Барским крестьянам от их доброжелателей поклон

Прокламация отражает неприятие Чернышевским положений Крестьянской реформы, его уверенность в том, что она не удовлетворяет интересов крестьянства как наиболее угнетённой и обездоленной части населения, содержит критику существующих порядков и пессимистичное настроение автора относительно будущего освобожденных крестьян.

По мнению Чернышевского, сохранение оброка и барщины и связанного с этим положения временнообязанного оставляли в силе практическую власть помещика над крестьянином: «Так значит, живите вы по старому в кабале у помещика все эти годы»[3]^:70. Считая, что помещик не откажется от своих претензий на землю и вместо уменьшения, лишь увеличит свой гнёт над крестьянином, Чернышевский писал: «Ну, мужик на всё и будет согласен, чего барин потребует. Вот оно и выйдет, что нагрузит на него барин барщину больше нонешней, либо оброк тяжелее нонешнего»[3]^:72, он утверждал, что старое крепостное право лишь заменится новым: «Только в словах и выходит разница, что названья переменяются. Прежде крепостными, либо барскими вас звали, а ноне срочно-обязанными вас звать велят; а на деле перемены либо мало, либо вовсе нет. Эки слова-то выдуманы! Срочно-обязанные, — вишь ты глупость какая! Какой им чёрт это в ум-то вложил такие слова.<...> Так вот оно как: два года живите, царь говорит, покуда земля отмежуется, а на деле земля-то межеваться будет пять, либо все десять лет; а потом еще семь лет живите вы в прежней неволе, а по правде-то оно выйдет опять на семь лет, а разве что семнадцать, либо двадцать, потому что всё, как вы сами видите, в проволочку идёт. Так значит, живите вы по старому в кабале у помещика все эти годы, два года, да семь лет, значит девять лет, как там в указе написано, а с проволочками то в заправду выйдет двадцать лет, либо тридцать лет, либо и больше»[3]^:70-71.

Чернышевский делает выпад в сторону высшей власти, утверждая, что царь «оболгал» и «обольстил» крестьян с предоставлением воли: «А не знал ли царь что ли, какое дело он делает? Да сами вы посудите, мудрено ли это разобрать. Значит, знал. ...Оболгал он вас, обольстил он вас»[3]^:74.

Пытаясь в своей прокламации дать русскому крестьянину пример, как нужно жить свободному человеку, он размышляет о «настоящей воле», ссылаясь на опыт европейских стран:«А то и вот ещё в чем воля и у французов, и у англичан: подушной подати нет... Пачпортов нет; каждый ступай куда хочет, живи, где хочет, ни от кого разрешения на то ему не надо...<...> А то вот ещё в чём у них воля: никто над тобою ни в чём не властен, окромя мира. Миром всё у них правится. У нас исправник либо становой, либо какой писарь, а у них ничего этого нет, а заместо всего староста, который без миру ничего поделать не может и во всем миру ответ давать, а мир над старостою во всем властен... Полковник ли, генерал ли у них, всё одно: перед старостою шапку ломит и во всем старосту слушаться должен... У них и царь над народом не властен, а народ над царём властен»[3]^:77. Чернышевский также связывает свободу с отсутствием рекрутства, как например, у англичан: «кто хочет на военную службу, все равно, как у нас помещики юнкерами и офицерами служат, коли хотят. А кто не хочет, тому и принуждения нет, а солдатская служба у них выгодная, жалованье солдату большое даётся; значит, доброй волею идут служить, сколько требуется людей»[4].

Достижение описываемого общественного идеала автор видит через изменение существующего общественного устройства. Перечисляя невзгоды и тягости солдатской службы, он надеется на то, что солдаты, которых насильно забрали в рекруты, станут движущей силой процесса «добывания воли»: «...А солдату какая прибыль за нонешние порядки стоять?»[3]^:77. Обращаясь к народу, Чернышевский призывает его «сходиться» с солдатами, информировать их о выгодах, которые они получат в результате свержения существующего режима и полной отмены крепостного права: «Вот вы им и скажите всю правду, как об них написано. Когда воля мужикам будет, каждому солдату тоже воля объявится: служи солдатом, кто хочет, а кто не хочет, отставку чистую получай. ...Вы так им и скажите, солдатам: вы, братья солдатушки, за нас стойте, когда мы себе волю добывать будем, потому что и вам воля будет: вольная отставка каждому, кто в отставку пожелает, да сто руб. серебром награды за то, что своим братьям-мужикам волю добывать помогал»[3]^:78.

Чернышевский пишет, что народу нужно иметь между собой единодушие, согласие, но силу беречь, себя напрасно в беду не вводить, значит, спокойствие сохранять, и виду никакого не показывать, он даёт наставление, когда стоит «выходить» и начинать «дело», то есть восстание: «...А когда промеж вами единодушие будет, в ту пору и назначение выйдет, что пора, дескать, всем дружно начинать... Ведь у нас по всем местам свои люди есть, отовсюду к нам вести приходят, как народ, что народ. Вот и мы знаем, что покудова нет приготовленности. А когда приготовленность будет, нам тоже видно будет. Ну, тогда и пришлём такое объявление, что пора, люди русские, доброе дело начинать, что во всех местах в одну пору начнется доброе дело, потому что везде тогда народ готов будет и единодушие в нём есть, и одно место от другого не отстанет. Тогда и легко будет волю добыть».

После создания прокламации Чернышевский поспешно пытался её распространить. Прокламация начала печататься в феврале — марте 1861 года[* 1] в нелегальной типографии, устроенной в своём московском доме Всеволодом Костомаровым. Костомаров, арестованный во время распространения прокламации, пошёл на сотрудничество с полицией: в марте все отпечатанные листы прокламации были приложены к письму московскому обер-полицмейстеру Крейцу. Возможно, что некоторые набранные листы удалось распространить, и они стали известны в революционных кругах, близких Чернышевскому[1]^:253.

За составление этого воззвания Чернышевский был отдан под суд и, несмотря на отсутствие юридических доказательств, приговорен к каторге[1]^:253.

До нашего времени дошла лишь рукописная копия прокламации, сделанная Михаилом Михайловым для отдания в печать и предъявленная в ходе следствия Чернышевскому[* 2]. Авторство прокламации было окончательно подтверждено литературоведом М. И. Перпер в 1975 году, когда она использовала графологический анализ для идентификации почерка А. В. Захарьина — родственника жены Н. Г. Чернышевского, который записал прокламацию под диктовку писателя[5].

Источники

Комментарии

• Н. Г. Чернышевский «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон»