Альраун

Корень мандрагоры с собакой на поводке. Иллюстрация из травника Псевдо-Аппулея.

Антропоморфный символизм отражала идентификация альраунов с человекоподобными корнями мандрагоры. Когда корень вырывают из земли, слышится громкий стон альраунов. Всякому услышавшему этот стон суждено умереть, поэтому, чтобы отвести от себя месть альраунов, при выкапывания мандрагоры использовались домашние животные[2], которых привязывали к растению. Смерть должна была постигнуть не человека, а к примеру, собаку.

В неоязыческих движениях, таких викка и одинизм, фигурки альраунов изготавливались в качестве оберега. Материалом для них служила, как правило, рябина. Магическое предписание по изготовлению альраунов гласило[3]:

В литературу альрауна вводит Ахим фон Арним. В повести «Изабелла Египетская, первая любовь императора Карла V» (1812) альраун появляется в качестве «денежного человечка», выращенного героиней из корня мандрагоры. В повести это нечистый дух, ищущий клады для Карла V.

Одно из наиболее известных упоминаний этого существа в литературе — роман Ганса Гейнц Эверса «Альрауне». Герой романа узнаёт о старинном немецком предании, в котором рассказывается, что мандрагора (альрауне) якобы вырастает из последнего семени повешенных преступников, которые теряют его, когда им ломают шею во время казни. Он предлагает своему дяде-генетику создать подобное существо в человеческом обличье, искусственно оплодотворив проститутку семенем преступника, которое тот потерял во время казни. В результате на свет (а рождается она в полночь) появляется очень красивая девочка с необыкновенными способностями: юная Альрауне может заставлять людей исполнять любые свои желания, часто весьма жестокие и изощренные, обладает даром внушения, приносит опекуну—генетику богатство. В то же время все, кто попадают под её влияние, впоследствии обречены на смерть.

Эрнест Теодор Амадей Гофман сравнивает с альрауном героя своей повести «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер». Маленький Циннобер описывается следующим образом: «Бедная женщина по справедливости могла плакать на мерзкого уродца, которого родила два с половиной года назад. То, что с первого взгляда можно было вполне принять за диковинный обрубок корявого дерева, на самом деле был уродливый, не выше двух пядей ростом, ребёнок, лежавший поперек корзины, — теперь он выполз из неё и с ворчанием копошился в траве. Голова глубоко ушла в плечи, на месте спины торчал нарост, похожий на тыкву, а сразу от груди шли ножки, тонкие, как прутья орешника, так что весь он напоминал раздвоенную редьку. Незоркий глаз не различил бы лица, но, вглядевшись попристальнее, можно было приметить длинный острый нос, выдававшийся из-под чёрных спутанных волос, да маленькие чёрные искрящиеся глазёнки, — что вместе с морщинистыми, совсем старческими чертами лица, казалось, обличало маленького альрауна».

Также альраун в виде мандрагоры упоминается в книге Джоан Роулинг «Гарри Поттер и Тайная комната».

Альраун // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.