Великая Екатерина (пьеса)

Сцена 1. 1776 год, Санкт-Петербург, кабинет князя Потёмкина. Мертвецки пьяный Потёмкин принимает капитана Эдстейстона. Красавец-капитан передаёт ему рекомендательное письмо английского посла и просит об аудиенции у императрицы, чтобы проинформировать её о ситуации с мятежом в американских колониях. После небольшой потасовки Потёмкин проникается к Эдстейстону уважением и предлагает тому драгоценные камни в подарок. Капитан подарок отклоняет; потрясённый Потёмкин допытывается, в самом ли деле он англичанин, потому что до сих пор ни один англичанин не отказывался брать то, что ему предлагают. Восхищённый Потёмкин сообщает племяннице Вареньке «Он позабавит царицу» и решает немедленно представить англичанина императрице, предупредив: «Не пытайтесь стать царём России».

Сцена 2. Утренний приём у императрицы. Потёмкин врывается, держа Эдстейстона в охапке, и швыряет его на стоящую у стены кровать Екатерины, после чего падает сам, изображая пьяное беспамятство. Варенька сообщает Екатерине, что англичанин восхищён императрицей, и Эдстейстон из галантности вынужден это подтвердить. Екатерина награждает его улыбкой и даёт поцеловать руку, после чего удаляется в будуар и посылает княгиню Дашкову за англичанином. Присутствующие придворные раболепно кланяются новому фавориту. Перепуганный Эдстейстон, к общему ужасу, стремительно убегает.

Сцена 3. Сад на набережной Невы у дома, где остановилась семья Клэр, невесты Эдстейстона. Возбуждённый жених сообщает Клэр, что им надо немедленно уезжать. Клэр уходит сообщить об этом матери. Появляются солдаты, после отчаянной драки связывают и уносят Эдстейстона. Клэр мчится во дворец, чтобы выручить жениха.

Сцена 4. Комната во дворце императрицы, в соседнем зале проходит бал. Нарышкин и солдаты вносят связанного Эдстейстона. Входит Екатерина и холодно произносит: «Мне пришлось посылать за вами дважды». Эдстейстон уточняет: «Меня оба раза приносили… Я — англичанин, вы можете похитить меня, но не запугать… Право, вы должны извиниться передо мной».

Екатерину против воли это забавляет, она отпускает Нарышкина с солдатами и садится возле пленника. Эдстейстон взвизгивает: « А-а! Я должен попросить ваше императорское величество не тыкать меня вашей императорской ножкой под рёбра. Я боюсь щекотки». Екатерина, которую всё больше развлекает эта сцена, читает и комментирует французскую газету со свежим памфлетом Вольтера. На дерзкие реплики пленника в отношении Вольтера следует новый сеанс щекотки. Врывается Клэр, уверенная, что её суженого жестоко пытают. Екатерина и Клэр совместными усилиями освобождают Эдстейстона от пут. Напоследок английский джентльмен даёт императрице совет вести себя прилично и уходит. Ошарашенная Екатерина, которая как раз организует музей, говорит, что английский джентльмен стал бы там лучшим экспонатом.

В предисловии к пьесе («Авторская защита „Великой Екатерины“») Шоу подчёркивает свой постоянный мотив — лишение исторических деятелей романтического ореола. Аналогичный подход отчётливо виден и в других пьесах Шоу, например: «Цезарь и Клеопатра», «Святая Иоанна» и другие. Шоу пишет[4]:

Многие выражают протест против названия этого явного балагана на том основании, что показанная здесь Екатерина — не Екатерина Великая, а та Екатерина, любовные интриги которой дают материал для самых фривольных страниц современной истории. Екатерина Великая, говорят мне, это женщина, чья дипломатия, чьи военные кампании и победы, чьи планы либеральных реформ, чья переписка с Гриммом и Вольтером позволили ей стать крупнейшей фигурой восемнадцатого столетия. В ответ я могу лишь признаться, что ни дипломатические, ни военные победы Екатерины меня не интересуют.

Для меня ясно, что ни Екатерина, ни сановники, с которыми она разыгрывала свои каверзные партии в политические шахматы, не имели ни малейшего представления о реальной истории своего времени или о реальных силах, формировавших Европу того времени… Все эти Петры, Елизаветы и Екатерины были великими сентиментальными комедиантами, которые исполняли свои роли царей и цариц, как актёры-эксцентрики, разыгрывая сцена за сценой безудержную арлекинаду, где монарх выступает то как клоун, то — прискорбный контраст — в застенке, как демон из пантомимы, пугающий нас злодеяниями, не забывая при том обязательных альковных похождений небывалого размаха и непристойности.

Тем не менее Шоу с уважением относится к русской императрице: «Мало того, что Екатерина оспаривает у Фридриха Великого репутацию умнейшего монарха Европы, она вполне может притязать на то, чтобы слыть самой умной и привлекательной женщиной своего времени». Шоу признаёт сходство сюжета пьесы с одним из эпизодов поэмы Байрона «Дон-Жуан». При этом испанского дворянина Шоу заменил на английского джентльмена, который выходит из опасного положения благодаря простодушию, искренности и вытекающей из них твёрдости (дон Жуан, в отличие от персонажа Шоу, не отказывается от благоволения Екатерины)[4].

Первую постановку в России осуществил Государственный Василеостровский театр (Петроград, 1923 год). В следующем, 1924 году появилась постановка мастерской Передвижного театра[1].

• 1990-е годы: Театр на Литейном (Санкт-Петербург, Геннадий Тростянецкий)[6].
• 1998 год: Московский драматический театр имени М. Н. Ермоловой (Владимир Андреев)[7].
• 2018 год: Театр на Таганке (Москва, Эрвин Гааз)[8].

В 1923 году по мотивам пьесы Шоу была создана опера, показанная на майском фестивале в Висбадене[1].

Вскоре после начала регулярного телевизионного вещания в Великобритании (1948 год) было не менее трёх телепостановок «Великой Екатерины». В одной из них (1953 год) в роли Екатерины снялась американская актриса и певица Мэри Эллис.

В 1968 году вышел на экраны 99-минутный британский фильм «Великая Екатерина» с большими дополнениями; в этом фильме снялись[9][10]:

• Сухарева С. Л. Комментарии к «Великой Екатерине» // Бернард Шоу. Полное собрание пьес в шести томах. — М.: Искусство, 1979. — Т. 4. — С. 628—632. — 656 с.
• Деннингхаус Ф. Театральное призвание Бернарда Шоу. — М.: Прогресс, 1978.
• Бернард Шоу. Авторская защита «Великой Екатерины» // Полное собрание пьес в шести томах. — М.: Искусство, 1979. — Т. 4. — С. 307—312.