Витебско-могилёвская группа говоров

В составе витебско-могилёвской группы выделяют витебские говоры (в северной части ареала группы) и восточно-могилёвские говоры (в южной части).

Ареал витебско-могилёвской группы говоров объединяется рядом общих диалектных явлений (наличием явлений восточной диалектной зоны и отсутствием явлений западной диалектной зоны) с говорами восточной части белорусского языкового ареала — с восточными полоцкими говорами северо-восточного диалекта, с восточными среднебелорусскими говорами и с говорами слуцко-мозырской группы юго-западного диалекта. Кроме того, по витебско-могилёвскому ареалу проходит пучок изоглосс юго-восточной диалектной зоны, разделяющий витебские и восточно-могилёвские говоры — диалектные явления данной зоны включаются в языковую характеристику могилёвских говоров и отсутствуют в витебских. Для всего витебско-могилёвского ареала характерно отсутствие черт центральной и северо-западной диалектных зон[1].

Область распространения витебско-могилёвской группы говоров размещается в северо-восточной части Белоруссии. Согласно современному административному делению Республики Беларусь витебско-могилёвские говоры занимают восточные районы Витебской области (ареал витебских говоров) и восточные районы Могилёвской области (ареал восточно-могилёвских говоров). Наиболее крупными населёнными пунктами на этой территории являются города Витебск, Орша и Новополоцк[1]. Переходные белорусско-южнорусские говоры, связывающие ареалы белорусской витебско-могилёвской группы и южнорусской западной группы размещены в ряде районов России, приграничных с Белоруссией — на юго-западе Псковской, на западе Смоленской и на севере Брянской области[4][5].

На севере и востоке витебско-могилёвские говоры граничат с западными говорами южнорусского наречия. На юге к ареалу витебско-могилёвской группы говоров примыкает ареал среднебелорусских говоров, на западе — ареал говоров полоцкой группы северо-восточного белорусского диалекта[1][4].

Говорам витебско-могилёвской группы присуще большинство языковых особенностей северо-восточного диалектного ареала белорусского языка, в том числе[3][6]:

1. Диссимилятивное аканье — произношение безударного гласного [ъ] ([ы]) в соответствии /а/ в первом предударном слоге в положении перед ударным [á]: в[ы]дá / в[ъ]дá (бел. литер. вада «вода») и произношение гласного [а] в соответствии /а/ перед остальными ударными гласными: в[а]ды́, в[а]дý, в[а]дз’é, в[а]дóй. Яканье — произношение гласного [’i] ([ь]) в соответствии /а/ после мягких согласных перед ударным [á] в первом предударном слоге: [в’i]снá / [в’ь]снá (бел. литер. вяснá «весна») и произношение гласного [’а] в соответствии /а/ в первом предударном слоге перед остальными ударными гласными: [в’а]сны́, [в’а]снý, [в’а]сн’é, [в’а]снóй.
2. Совпадение гласных /о/ и /а/ в звуке [а] в конечном безударном открытом слоге: мнóг[а] (бел. литер. многа «много»), с’éн[а] (бел. литер. сена «сено»), дарóг[а] (бел. литер. дарога «дорога»).
3. Произношение [е] на месте /ê/ в позиции под ударением: л’[е]с (бел. литер. лес «лес»).
4. Произношение [о] на месте /o/ и [’е], [о] на месте /e/ в закрытом ударном слоге: кон’ (бел. литер. конь «конь»), п’еч (бел. литер. печ «печь»), н’ос (бел. литер. нёс «нёс»);
5. Наличие окончания -ой у существительных женского рода в форме творительного падежа единственного числа: сц’анóй (бел. литер. сцяной «стеной»), з’амл’óй (бел. литер. зямлёй «землёй»);
6. Наличие окончания -ы у существительных среднего рода в форме именительного падежа множественного числа: с’óлы (бел. литер. сёлы «сёла»), вóкны (бел. литер. вокны «óкна»), аз’óры (бел. литер. азёры «озёра»); наличие окончания -ы, -i у существительных мужского рода в форме именительного падежа множественного числа: гарады́ (бел. литер. гарады «городá»), кавал’í (бел. литер. кавалі «кузнецы»), нажы́ (бел. литер. нажы «ножи»).
7. Распространение у прилагательных и местоимений мужского и среднего рода в форме предложного падежа единственного числа окончания -ым: аб малады́м (бел. литер. аб маладым «о молодом»), у ты́м (бел. литер. у тым «в том»).
8. Наличие окончания -iм у глаголов в форме 1-го лица множественного числа II спряжения: гл’адз’íм (бел. литер. глядзім «смотрим»), рóб’iм (бел. литер. робім «делаем»).
9. Образование форм глаголов будущего времени с помощью вспомогательного глагола быць «быть»: бýду раб’íц’ (бел. литер. буду рабіць «буду делать»), бýду чытáц’ (бел. литер. буду чытаць «буду читать»).
10. Распространение словообразовательного типа существительных на -онак: дз’iц’óнак (бел. литер. дзіця «ребёнок»), ц’ал’óнак (бел. литер. цялё «телёнок»).
11. Распространение таких слов, как вýтка (бел. литер. качка «утка»), пýн’а («сенной сарай, хлев»), кут (бел. литер. кут «угол»), л’éмеш / л’aмéш (бел. литер. лямеш «лемех»), лáпік (бел. литер. латка «заплатка, кусочек»), бýл’ба (бел. литер. бульба «картофель»), дз’iрвáн («земля, густо поросшая травой»), пам’óт (бел. литер. памёт «помёт») и т. д.

Кроме того, в пределах северо-восточного диалекта витебско-могилёвские говоры по отношению к полоцким характеризуются такими соотносительными диалектными различиями, как[2]:

1. Последовательное диссимилятивное аканье при непоследовательном в полоцких говорах. Последовательное диссимилятивное аканье также характерно для соседних смоленских говоров.
2. Отсутствие чередования заднеязычных согласных /г/ ~ /з’/, /к/ ~ /ц/, /х/ ~ /с’/ у существительных женского рода в форме дательного и предложного падежей: дугá (бел. литер. дуга «дуга») — дуг’é (бел. литер. дузе), рукá (бел. литер. рука «рука») — руке (бел. литер. руцэ), страхá (бел. литер. страха «кровля») — страх’é (бел. литер. страсе). В то же время чередование /г/ ~ /з’/, /к/ ~ /ц/, /х/ ~ /с’/ характерно для говоров полоцкого ареала: дугá — дуз’é, рукá — руцé, страхá — страс’é. Отсутствие данной черты сближает витебско-могилевский ареал с русским языком и противопоставляет его остальным белорусским говорам и белорусскому литературному языку.
3. Наличие у прилагательных женского рода в форме родительного и дательного падежей единственного числа окончания -ей (в витебских говорах) и окончания -ый (в могилёвских говорах): у маладéй (бел. литер. у маладой «у молодой»), аб маладéй (бел. литер. аб маладой «о молодой»); у малады́й, аб малады́й. В полоцких говорах при этом распространено окончание -ой: у маладóй, аб маладóй и т. д.

• Бирилло Н. В., Мацкевич Ю. Ф., Михневич А. Е., Рогова Н. В. Восточнославянские языки. Белорусский язык // Языки мира. Славянские языки. — М.: Academia, 2005. — С. 548—584. — ISBN 5-87444-216-2.
• Дыялекталагічны атлас беларускай мовы. — Мінск: Выдавецтва Акадэмii навук БССР, 1963.
• Информационные ресурсы. Таблицы // Белорусский государственный университет. Филологический факультет. Кафедра истории белорусского языка. Белорусская диалектология. — 2009. — С. 151—219. (Дата обращения: 13 января 2015)
• Лексічны атлас беларускіх народных гаворак. — Мінск, 1993—1998. — Т. 1—5.

• Филологический факультет. Кафедра истории белорусского языка. Белорусская диалектология. Информационные ресурсы. Таблицы (белор.). Белорусский государственный университет. Архивировано 16 мая 2012 года. (Дата обращения: 13 января 2015)