «лжепартизанская группа» была перебита, а среди жертв оказался и Йочус. Начальник каунасского управления МГБ полковник Я. Ф. Синицын признал ошибку в операции[1].
• В 1949 году Душанский вместе с Матулайтисом поймали связного «лесных братьев» по кличке «Витаутас», с помощью его показаний арестовали группу бывших полицаев под командованием майора Сметоны. После обнаружения архива Шяуляйского горкома партии Душанский выяснил, что его сестра и брат погибли от рук этой банды. Сам Сметона позже был расстрелян[1].

Нахман Душанский участвовал в разработке операций по поимке трёх особо опасных руководителей «лесных братьев» — Юозаса «Даумантаса» Лукши (поимкой занимались сотрудники из Москвы, но Лукша был убит), Йонаса «Витаутаса» Жямайтиса (арестован) и Адольфаса «Ванагаса» Раманаускаса (арестован)[1][3].

• Лукшу узнали впервые на встрече литовской молодёжи с Ильёй Эренбургом и опознали как участника массового убийства евреев в Каунасе в центральном гараже «Летукис», однако он успел сбежать и в 1947 году покинул территорию Литвы. Осенью 1949 года его забросили через Лондон при участии британских спецслужб: разведка перехватила письмо Лукши своей подруге Регине Будрекайте. Группа Лукши высадилась успешно, а прикрывавшую его группу бойцов во главе с Ширвисом перехватили: двое были взяты живыми, один был убит. Ширвис согласился сотрудничать и выдал связного Мощинскаса, который использовался парашютистами Лукши «втёмную». Агенты ГБ вышли под видом «американского десанта» на группу Лукши и предложили встретиться с «отрядом Ширвиса», под именем которого действовала агентура МГБ, в Гарляве (12 км от Каунаса). Заместитель министра ГБ генерал Евгений Питовранов приказал Лукшу взять живым любой ценой, чтобы предъявить его ООН как доказательство действий американских и британских спецслужб против СССР. Проводника, агента Хайнаускаса по кличке «Йонукас» инструктировал сам Питовранов, обещая тому звание Героя Советского Союза, а в деревне Пабартупис было решено подготовить засаду[4]. Однако «Йонукас» по пути неожиданно застрелил Лукшу, который якобы доставал гранату[4]. Остатки группы были ликвидированы отделом Душанского[1].
• Жямайтис был захвачен в лесном бункере в Расеняйском лесу группой Душанского и «выкурен» химической гранатой, а выдал его местонахождение один из людей Жямайтиса, которому «Витаутас» особо доверял. В Москве Жямайтиса лично допрашивал Лаврентий Берия, узнав подробности об убийствах детей в Щяуляйском гетто, и пытался убедить его раскаяться, обещая должность заместителя председателя Совета Министров Литвы по национальным вопросам. Результаты остались неизвестными, поскольку после смерти Сталина Берия сам был арестован, а Жямайтис отказался сотрудничать со следствием и был расстрелян[1].
• Адольфас Раманаускас скрывался до 1955 года в Южной Литве, действуя в партизанском округе «Дайнава» и став заместителем Жямайтиса в ЛЛКС. Раскрыть его местонахождение помог случай, когда диверсионная группа Юозаса Лукши, сброшенная на парашютах на советскую территорию, привезла огромную сумму в долларах США Раманаускасу. МГБ Литвы взял под наблюдение пункты обмена валют. 12 октября 1956 года сотрудники МГБ арестовали Адольфаса Раманаускаса вместе с женой Бируте, двумя телохранителями, дочерью и тёщей на выходе из квартиры осведомителя МГБ. В допросе Раманаускаса участвовали двое подчинённых Душанского, Гилелис Блохас и Николай Шабалдин, причём в ходе допросов применялись пытки[5]. Раманаускас как деятель антисоветской организации был приговорён к расстрелу: приговор привели в исполнение 29 ноября 1957 года[6]. Его жена Бируте Мажейкайте-Раманаускене (лит. Birutė Mažeikaitė-Ramanauskienė) получила пять лет за хранение оружия, а дочь и тёща были освобождены и получили разрешение поселиться в Каунасе[1]. По другим сведениям, Бируте получила восемь лет тюрьмы и в дальнейшем подвергалась преследованиям.