Воронин, Владимир Иванович

Представитель известной династии моряков-поморов Ворониных. Имя его двоюродного дяди Фёдора Воронина вошло в историю Арктики спасением участников австро-венгерской полярной экспедиции Карла Вайпрехта и Юлиуса Пайера после крушения во льдах их корабля «Адмирал Тегеттгофф» в 1874 г. Эта экспедиция открыла архипелаг Земля Франца-Иосифа[1].

Владимир Воронин родился 5 (17) октября 1890 года в семье моряков-поморов в с. Сумский Посад Кемского уезда Архангельской губернии. Начал ходить в море с 8 лет зуйком-мальчиком на рыбном промысле на парусном боте «Святой Иван Предтеча» на Мурмане[2][3], юнгой на парусных судах с 11 лет. Службу матросом начал на пароходе «Савватий», принадлежавшем пароходству Игнатия Буркова[4].

В 1912 году окончил Кемскую мореходную школу в родном селе, готовившую шкиперов для судов каботажного плавания. Получил звание штурмана четвертого класса и начал работать штурманом на «Савватии» у А. Е. Рубинштейна — опытного морехода с очень жестоким нравом. По свидетельству В. Г. Беркуля, служившего на «Савватии» старпомом, Воронину — самому молодому штурману, доставалось особенно[2]. Впоследствии служил старпомом на пароходах «Кандалакша» и «Ломоносов» Архангельско-Мурманского срочного пароходства[4].

В 1916 году окончил Архангельское мореходное училище. Был зачислен штурманом в экипаж парохода «Фёдор Чижов» Архангельско-Мурманского срочного пароходства. 16 мая 1918 г. судно во время рейса в Мурманск атаковала немецкая подводная лодка U-22 близ поселка Вайда-Губа, потопившая его артиллерийским огнем. Большей части экипажа, в том числе раненому Владимиру Воронину, удалось спастись[4]. Воронин руководил эвакуацией людей и оставил судно последним[2].

После выздоровления с 1918 года, имея за плечами два года штурманской практики, Воронин служит в должности капитана дальнего плавания: сначала на пароходе «Колгуев» (с 1921 г. — «Юшар»), затем «Кандалакше»[4].

На пароходе «Сергей Витте» (с июля 1920 г. — «Пролетарий», с сентября 1921 г. — «Канин») Воронин в 1920—1921 гг. участвовал в Карских экспедициях, доставлявших пшеницу из регионов Сибири в Архангельск[5].

Первый пароход, на котором Воронин уже капитанил, был «Сосновец», который был выброшен на камни близ Мудьюга. При следствии и суде второго штурмана лишили диплома, старпома Ф. В. Падорина посадили в тюрьму на три года, а «капитан Воронин отделался лёгким испугом»[2].

В 1926 г. Воронин стал капитаном ледокола «Георгий Седов». В этом качестве в 1928 году принимал участие в поисках экипажа итальянской экспедиции У. Нобиле[4].

В 1929—1930 гг. «Георгий Седов» принял участие в научных экспедициях под руководством академика Отто Шмидта, когда была организована первая полярная станция Бухта Тихая на о. Гукера в центральной части Земли Франца-Иосифа. Также исследователи открыли в северо-восточной части Карского моря не известные ранее острова, названные в честь участников экспедиции, в том числе Владимира Воронина[4].

В 1932 году ледокольный п/х «Александр Сибиряков» под командованием В.Воронина выполняет под руководством О. Ю. Шмидта первый в мире сквозной переход по Северному морскому пути за одну навигацию (2 месяца и 5 дней). Экспедиция была трудной: в Чукотском море во льдах был обломан гребной винт парохода, однако экипаж под командованием В.Воронина установил паруса, и судно дошло до Берингова пролива своим ходом[4]. За этот героический рейс Воронин был награждён первым орденом Ленина[3].

В марте 1933 г. Воронин получил письмо от Шмидта: «Дорогой Владимир Иванович! Правительство решило в самый кратчайший срок окончательно освоить Северный морской путь. В этом году будет вновь организована экспедиция по Ледовитому океану. Начальником этой экспедиции назначен я. Разумеется, первое условие для выполнения такого задания — приглашение капитана <…> Естественно, что не только мы, но и вся страна хочет видеть Вас водителем корабля в этом рейсе»[3].

В 1933—1934 годах Воронин — капитан парохода «Челюскин». Осмотрев этот грузовой пароход с обычным или даже чрезмерно широким корпусом, без усиливающих конструкций, Владимир Иванович поначалу категорически отказался идти на нём в Арктику. Однако его упросили «довести пароход хотя бы до Мурманска», где обещали замену. Но замены не нашлось, и Воронин повёл судно дальше[2]. 4 ноября, благодаря удачному дрейфу вместе со льдами, судно вошло в Берингов пролив. До чистой воды было рукой подать. Но корабль увлекло назад, зажало льдинами и вместе с ними стало уносить обратно в Чукотское море. 13 февраля 1934 года «объятия» льда усилились — затрещала обшивка, внутрь полилась вода. Срочно началась эвакуация на лед. Экипаж разбил лагерь на льдине, из спасённых материалов был построен жилой барак для 104 человек и пекарня. Воронин последним спрыгнул с корабля на лёд[2]. Основная часть челюскинцев провела на льдине около двух месяцев. Чтобы время не пропадало зря, Шмидт читал членам экспедиции лекции по философии. После расчистки ВПП экспедиция была вывезена самолётами полярной авиации в марте — апреле 1934 г. Первым 5 марта совершил посадку на льдину экипаж Анатолия Ляпидевского на самолете АНТ-4, что было весьма непросто в условиях тумана и низких температур. За две недели лётчики совершили 24 рейса, после чего участникам спасательной операции заслуженно было присвоено звание Героев Советского Союза[6].

В 1934 году Владимир Иванович назначен капитаном ледокола «Ермак». В январе 1938 г. он участвовал в эвакуации полярных исследователей с первой советской дрейфующей полярной станции «Северный полюс — 1»[4].

В 1935 году В. И. Воронин с семьёй переезжает в Ленинград, где вышла его автобиографическая повесть «Жизнь, отданная морю»[4]. Родные места герой-полярник не забывал: в 1937 г. от его имени библиотеке и школе в посёлке Сумский Посад были переданы более 50 книг и выделено 1000 рублей[3].

В 1938 г. Воронина назначили капитаном новейшего на тот момент ледокола «Иосиф Сталин», которому в 1940 году удалось выручить дрейфовавший во льдах ледокол «Георгий Седов»[6][3]. Но это произошло без Владимира Ивановича: в 1939 году он ушёл в отставку в связи с болезнью[4].

С началом Великой Отечественной войны Владимир Иванович вернулся в строй. В начале 1942 г. прибыл в Архангельск, где занимал должность старшего лоцмана Северного морского пути в Управлении беломорских ледовых операций, которое создали во время войны в структуре Беломорской военной флотилии[2]. В первую военную зиму ему поручили вести эсминец «Урицкий», который при сильных морозах вмёрз в лед Двинского залива близ Молотовска. Ледоколы безуспешно пытались вызволить его. На эсминце заканчивались запасы воды и продовольствия, и по льду со стороны Мудьюга к нему направили «конно-санный поезд». В обратный путь обоз повёл через торосы Воронин, имевший из приборов шлюпочный компас да морской бинокль. На молотовском заводе № 402 ему предстояло принять линейный ледокол «Иосиф Сталин», чтобы затем передать его под командование капитана 3 ранга П. А. Пономарёва[2].

Затем вновь командовал ледоколом «Леваневский», флагманским л/к «Иосиф Сталин» («Сибирь»), проводил суда с грузами по Северному морскому пути в Мурманск в сложных метеорологических условиях, при активном противодействии авиации и подводных лодок противника[4].

В 1946—1947 годах возглавлял первую советскую антарктическую китобойную флотилию «Слава»[4].

Из рейса вернулся 6 июня 1947-го и сразу же написал заявление с настойчивой просьбой вернуть его на ледокольный флот. Вскоре он принял ледокол «Иосиф Сталин»[2].

Скоропостижно скончался на боевом посту, на флагманском ледоколе Главного управления СМП «Иосиф Сталин», который 10 октября 1952 года в Хатангском заливе взял на буксир лихтер «Бея», чтобы доставить в Тикси авиабензин в бочках, гусеничные тракторы и тяжелые насосы для буровиков. Лихтер решили тащить «на усах», то есть вплотную к ледоколу, и Владимир Иванович лично проверил крепление буксира. Однако в пути в районе островов Бегичева попали в шторм, а через сутки на лихтере обнаружилась подвижка палубных грузов. Перекрепление тяжеловесов в море особенно трудно и опасно. В 4 часа 25 минут утра 17 октября прямо на мостике ледокола у капитана Воронина случился инсульт. Ближайшая больница была на Диксоне, около суток самого полного хода по чистой воде. Ледокол отдал буксир и повернул на запад, проходя и шторм, и лёд, хотя больному требовался абсолютный покой[2]. Смерть настигла прославленного капитана уже на подходе к острову Диксон[4].

Похоронен в Ленинграде на Шуваловском кладбище[7], которое раньше находилось в пригороде, а сейчас располагается у обочины Выборгского шоссе, между станциями метро «Озерки» и «Проспект Просвещения»[2].