Взятие Безье

После того, как папа Иннокентий III объявил крестовый поход по уничтожению катарской ереси в Лангедоке, армия крестоносцев, состоящая из рыцарей с их свитой (в основном из северной Франции), профессиональных солдат и наёмников-брабансонов, собралась и вышла из Лиона в начале июля 1209 года[1]. Безье, оплот катаризма, был первым крупным городом, с которым крестоносцы столкнулись на пути в Каркассон. Город был хорошо укреплён и мог выдержать долгую осаду. Раймунд VI, граф Тулузы, ранее покровительствующий катарам Лангедока, называющих себя альбигойцами, вовремя сменил сторону и присоединился к крестоносцам в Валенсии. Попытка Раймунда Роже Тренкавеля, виконта Безье, мирно подчиниться, была отвергнута в Монпелье. Тогда виконт в спешке покинул Монпелье, чтобы подготовиться к обороне. По пути в Каркассон, он остановился в Безье, пообещав подкрепление и ушёл, взяв с собой некоторых катаров и евреев[1].

Армия крестоносцев, возглавляемая папским легатом, аббатом Сито, Арнольдом Амальриком[2], достигла предместий Безье 21 июля 1209. Когда они разбили лагерь недалеко от города, то епископ Безье, Рено де Moнфор, попытался предотвратить кровопролитие и начал вести переговоры. В итоге он вернулся в Безье с сообщением, что город будет спасен, если он передаст еретиков в руки крестоносцев[3]. Епископ составил список из 222 человек, в основном катаров, среди которых было несколько вальденсов, которых надлежало выдать. Но на собрании в церковном соборе было решено, что выдавать этих людей нельзя, так как у них было слишком много поддержки в городе. Тогда епископ попросил катаров покинуть город, чтобы спасти себя. Это предложение тоже было отклонено, и в конце концов епископ покинул город с несколькими катарами[1].

22 июля крестоносцы были заняты обустройством своего лагеря. Группа солдат из Безье (возможно это были просто вооруженные городские жители) совершила вылазку, выйдя из ворот с видом на реку Орб. Когда они напали на наёмников-брабансонов, началось сражение, и вскоре нападавшие из города оказались в меньшинстве, начав в беспорядке отступать. Наёмники, быстро воспользовавшись хаосом, взяли штурмом стены, которые не были должным образом укомплектованы обороняющимися, и вошли в ворота без приказа. Рыцари-крестоносцы, поняв, что оборонительные сооружения захвачены, вскоре вступили в бой, и разбили гарнизон города, после чего Безье был обречен[1].

Наёмники бродили по улицам, убивая и грабя, а те граждане, которые могли бежать, искали убежища в церквях Святой Марии Магдалины и Святого Иуды. Тем не менее, церкви не обеспечили жителям безопасность от яростной толпы захватчиков. Двери церквей были взломаны, а все горожане внутри перебиты.

После расправы дело дошло до дележа трофеев. Рыцари-крестоносцы пришли в ярость, узнав что наёмники уже всё разграбили. Они взяли ситуацию под контроль, выгнали солдат из захваченных домов и забрали их добычу. В свою очередь, разгневанные и разочарованные брабансоны подожгли город. В охваченном огнём городе сгорели многие захваченные ценности, и армия в спешке покинула Безье.

В собственной версии осады папского легата Арнольда Амальрика, описанной в его письме папе Иннокентию в августе 1209 года (кол. 139), говорится:

«Действительно, поскольку нет силы и нет хитрости против Бога, в то время как все ещё продолжались дискуссии с баронами об освобождении в городе тех, кто считался католиками, слуги и другие люди низкого ранга напали на город, не дожидаясь приказов от своих лидеров. К нашему изумлению, через два-три часа они пересекли рвы, стены и взяли Безье. Наши люди не пощадили никого, независимо от ранга, пола или возраста, и предали мечу почти 20 000 человек. После этой великой резни весь город был разграблен и сожжен, поскольку божественная месть чудесным образом свирепствовала против него»[4].

Около двадцати лет спустя Цезарий Гейстербахский рассказывает эту историю о резне так:

«Когда они обнаружили, по признанию некоторых из них, что католики перемешались с еретиками, они спросили настоятеля: „Сир, что нам делать, потому что мы не можем отличить верных от еретиков“. Аббат, как и другие, боялся, что многие из-за страха смерти притворятся католиками и после их отъезда вернутся к своей ереси, и, как говорят, ответил: „Caedite eos. Novit enim Dominus qui sunt eius“ — „Убей их всех, потому что Господь узнает их, которые являются Его“ (2 Тим. II. 19), и поэтому бесчисленное количество в этом городе было убито»[5][6].

Ни один из летописцев альбигойских войн, включая Пьера из Во-де-Серне, Гийома Тудельского и Гийома Пюилоранского, не приводит в своих хрониках указанной фразы Арнольда Амальрика[7], поэтому остаётся сомнение, что аббат сказал эти слова, также перефразировав их как «Убей их всех, Бог узнает своих», «Убей их всех, Бог рассортирует своих», или «Убей их всех, и пусть Бог рассортирует их», хотя нет сомнений, что сама эта идея носилась в воздухе[8], и что крестоносцы намеревались убить жителей города, которые оказали сопротивление[9]. Однако, как правило, это предполагает убийство мужчин, а не женщин, детей и духовенства. Крестоносцы позволили наёмникам неистовствовать и убивать без ограничений, но быстро вмешались, когда дело дошло до дележа добычи[1].

Вполне возможно, что рассказ Амальрика о смерти 20 000 человек преувеличен, точно так же, как сообщение участника похода Пьера из Во-де-Серне о том, что в одной церкви Святой Магдалины якобы были убиты 7 000 человек[10]. В то же время, аквитанский хронист монах аббатства Св. Марциала в Лиможе Бернар Итье в своей хронике сообщает о 28 000 убитых в Безье[11]. Население города в то время, по оценкам, составляло 10 000-14 500 человек, и какое-то количество людей (в современных сообщениях — около тридцати) могло избежать резни[12]. Тем не менее, население города, возможно, увеличилось из-за беженцев из окрестностей.

Симон де Монфор, который позднее возглавил Альбигойский крестовый поход, был участником этих событий, но ещё не занимал руководящую должность.

Крестоносцы добились быстрой и сокрушительной победы. Ужас и страх распространились по земле, и многие замки и города в дальнейшем сдались без сопротивления. Каркассон пал в течение месяца, а Раймунд Роже Тренкавель умер в плену в том же году, его земли были переданы Симону де Монфору. Однако крестоносцы потеряли поддержку местного католического населения и, таким образом, стали ненавистной оккупационной силой[1]. Война затянулась, и в конце концов французский король вступил в войну и взял под контроль Лангедок. Затем инквизиция выследила оставшихся катаров.

Во время пожара собор Святых Назария и Цельсия сгорел и рухнул. На мемориальной доске напротив собора записан «День бойни», совершенный «северными баронами». Несколько частей романского собора сохранились, и ремонт начался в 1215 году. Реставрация, наряду с остальной частью города, продолжалась до XV века.