Амин, Хафизулла

Хафизулла Амин родился 1 августа 1929 года в провинции Пагман близ Кабула, в семье начальника тюрьмы. По национальности пуштун-гильзай, выходец из небольшого пуштунского племени харути (хароти). Окончил высшее педагогическое училище и научный факультет Кабульского университета со степенью бакалавра наук в области физики и математики[1]. После получения образования Амин стал преподавателем, заместителем директора и директором Кабульского лицея «Ибн Сина».

В 1957 году он получил стипендию на продолжение образования в колледже при Колумбийском университете в Нью-Йорке (США), где получил степень магистра. Там он был главой афганского землячества. Там же началось увлечение Амина марксизмом: в 1958 он вступил в члены «Прогрессивного социалистического клуба»[2]. В 1962 году Амин вновь отправился в США, чтобы получить степень доктора философии, но не получил её и в 1965 году вернулся на родину[3].

Пришёл к власти 16 сентября 1979, сместив, а затем убив своего предшественника Тараки. Активно продолжал начавшиеся при Тараки политические репрессии как против консервативного духовенства и сторонников прежнего режима, так и против конкурирующей партийной фракции «Парчам»[5].

Одним из первых озвучил мысль о необходимости советской интервенции в ДРА[6]. В тот же год пережил два покушения 16[7] и 27 декабря (попытка отравления), но в тот же день был убит в результате успешного штурма дворца советским спецназом[8][9] в начале Афганской войны (1979—1989).

Амин впервые в истории Демократической Республики Афганистан открыто заявил, что в стране строится социалистическое общество[10].

Не в силах остановить новые выступления вооружённой оппозиции, Амин сворачивал правительственные программы, давал взаимно противоречивые обещания и даже вступил в контакт с Пакистаном. Он распустил службу безопасности Тараки и публично объявил, что с момента Апрельской революции в результате репрессий правительства Тараки погибло более 12 тысяч человек[11]. Однако Хафизулла Амин не только не прекратил террор, а, наоборот, усилил репрессии и даже превзошёл в этом Дауда и Тараки. Политбюро ЦК КПСС на заседании 31 октября 1979 года обращается к данной ситуации:

В своей книге «Политические записи и исторические события» бывший премьер-министр Афганистана Султан Али Кештманд пишет, что эпоха Амина является пятном в истории Афганистана. Он считает, что Амину удалось взять в свои руки все рычаги власти, создав тем самым тоталитарный режим в стране[13].

Режим Амина не пользовался популярностью, положение президента было шатким, а смена власти в Афганистане могла привести к его выпадению из советской сферы влияния. Более того, предполагалось, что Амин сотрудничает с ЦРУ и может сблизиться с Китаем и западными странами, а это было наиболее опасным. В Политбюро появлялись гипотезы, что Хафизулла мог разрешить размещение военных баз НАТО на территории своей страны, поэтому 12 декабря 1979 года Политбюро ЦК КПСС приняло секретное постановление «К положению в „А“». Суть его сводилась к тому, что необходимо устранить Хафизуллу Амина, на его место поставить Бабрака Кармаля, давнего агента КГБ, а для стабилизации положения послать в Афганистан войска.

Амина и его племянника Асадуллу, руководившего службой безопасности КАМ, планировалось нейтрализовать с помощью заранее внедренного в их окружение агента. Он должен был подмешать в их пищу спецсредство. Рассчитывали, что, когда оно начнет действовать, во дворце поднимется паника, советские подразделения выдвинутся из Баграма и захватят резиденцию Амина. В полдень 13 декабря мероприятие с использованием спецсредства было проведено. Подразделениям дали команду на захват объекта «Дуб» (дворец Арк в центре Кабула, где тогда была резиденция главы государства). Но вскоре последовала команда «Отбой». Дело в том, что на Амина яд не подействовал совершенно, а его племянник почувствовал себя плохо лишь на следующее утро. Асадуллу отправили на лечение в СССР. После смены власти он оказался вначале в Лефортовской тюрьме, а затем был депортирован в Афганистан и расстрелян «парчамистами»[14].

14 декабря в Баграм был направлен батальон 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка для усиления батальона 111-го гвардейского парашютно-десантного полка 105-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, который с 7 июля 1979 г. охранял в Баграме советские военно-транспортные самолёты и вертолёты. Одновременно Б. Кармаль и несколько его сторонников были тайно привезены в Афганистан 14 декабря и находились в Баграме среди советских военнослужащих. После отмены операции Б. Кармаля срочно вернули в СССР[15].

Вскоре после этого 154 отдельный отряд специального назначения ГРУ («мусульманский батальон») получил приказ на передислокацию в район «Дар-уль-Аман» г. Кабул, где его разместили между 1-м и 2-м батальонами афганской национальной бригады с задачей по усилению охраны дворца Амина[16]. В усиление к «мусульманскому батальону» были приданы 2 спецгруппы КГБ, задача которых была иная — подготовка к штурму.

27 декабря около 700 человек, включая бойцов спецгрупп КГБ «Альфа» и «Зенит», одетых в афганскую форму, выехали на штурм на военных автомобилях с афганскими опознавательными знаками[9]. Знаком к началу штурма дворца Тадж-Бека был взрыв узла связи на центральной площади города. Бой во дворце длился 43 минуты. Охрана дворца оказала неожиданно ожесточенное сопротивление, и 11 нападавших погибло, в том числе и командир групп полковник Григорий Бояринов, начальник школы подготовки агентов для спецопераций отдела КГБ № 8 в Балашихе. Во время штурма Амин лежал в полубессознательном состоянии после отравления на обеде, данном в честь возвращения из СССР Гулам-Дастагира Панджшери (возможно, с помощью повара-агента КГБ)[17]. Ему оказывали помощь советские врачи, и ближе к концу штурма он был уже в сознании[18]. Спецназовцами при штурме по ошибке был убит один из оказывавших помощь Амину советский военный врач полковник Виктор Кузнеченков[14]. По воспоминаниям участников, хирург Анатолий Алексеев довёл Амина до бара[19]. Амин приказал своему адъютанту позвонить и предупредить советских военных советников о нападении на дворец. При этом он сказал: «Советские помогут». Но адъютант доложил, что стреляют именно советские. Эти слова вывели генсека из себя, он схватил пепельницу и бросил её в адъютанта, закричав раздраженно: «Врешь, не может быть!»[20] Ночью кабульское радио сообщило, что по решению революционного суда Амин приговорён к смертной казни и приговор приведён в исполнение.

В ночь с 27 на 28 декабря в Кабул из Баграма под охраной сотрудников КГБ и десантников прибыл новый афганский лидер Б. Кармаль. Радио Кабула передало обращение нового правителя к афганскому народу, в котором был провозглашен «второй этап революции»[21]. Советская газета «Правда» 30 декабря написала, что «в результате поднявшейся волны народного гнева Амин вместе со своими приспешниками предстал перед справедливым революционным судом народа и был казнён»[22].

Существует версия, что Амин был сотрудником ЦРУ, однако прямых доказательств этому нет. По свидетельству некоего высокопоставленного американского дипломата[28],

Доктор исторических наук Юрий Кузнец, в 1979—1987 годах работавший политическим советником при ЦК НДПА, отмечал[29]:

Я заявляю всему миру, что звено в цепи деспотизма — режим Х. Амина и его приспешников — уничтожено в сердце Азии. Единоличный и кровавый режим этого предателя народа и родины пал под грузом своих преступлений, подведена черта под его зверскими авантюрами. (Бабрак Кармаль, Обращение от 29 декабря 1979 года)[30]

Амин <…> Это я вам скажу, умный был человек. Энергичный и исключительно работоспособный. <…> Тараки считал его самым способным и преданным учеником, был влюблён в него… и доверял ему полностью, говорят, может быть, даже больше, чем самому себе (Пузанов Александр Михайлович, посол СССР в Афганистане до 1979 года)[31]

Бывший министр финансов ДРА Абдул Карим Мисак считал Амина сталинистом и пуштунским националистом, но не агентом ЦРУ. Он отмечал, что Амин «всячески раздувал собственный культ, причём жажда известности не только в Афганистане, но и во всём мире — эти его амбиции в буквальном смысле не знали границ». Амин имел «талант крупного организатора», «прогресса во всём он стремился добиться очень быстро, сию минуту». Амин с восторгом рассказывал о Фиделе Кастро, завидовал его авторитету, популярности и героическому прошлому. Он с особым воодушевлением рассказывал о встречах с Кастро на Кубе, о своём присутствии на заседаниях Политбюро Коммунистической партии Кубы[32]

Бывший член Политбюро ЦК НДПА Шараи Джаузджани вспоминал, что Амин был человек «мужественный, полный энергии, всегда общительный». «Любое сопротивление искоренял беспощадно». Он считал Амина левым догматиком, нетерпимым к инакомыслию, который до какого-то момента преклонялся перед Тараки, искренне клялся в дружбе к СССР. Амин заявил советской делегации — «Я больше советский, чем вы». Он планировал создать конституцию, которая содержала бы тезис о диктатуре пролетариата, превращала бы Афганистан в союзное государство по образцу СССР, с пуштунской, таджикской, белуджской и пр. союзными республиками[32]

Генерал-майор Василий Заплатин, советник при начальнике ГлавПУРа ВС ДРА, в 1979 году охарактеризовал Амина как «верного и надёжного друга Советского Союза и всесторонне подготовленного лидера Афганистана», и привёл такой пример: «Амин всегда признавал всего два праздника в году: 7 ноября и 9 мая, то есть день Великой Октябрьской революции и День Победы над фашизмом. В эти два праздника он мог позволить себе выпить сто граммов водки, в другое время он никогда спиртное не употреблял»[33].

• Абдуллаев Р. И. Время выбрало нас. — Ташкент, 2014.
• Амин, Хафизулла // Новая российская энциклопедия. — М.: «Энциклопедия» Издательский дом «Инфра-М», 2005. — Т. 1. — С. 360. (Данная статья содержит неточности или опечатки: указано, что Х.Амин вступил в НДПА в 1963 году, но партия была основана только в 1965 году; президент Мухаммед Дауд был свергнут в апреле 1978 года, а не в апреле 1974 года) .
• Misdaq, Nabi. . Afghanistan: Political Frailty and External Interference. — New York: Taylor & Francis, 2006. — xxv + 355 p. — ISBN 978-0-415-70205-8.