Гераков, Гавриил Васильевич

Гавриил Гераков родился в городе Москве в 1775 году в семье грека из Мореи[5].

Воспитывался в Греческом корпусе, куда поступил кадетом 9 марта 1783 года; будучи в корпусе, он 20 июня 1790 года получил золотую медаль с надписью «за науку и поведение» и в том же году, с 18 июля по 2 сентября, находился на корабле Российского императорского флота «Максим Исповедник» для морской практики и ходил на нем от Кронштадта до Готланда[6].

29 января 1791 году выпущенный из корпуса поручиком, он был оставлен в нем преподавателем, а 1 января 1797 года переведен был в Первый кадетский корпус учителем истории[7] и переименован (19 февраля) в губернские секретари; получив последовательно чины титулярного советника (31 декабря 1797 года), коллежского асессора (25 октября 1803 года) и надворного советника (31 декабря 1808 года), Гераков 10 октября 1809 года, по прошению, был уволен из корпуса, а 28 февраля 1812 года вновь поступил на службу — в канцелярию Министерства финансов Российской империи, причем откомандирован был в Государственный ассигнационный банк, в должность директора, для временной подписки государственных ассигнаций, и 9 декабря 1816 года, вследствие закрытия временной экспедиции, из банка был уволен, но уже 3 января 1817 года определен был за обер-прокурорский стол в 1-е Отделение 3-го Департамента Сената, с производством в коллежские советники[6].

17 апреля 1820 года, награждённый за усердную службу выдачей 3000 рублей, Гераков, с 1790 года не выезжая из Петербурга, взял отпуск и 2 июня отправился в путешествие по Российской империи (описание которого впоследствии издал), в котором оставался до 26 января 1821 года, исполняя некоторые поручения министра юстиции[6].

3 января 1821 года Гавриил Васильевич Гераков получил чин статского советника[6].

18 декабря 1828 года он был награждён был орденом Святого Владимира 4-й степени, а 2 мая 1830 года был назначен членом Высочайше учрежденной комиссии для разбора дел Архивов Государственного и Правительственного Сената Санкт-Петербургских департаментов и 31 марта 1833 года пожалован был орденом Святой Анны 2-й степени[6].

В 1833—1835 гг. он, по поручению Министерства юстиции Российской империи, ежемесячно ревизовал Сенатское казначейство[6].

19 декабря 1835 года Г. В. Гераков был награждён был орденом Святого Владимира 3-й степени[6].

Состоя на службе, Гавриил Васильевич Гераков умер в Санкт-Петербурге (в доме своего «друга редкого» графа М. С. Воронцова, на Малой Морской) 2 июня 1838 года и был погребён на Смоленском кладбище[6].

Он был холост и, помимо службы в корпусе, занимался преподаванием и во многих частных домах, дорожа своими связями с аристократическими семьями, хотя, по свидетельству Филиппа Филипповича Вигеля, там принимали его лишь как шута; с обычной своей ядовитостью он рисует Геракова в смешном и жалком виде, самодовольного и тщеславного, но вполне ничтожного человека. Постоянно бывая у Александра Львовича Нарышкина, Гераков встречался здесь с не менее известным остряком С. Н. Мариным, которому служил мишенью для шуток и острот, далеко не безобидных; так, в своё время пользовались большой известностью стихи на день рождения Геракова, в которых Марин, пародируя оду Г. Р. Державина «На рождение в севере порфирородного отрока», так предрекал будущность Геракова: «Будешь, будешь сочинитель И читателей тиран, Будешь в корпусе учитель, Будешь вечно капитан. Будешь, — и Судьбы решили, — Ростом двух аршин с вершком, И все старцы подтвердили: Будешь век ходить пешком» (стихи эти приводятся в «Войне и мире» Льва Николаевича Толстого, часть II, глава XXII)[6].

В противовес словам Вигеля о полном ничтожестве Геракова следует привести другой о нем отзыв — пристрастный в другую сторону, — отзыв его ученика Фаддея Венедиктовича Булгарина: «Никто так не утешал нас», — пишет он, рассказывая о пребывании в первом корпусе, — «не забавлял и вместе с тем не научал так приятно, как Г. В. Гераков, учитель истории. Добрый, честный, благородный человек в полном значении слова, он был притом величайший чудак. Он был домашний человек у Нарышкиных, у Графов Воронцовых (он даже и скончался в доме князя M. С. Воронцова, где лет с двадцать имел квартиру без всякой платы) и у некоторых других знатных фамилий, везде был любим, но, имея в себе много смешного, то есть оригинального, выходящего из общих форм, он невольно доставлял часто случаи подшучивать над собой»; он «всю свою жизнь был смертельно влюблен в древнюю Грецию и во всех прекрасных женщин. Гераков имел большое притязание на авторство, но оно ему не далось. Маленькая книжечка, изданная им под заглавием: „Для Добрых“, была раскуплена добрыми людьми в пользу бедных и доставила автору с полсотни эпиграмм от его друзей… Гераков был весьма малого роста… но если не был ни поэтом, ни отличным прозаиком, ни глубокомысленным историком и археологом, — то был отличным учителем истории, умел возбуждать к ней любовь в своих учениках и воспламенять страсть к славе, величию и подражанию древним героям. Он обладал прекрасным даром слова и, рассказывая нам события, увлекал нас и заставлял невольно слушать. Тетради его имели мало достоинства, но изустное изложение было превосходное, и мы, чувствуя недостаток связи в его тетрадях, чтением дополняли то, чего у него не было. Гераков охотно снабжал нас книгами, а брал их везде, где мог достать. Он часто навещал нас вне классов и, расхаживая по саду, окруженный кадетами, воображал себя Платоном в садах Академии. Мы много обязаны Г. В. Геракову за развитие наших способностей и возбуждение любви к науке, которая, по справедливости, называется царской»[6].

Пользуясь покровительством Державина, а потом Шишкова, Гераков служил мишенью для писателей новой школы — Батюшкова, кн. Вяземского, А. Измайлова (написавшего сатиру «Минос, Львов и Гераков»; см. также в сказке «Слёнина Лавка») и др. (см., например, вышеприведенную пародию Марина и его же насмешку над Г. в одном стихотворении в томе 35 «Архива князя Воронцова», и Эпиграмму, неизвестного автора, на Геракова в «Русской старине», 1898 г., № 9, стр. 686), а к писаниям его, большей частью ультрапатриотического характера, относились они не иначе как с насмешкой. Согласно «РБСП», из сочинений Геракова, вполне бездарных, только одно — его «Путевые записки» — сохранило некоторое значение по тем фактическим указаниям, которые в нем содержатся (между прочим о Пушкине, о котором Гераков отзывается с курьезной снисходительностью)[6].

Печальную память оставил он по себе доносом, составленным на известное сочинение Ивана Петровича Пнина «Опыт о просвещении относительно России» (1804 год). Возможно, это и послужило основой пренебрежительного отношения к нему ряда коллег-литераторов[6].

К забавным же сторонам характера Геракова относятся: его слабость к «почтеннейшему, нежнейшему полу» (коему он посвятил свои «Путевые записки»), ненависть к иностранцам, особенно к французам и Наполеону, восхваление былых порядков и хуление всего нового, скрытие своего возраста и т. п[8].

• Арапов П., «Летопись Русского театра», стр. 212.
• Колюпанов Н., «Биография Кошелева», т. І, ч. 2, стр. 279.
• «Остафьевский Архив», т. I.
• «Петербургский Некрополь», том І.
• «Русский вестник», 1858 г., декабрь, кн. І, стр. 426.
• Сочинения Державина, под редакцией Грота.
• Толстихина А. О. ГЕРА́КОВ Гавриил Васильевич // Русские писатели, 1800—1917 : Биографический словарь / гл. ред. П. А. Николаев. — М. : Сов. энциклопедия, 1989. — Т. 1 : А—Г. — С. 539—540. — 672 с. — (Сер. биогр. словарей: Русские писатели. 11—20 вв.). — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-011-8.
• Формулярный список в Сенатском Архиве (сообщ. Н. А. Мурзановым).