Арсений (Денисов)

Основы грамотности перенял от ссыльного поляка по фамилии Козакевич, написавшего для мальчика русскую азбуку, по которой тот выучился читать и писать[6].

В 1875 году он поступил в Нижегородскую классическую гимназию: «Здесь я особенно предавался изучению древних языков (латинского и греческого). Воспитывался я на стипендию бывшего Нижегородского епископа Иеремии, жившего тогда в затворе в Благовещенском монастыре». С 15 лет, ещё будучи гимназистом, стал давать частные уроки[5].

После окончания гимназии уехал в 1884 году в Москву, где поступил филологический факультет Московского университета, где проучился 7 семестров. Подрабатывал репетиторством: «Иначе было буквально нечем жить». Как следует из написанного им собственноручно документа начала 1930-х годов: «Мой день разбивался на три части (почти ежедневно): 1) с 8 ч. до 3 ч. пополудни — на лекциях; 2) потом — на уроках; 3) с 8 ч. вечера — на занятиях ученых обществ. А ещё нужно осмыслить и впитать в себя лекции, прочесть нужную научную книгу (преимущественно, на иностранном языке), познакомиться со свежей книжкой „толстого“ журнала, пробежать наскоро одну-две газеты. <…> На сон почти не доставало времени. Прибавьте к этому хроническое недоедание, потерю времени в проезде или проходе с одного урока на другой»[6]. В итоге, проучившись проучился семь семестров, он оставляет учёбу в университете[5].

После ухода из вуза остался в столице. Женился на Варваре Козловой, дочери известного московского иконописца Никиты Козлова[6].

26 февраля 1888 года в московской газете «Вестник» было напечатано его стихотворение «Я с детства видел горе…», положившее начало его литературной деятельности, которая стала до принятия им сана основным источником его дохода[4].

С того же времени состоял сотрудником «Московвских Церковных ведомостей», где было напечатано много его статей по религиозным вопросам и церковной археологии, а с 1901 года занимал должность секретаря редакции данного издания. Выпустил ряд брошюр, посвященных вопросам нравственности, воспитания детей, распространения грамотности в народе.

С 1896 года он состоял членом «Московского общества любителей духовного просвещения»[6].

В 1900—1904 годы состоял секретарём Церковно-археологического отделения Московского общества любителей духовного просвещения. Выступал на его заседаниях с докладами по истории монастырей, икон. Регулярно печатал в Московских церковных ведомостях хронику заседаний отдела[7].

С 30 декабря 1903 года являлся членом комиссии по осмотру и изучению памятников церковной старины города Москвы и Московской епархии[6].

В 1904 году вышел фундаментальный труд в 700 страниц «Житие преподобного и богоносного отца нашего Серафима Саровского чудотворца». Во время революции 1905—1907 годов выпустил брошюру «В защиту самодержавия!» (М., 1905) Автор справочника «Православные монастыри Российской империи» (1908), где он поместил краткие сведения о 1105 монастырях Русской православной церкви. Справочник неоднократно переиздавался.

15 марта 1908 года умирает его жена Варвара, что Леонид тяжело переживал. Епископ Трифон (Туркестанов) посоветовал ему поступить в монастырь[6].

24 июня 1908 года принят в братство Московской Синодальной церкви Двенадцати апостолов и определён на годичное испытание, а 18 октября того же года в храме Двунадесяти Апостолов, что при Синодальной библиотеке в Кремле Синодальным ризничим архимандритом Гавриилом (Чепуром) пострижен в монашество с именем Арсений[5][6].

23 октября 1908 года епископом Серпуховским Анастасием (Грибановским) был рукоположен в сан иеродиакона, а 24 октября епископом Можайским Василием (Преображенским) — в сан иеромонаха[5].

25 октября 1908 года был назначен помощником синодального ризничего. На данной должности ему приходилось встречаться с русскими и иностранными учёными, посещавшими Кремль, изучать историю экспонатов ризницы, соответствующую терминологию, ремёсла, имеющие отношение к музейному делу[5].

С 25 ноября по 20 декабря 1908 года состоял гробовым иеромонахом при мощах святителя Филиппа Московского в Успенском соборе Кремля[5].

С 24 января 1909 года совершал богослужения в церкви в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» при приюте московского отделения Братства во имя Царицы Небесной[5].

В 1913 году участвовал в разработке повестки Всероссийского съезда музейных деятелей.

15 мая 1914 года в Успенском соборе Кремля епископом Дмитровским Трифоном (Туркестановым) возведён в сан игумена, на следующий день назначен Синодальным ризничим и настоятелем церкви 12 Апостолов, а 25 мая тем же иерархом возведён в сан архимандрита[5].

Одновременно в 1914—1917 годы преподавал французский язык в Московской духовной семинарии[5].

Восторженно принял Февральскую революцию[3]. Был свидетелем обстрела большевиками Московского Кремля, произошедшего 27 октябре — 3 ноября 1917 года, в результате которого Патриаршая ризница была разрушена и серьёзно пострадал собор Двенадцати апостолов[4]. Священный собор Православной Российской церкви, проходивший в те дни в Москве, предпринимал попытки заслушать на своих заседаниях архимандрита Арсения о том, что произошло с Патриаршим музеем в результате обстрела Кремля, однако бывший ризничий не откликнулся[3].

С 23 декабря 1917 по июнь 1920 года — член Комиссии по охране памятников искусства и старины, которая подчинялась Наркомату государственных имуществ, а затем Наркомату просвещения. Был одним из двух её членов, представлявших духовенство, работал секретарём музейного отдела комиссии, занимался приёмом и охраной дворцового имущества и реставрацией Патриаршей ризницы[3].

С 16 сентября по 15 октября 1918 года — сотрудник Главного управления архивным делом. С 15 октября по 15 декабря 1918 года — и. о. архивариуса 2 отделения 4 секции Государственного Архивного фонда, заведующий архивом бывшей Московской духовной консистории[5].

С 16 декабря по 15 марта 1919 года — сотрудник отдела научных библиотек Наркомпроса, где собрал около 10000 книг, поступивших в Ленинскую библиотеку. Прочёл для сотрудников отдела лекцию по истории книгопечатания с демонстрацией старопечатных книг, гравюр, переплётов[5].

С марта 1919 по март 1920 года там же заведовал филологической библиотекой[5].

С 3 февраля по 15 августа 1920 года — учёный секретарь библиографического отдела Госиздата[5].

С 16 февраля 1920 по февраль 1921 года — секретарь Российской Центральной книжной палаты (первым по переводе её из Петрограда в Москву)[5].

В конце декабря 1920 года избран членом Русского библиографического общества при Московском университете[6].

С 1 февраля по 14 июля 1921 года был заведующим Музеем книги (по истории книгопечатания, переплёта и иллюстраций) при той же палате. Собрано около 3000 книг, которые потом перешли в Ленинскую библиотеку[5].

В июле 1921 года вышел в отставку с государственной службы[5].

Числился настоятелем церкви 12 Апостолов и Синодальным ризничим до апреля 1918 года. С марта 1918 года был приписан к московскому Донскому монастырю[6].

30 июня (13 июля) 1920 года написал заявление в Московский епархиальный совет, в котором просил причислить его «в качестве духовного руководителя прихода к какой-либо церкви приходской в Москве, в районе моего жительства» и давал обязательство приложить «все старания направить на надлежащее духовное русло религиозную жизнь приходской общины»[8].

Средствами для этой цели необходимыми считаю лекции для интеллигентных слоев населения на религиозные темы, богослужебные беседы для простецов, катехизические наставления для детей — все это в дни и часы по соглашению с приходским советом; устройство возможно торжественных богослужений в праздничные и воскресные дни, а также и в кануны их; проповеди морального характера за богослужением; общую исповедь в постоянно расширяющемся концентрическом круге, ответы на предлагаемые прихожанами вопросы; разного рода духовные и житейские советы и указания, даваемые по требованию обстоятельств по мере спайки с паствой. Официальным настоятелем с совершением обязательных седмичных треб и с определенным доходом или вознаграждением я не желал бы быть. Общее пение мне кажется очень важным, и я постарался бы его устроить, — но, к сожалению, сам руководить им не могу.

25 марта 1921 года стал настоятелем Знаменской церкви в Шереметевском переулке в Москве, почётным председателем церковно-приходского совета которой был его покровитель архиепископ Трифон (Туркестанов)[6].

Уклонялся в обновленческий раскол. С. Н. Романова приводит выдержку из допроса бухгалтера Сергея Касаткина, который говорил: «являлся он обновленцем, я с ним по религиозным взглядам не сошёлся, так как он ругал патриарха Тихона, а также обновленца митрополита Введенского»[5].

В июле 1923 года покинул должность настоятеля «потому, что не сошёлся с черносотенно настроенным церковным советом»[5]. Примечательно, что 26 июня 1923 года Патриарх Тихон был освобождён из заключения, после чего началось массовое возвращение духовенства и приходов в Патриаршую церковь из обновленчества. По всей видимости, нежелание архимандрита Арсения признавать Патриарха Тихона и стало причиной конфликта с «черносотенно настроенным церковным советом».

После этого вплоть до октябрь 1927 года проживал в Москве и нигде официально не работал[5]. Бедствовал[3]. Жил в районе Зубовской площади, в поповском доме, где ютились и бедствовали такие же «бывшие», как и он[9]. Спасло его заступничество архиепископа Трифона (Туркестанова), после обращения которого к Патриарху Московскому и всея России Тихону архимандриту Арсению было прощено его неповиновение священноначалию[3].

В 1925 году по рекомендации Патриаршего местоблюстителя митрополита Петра (Полянского) архимандрит Арсений ездил в Нижний Новгород с просьбой о рукоположении во епископа и назначении на одно из Нижегородских викариатств. В ходе завязавшейся в связи с этим переписки митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский) писал митрополиту Петру (Полянскому) о возможном назначении архимандрита Арсения на Лукояновское или Сергачское викариатство, но дальше обсуждения дело тогда не пошло[6].

19 сентября (2 октября) 1927 года хиротонисан во епископа Ефремовского, викария Тульской епархии. Жил в Ефремове[5].

25 сентября 1929 года назначен епископом Марийским, викарием Нижегородской епархии. От назначения отказался и с 11 октября 1929 года пребывал за штатом[5]. Согласно его автобиографии 1931 года: «С этого числа я ни разу не служил в церкви».

С 5 декабря 1929 года по 4 мая 1930 года проживал в Кашире безработным[5].

С 13 мая 1930 года, согласно его автобиографии 1931 года, проживал на станции Лосиноостровской Северных железных дорог в городе Лосиноостровске, без церковной должности.

Согласно данным митрополита Мануила (Лемешевского), с марта по декабрь 1931 года являлся епископом Каширским, викарием Московской епархии[10]. Эти же данные воспроизведены в списке архиереев в девятом томе «Истории Русской церкви», составленном в Церковно-научном центре «Православная энциклопедия»[11] и в статье о епископе Арсении в православной энциклопедии[3] и в ряде других изданий. Однако документально эти сведения не подтверждаются.

30 июня 1930 года вступил в договор с издательством «Академия», для которого перевёл с французского, испанского и латинского четырёхтомный труд Антонио Льоренте «Критическая история испанской инквизиции» по изданию 1818 года. В феврале 1932 года присоединил сюда добавление из вышедшей в 1928 года английской книги Саббатини.

22 марта 1931 года пишет заявление на имя председателя Постоянной комиссии по вопросам культов при Президиуме ВЦИК П. Г. Смидовича с просьбой помочь устроиться на службу, где указывал, что «несмотря на свои 65 лет, я совсем не потерял трудоспособности <…> Я хочу трудиться в условиях равноправного гражданства на пользу социалистического общества» и просил о восстановлении в правах «так как я до сих пор лишенец, в силу того, что был служителем культа, каковым не состою теперь, как видно из моего документа, с 27 июня 1930, а с 30 июня 1930 занимаюсь всецело литературной деятельностью»[12].

С весны 1931 года занимался у В. Д. Бонч-Бруевича библиографической работой по религиозным движениям Востока, Запада и России (сектантству)[5].

После кончины митрополита Трифона в 1934 года переселился в деревню, снимая угол у хозяйки[3].

С 25 апреля 1935 по 19 сентябрь 1938 жил на съёмной квартире в Талдоме, продолжая работать переводчиком с иностранных языков от издательства «Академия», после чего уехал в Москву[5].

Умер во время Великой Отечественной войны от голода в одной из подмосковных деревень. Точная дата неизвестна. Отпевали его заочно[5].