Бал-маскарад

Маскарад на улицах Кайенны в 2007 году.

Маскарадом называлось любое явление, при котором имело место изменение внешнего вида с целью украшения, сюрприза, обмана и проч. Так, например, переодевание русского войска в шведское военное платье с целью дезинформации противника в битве под Нарвою в 1704 году современник называет «маскарадом»[2].

Учитывая тот факт, что маскарады в России появились прежде балов и тем более «балов-маскарадов», стоит отметить, что в России начиная с XVIII в. сложилась традиция называть маскарадом любое событие, участники которого действовали в специальных костюмах или масках. При этом подчеркнем, что наиболее традиционно, слово «маскарад» употребляется для обозначения костюмированных и маскированных балов[3]. В обыденной речи понятия «маскарад» и «карнавал» часто являются взаимозаменяемыми.

Традиции маскарада в России, как и многие сходные формы общественного досуга имеют директивно заимствованный характер и начались с эпохи Петра Первого. Можно, конечно, подчеркнуть традиционность костюмирования в русской народной культуре, заложившей основу позднейших маскарадов[4]. Можно этого не делать, но повторить вслед за Пыляевым его краткое указание на момент зарождения российских маскарадов: «…первые маскарады в России введены императором Петром Великим по случаю мира со шведами, в 1721 году; они продолжались тогда при дворе семь дней сряду. В смысле святочных игр и переодеваний, маскарады были еще известны при царе Иоанне Грозном. Маскарады в Европе вошли в обыкновение в 1540 году; ученик Микель-Анджело, Граници, устроил первый такой торжественный маскарад в честь Павла Эмилия»[5].

По здравом размышлении, имеются все основания больше склоняться к мнению Пыляева. Маскарад был заимствован не в отдельных его элементах, но как целое, как структура, имеющая особые свойства, характерные для неё как целого и не выводимые из простого перечисления отдельных частей. Костюмированность же, свойственна любой национальной культуре. Ш. Компан, например, ведет происхождение маскарадов от римских сатурналий[6].

Традиции эти имели глубокие корни и на Руси, так что маскарад России Нового времени, будучи по своему характеру общеевропейским, утвердился, имея в своих отдельных элементах некую национальную опору («встречные течения» по Веселовскому). Однако он не эволюционировал из народной культуры, но был привнесен единоразово уже в комплектном виде, часто дистанцируясь от фольклора по стилистике, содержанию элементов, контекстной основе, привязке к событиям реальной жизни и даже по собственной его смысловой нагрузке, игнорирующей мистический символизм и традиционную обрядность, примкнув к ритуалам светским, имеющим иной выразительный язык и отличную символику. И напротив, в составе отдельных элементов можно видеть сходство с тем, что уже было в России до Петра.

Родство явлений ощущалось самими современниками. Это проявилось, в частности, в адекватности старой терминологии, применяемой на первых этапах заимствования для обозначения новых событий. Смена терминов особенно заметна в петровские времена, когда новации были ещё свежи и словарь не вполне устоялся. К примеру, фрагмент рассказа об итальянской опере из Записок стольника Толстого в Венеции 1697 года: «… начинают в тех операх играть в первом часу ночи, а кончают в 5-м и 6-м часу ночи, а в день никогда не играют. И приходит в те оперы множество людей в машкарах, по-славянски в харях»[7].

Итак, маскарад времен Петра — это другой маскарад, ведущий своё происхождение из Европы, но не из русской народной традиции. Однако, наряду с заимствованиями многие элементы в стилистике его оформления привносятся из народных празднований. Сравним два события, внешне чрезвычайно схожих, из которых первое — вполне европейский светский праздник, использующий фольклорные элементы (свадьба Никиты Зотова в 1715 г.) и второе — обыкновенное народное гуляние, из череды развлечений российских помещиков начала XIX в.

1. «Едва процессия тронулась, зазвонили все городские колокола и с валов крепости, к которой они направлялись, забили все барабаны; разных животных заставляли кричать. Все общество играло или бренчало на различных инструментах, и вместе это производило такой ужасный оглушительный шум, что описать невозможно»[8]. 2. «Зимою устраивалась гонка на лошадях и маскированная масленица. Толпы девок и баб собирались для этой цели на барский двор; там вымазывали им лица сажею, чтобы поезд рельефнее походил на маскарадное представление. Вымазанных и выпачканных сажали в большие сани по подобию лукошек и, окружив поезд верховыми всадниками, переезжали из села в село, из деревни в деревню, при звуках бубен, тазов и сковород. Заслышав издали эту шумную оргию, народ стекался отовсюду, чтобы полюбоваться как тешатся господа»[9].

Как мы видим, в Петровские времена близость стилистики с народными ряжеными увеселениями выражено достаточно уверенно. Важнейшие отличия относились к символической, смысловой основе празднований. Позже в подверженных европейским влияниям маскарадах эпохи Екатерины II близость становится менее явной. Между тем фольклорные традиции ряжения по-прежнему живы, но только в своем кругу бытования. Они продолжали существовать в повседневном укладе народа и близкого ему слоя уездных помещиков, просвещенные же классы обеих столиц культивируют иной европейский маскарад.

Маскарадное шествие в 1722 году в Москве. Празднование Ништадтского мира.

Сама идея маскированности не предполагает танцы в качестве обязательного элемента, что особенно ярко заметно на начальном этапе его бытования в России. Маскарад в Петровские времена зародился не в качестве бала, но как маскарад-шествие или иное публичное (часто уличное) действие. Можно даже усилить это утверждение, заявив, что, в целом, маскарады времен Петра Великого дистанцировались от танцевальности.

Для эпохи характерны несколько проявлений подобного маскарада: маскарад-шествие, маскарад-санные катания и пестрые шутовские маскарадные действа, куда с полным основанием можно отнести ритуалы и, в целом, бытование Всешутейшего собора, частые шутовские свадьбы (попеременно, то карликов, то великанов) и даже шутовские похороны. Например, француза Вимени — человека веселого, затейливого, забавы ради произведенного в потешные «самоедские цари», а потому перманентно пьяного, по самую свою неизбежно-скорую смерть, будучи принужденным увеселять высокую персону в роли собутыльника. Среди примеров — имевшие место в Москве в 1722 году маскарадные катания на санях, «коим придана форма морских судов»,[10] свадьба князь-папы П. И. Бутурлина в «маскарадном» платье.[11] Сюда же можно отнести и красочные костюмированные шествия в масках по петербургским улицам. Одно из таковых, бывшее в 1723 году, так и названо — «Компания Машкарада».[12]

В немалой степени подобные «маскарады» представляются частным случаем проявления традиций «карнавальности», где собственно, костюмы, маски, переодевание и тому подобные процедуры не всегда являлись откровенно выраженными.

XVIII век — переломный в культуре и искусстве России, в это время формируется новый менталитет, что развивает интерес к человеку как личности. Страсть к воплощениям, мистификациям, сцене ведёт к развитию театрализованных празднеств а также появлению костюмированного портрета. Тенденции всесторонней европеизации. Первые проявления театрализации — ряженые и скоморохи (народные увеселения приурочивались к праздникам календаря и имели культовый характер). Карнавалы — истоки в языческой старине — ряженые, принимавшие звериный облик. Популярность «лубочных комедий», масленичных игрищ. Постепенно спектакль и маскарад утрачивают связь с культом. В Европе и по сей день, многие карнавалы связаны с праздниками определённых святых.

В Европе — все инкогнито, в России — перед входом снимали маски.

Маскарад — традиция переодеваться, надевать маски идет от ритуальных действ (шаманизм, тотемные обряды, язычество). Данная традиция перешла в Средневековье и далее. Вседозволенность и безнаказанность — особенность маскарадов. Ряженые, шутовское переодевание — из Византии. Со временем — утрата культового значения => увеселения. В карнавальных шествиях часто принимали участие люди с физическими отклонениями. Идеологическая нагрузка — курс на обмирщение. Ништадтский мир => празднования, карнавалы, салюты. 1723 г. — маскарад — национальные костюмы + профессиональные (рудокопы, моряки) . В тот же год — пышные празднества по случаю основания флота. Персонажи маскарадов: античные герои, этнические, профессиональные костюмы, костюмы животных, птиц. Носили маски. У Анны Иоанновны — целая армия шутих-трещоток. Елизавета Петровна — любительница празднеств, регламент мероприятий. 1744 г. — в женских нарядах являлись мужчины, в мужских — женщины, производя своего рода травести. Широко использовались мушки. Использовались приглашения, проводились проверки особ, прибывших на праздник. Составлялся список отсутствующих. Придворные маскарады — в домах знати. Декабрь 1739 — январь 1740 г. — Ледяной дом (Крафт, Еропкин). Длина Ледового дома — 17 м. (ледяные пушки, деревья, птицы, дельфины, слон в натуральную величину). Внутри дома весь интерьер — ледяной. Елизавета ввела в маскарады французский вкус.

1754 г. — 3 дня маскарадных обедов в честь рождения Павла I. Маскарады часто устраивали и в загородных резиденциях (Ораниенбаум — Петр III устраивал там много празднеств, представления итальянской оперы, маскарадов). Петр III часто устраивал разгульные празднества (превращались в вакханалию). Многим они были не по душе (Екатерина об окружении Петра III — «тамошняя сволочь»). Екатерина устроила в Ораниенбауме театральное действо — его могли посетить люди разных сословий, в том числе и те, кто не мог попасть в Зимний дворец. Для людей неблагородных сословий тоже устраивались маскарады — «вольные маскарады» (билеты — 3 руб. / штука). Вывешивались афиши. На таких мероприятиях можно было отужинать, выпить, поиграть в карты на ломберных столах (итальянец Лакателли). Усиливается принятая при Елизавете тенденция на французский вкус. При Екатерине маскарады должны были показывать мощь и богатство России перед иностранцами. Екатерина ознаменовала празднествами своё восшествие на престол («Торжествующая Минерва» — сценарий актёра Волкова).

«Екатерина II в образе торжествующей Минервы» (Стефано Торелли) — картина в Третьяковской галерее, есть повторения в Царском Селе. Коронация проходила в Москве в 1763 г., затем Екатерина вернулась в Петербург. Маскарад в Зимнем дворце и Царском Селе.

Возрастной ценз посещения маскарадов — 13 лет, затем был повышен до 15 лет. В Зимнем дворце проводилось по 8 маскарадов в год. Вход — бесплатный, рассылалось 10 тыс. билетов, приходило около 5 тыс. Могли присутствовать не только дворяне, но и купцы и мещане (но не все). Существовали и детские маскарады — они проходили в Зимнем дворе (в южном крыле, половине Павла I). Проводились для детей с 7 до 12 лет (детей могли сопровождать родители в обычном, не маскарадном, платье). Для одного из таких праздников сделали турецкие костюмы (Павел был султаном). 1770 г. — празднества в честь прусского принца Генриха (зал Аполлона, 3, 5 тыс. масок). Часто маскарады устраивались после театральных представлений в Оперном доме. Частный Нарышкинский сад на Мойке — каждую среду и воскресенье. (1 руб. — билет, если были представления — 2 руб.).

Маскарады в честь военных побед — 1791 г. — в честь победы над Измаилом (3 тыс. участников). При Павле маскарадное платье стало обязательным (при Екатерине можно было использовать только маску + жесткий регламент вплоть до цвета)[13]. Празднества в конце века стали изысканными (а в начале века в них, как правило, участвовали юродивые). Эволюция от петровских святочных забав к стилизованным красочным маскарадам.

• Косплей — современный аналог маскарада.

• Березовчук Л. Н., Вознесенский М. В. Маскарад // Музыкальный Петербург. Энциклопедический словарь. XVIII век. — Т. 1. — Кн. 2. — К — П. — Спб.: Композитор, 1998. — С. 185—189.
• Компан Ш. Танцевальный словарь, содержащий в себе историю, правила и основания танцевального искусства с критическими размышлениями и любопытными анекдотами, относящимися к древним и новым танцам / Пер. с франц. — М.: В тип. В. Окорокова, 1790. — Статьи «Маскарад» и «Маска» см.: с. 291—298.
• Маскарад в С.-Петербурге в 1841 г. Афиша / Сообщ. Я. И. Довгалевский, предисл. М. И. Семевского // Русская старина, 1883. — Т. 39. — № 8. — С. 411—420.
• Старинная афиша маскарада в Михайловском дворце. 2 февраля 1844 / Сообщ. П. А. Ефремов // Русский архив, 1884. — Кн. 3. — Вып. 5. — С. 59-64.
• Танеев С. И. Маскарады в столицах (Материал для истории) // Русский архив, 1885. — Кн. 3. — Вып. 9. — С. 148—153.
• Тимофеев С. По поводу статьи «Эпоха каруселей и маскарадов в России» // Исторический вестник, 1885. — Т. 22. — № 11. — С. 482—484.
• Успенский Б. А. «Дурацкая свадьба» в Петербурге в 1740 г. // Успенский Б. А. Вокруг Тредиаковского. Труды по истории русского языка и русской культуры. — М.: Индрик, 2008, с. 534—545